Или, может, здесь что-то другое?
Я услышал негромкий шелест кожистых крыльев – это пошевелился во сне Попутчик.
Совпадения случайны только тогда, когда ты не обращаешь на них внимания.
Я пораскинул мозгами.
Что, если это не совпадения? Что, если это не множество мотоциклов, а один настырный мотоцикл, который нас преследует?
Конечно, не исключено, что это всего лишь папарацци, надеющийся сфотографировать Джекки без лифчика, или выдавливающей прыщ на носу, или танцующей в пьяном виде в «Саут-Бич». Подобные люди слетаются на знаменитостей как мотыльки на пламя. Не может быть, чтобы здесь не шатались несколько таких; возможно, в этом все и дело – просто кто-то охотится с фотоаппаратом.
С другой стороны…
У меня отменно развиты естественные параноидальные инстинкты, а Джекки, в конце концов, платит за то, чтобы я их использовал. Наш преследователь запросто мог выбрать в качестве транспортного средства мотоцикл – это идеальная машина для того, чтобы петлять в плотном транспортном потоке и чтобы уходить от погони в случае обнаружения. И три мотоцикла подряд – не слишком ли подозрительно?
Я обернулся, чтобы посмотреть в заднее стекло, но ремень безопасности застрял, едва не задушив меня, и я смог повернуться только наполовину. Я протянул руку к замку, но прежде чем успел нажать на кнопку, заверещал мобильник Джекки.
– Черт, – буркнула она. – Это, наверное, «Таймс». Можете ответить, Декстер?
Я взял трубку – это действительно оказался «Таймс» – лос-анджелесский. Джекки ответила на звонок, и когда я наконец сумел отстегнуться от своего кресла-убийцы и оглянулся, то не заметил ничего, кроме сияющей металлом массы машин. Я повертел головой, но мотоцикла так и не увидел, да и выхлопов больше не услышал. Поэтому решил пока выкинуть это из головы.
Впрочем, времени для размышлений у меня не оказалось и когда мы приехали на работу. Я сдал Джекки с рук на руки Деборе и поплелся в свою лабораторию исполнять долг пастыря при Роберте.
Я ожидал, что там будет и Ренни, но застал Чейза одного; он сидел, закинув ноги на мой стол и внимательно изучая газету. Когда я вошел, он оглянулся с виноватым видом и бросил газету на стол. Я постоял в дверях, а Роберт, словно вспомнив, что положено делать, улыбнулся.
– А! Эй! – сказал он и убрал ноги со стола. – Я хотел сказать, доброе утро!
– А что, разве Ренни не собирался прийти сегодня? – удивился я.
Роберт пожал плечами:
– Он подойдет попозже. Вечно опаздывает.
Для представителя шоу-бизнеса эта привычка показалась мне странной; впрочем, я вырос в Майами, где все живут по кубинскому времени, и «явиться рано» означает, что вы опоздали всего лишь на двадцать минут.
– Почему так? – все же спросил я.
Роберт сдвинул брови.
– Он же комик, – ответил он, словно этим все объяснялось.
– Что ж, – вздохнул я. – Может, отправимся без него на ленч?
– О, ленч он не пропустит, – фыркнул Роберт. – И платить за него тоже не будет.
Ну, меня это вполне устраивало – при условии, конечно, что платить будет Роберт. И то, что Ренни пока не было, меня тоже устраивало, поскольку я пока так и не смог определить, кто он. Поэтому следующие полтора часа мы с Робертом провели, упражняясь в хроматографии, а потом, как и обещалось, объявился Ренни все в той же футболке с «Металликой», но на этот раз в другой паре линялых шорт ниже колен.
– Привет, – объявил он, опершись задом о муфельную печь.
– Привет, – откликнулся Роберт. – А разве тебе не положено говорить «Как сам?» или что-нибудь в этом роде?
Ренни уставился на Роберта, склонив голову набок и приподняв бровь.
– Ты будешь меня учить говорить как нигга, Роберт? – спросил он. – Блин, вот круто. Жду не дождусь поучиться.
– Ха! – вскричал Роберт – даже для него это прозвучало слишком уж наигранно. – Ладно. Моя не права. Эй, посмотри-ка на это, Рен! – Он помахал в воздухе хроматограммой, над которой мы работали. – Это газовая хро-ма-то-грамма.
– Ну-ну, – хмыкнул Ренни. – Если хотите сделать график моих газов, вам придется здорово потрудиться. – Он с чрезвычайно самодовольным видом скрестил руки на груди. Я приписал этот вид его сомнительной шутке, однако он продолжал смотреть на нас все с той же ухмылкой до тех пор, пока мне не захотелось запустить ему в лоб микроскопом. Роберт тоже не выдержал:
– Что такое, Ренни?
Ренни расплылся в улыбке.
– Встречался сейчас с продюсерами, – ответил он. – Будут снимать мой бенефис.
– Чего? – Роберт едва не упал со стула. – Когда это ты урвал бенефис?
Ренни посмотрел на него и сокрушенно покачал головой.
– Бобби, Бобби, ты когда-нибудь читаешь что-то, кроме «Адвоката»?
– Да ну тебя, Рен…
– А ведь даже там не могли не написать, Бобби.
– Э… Гм… Ну… – пробормотал Роберт. – Наверное, пропустил, читая.
– Еще бы, – хмыкнул Ренни. – Ты ведь пропускаешь статью, если твоего имени нет в заголовке.
– Ха. Ха. Ну ладно. А запись когда?
– Вечером в субботу, – с самым довольным видом объявил Ренни.
– В субботу… В эту субботу вечером?
– А то!
– Что? – всполошился Роберт. Вид у него стал такой встревоженный, будто запись бенефиса угрожала ему лично. – То есть это круто, но ведь ты же не можешь уехать – у нас здесь съемки, не забыл?
Ренни посмотрел на него снисходительно, как на неразумное дитя. Но не слишком снисходительно, потому что Роберт буквально задыхался.
– Бобби, – повторил Ренни.
– Роберт, – машинально поправил его Чейз.
– Бобби, ты слишком нанюхался этих ваших анализов пердежа. Ты хоть немножко разбираешься в шоу-бизнесе?
Ренни отнюдь не вырос в моих глазах, обозвав газовую хроматографию анализом пердежа; впрочем, Чейз этого, похоже, даже не заметил.
– То есть для тебя это, конечно, здорово, – произнес он, непроизвольно сжимая и разжимая кулаки, – но нам ведь съемки начинать, и… да, а компания-то знает?
Ренни продемонстрировал ему безукоризненно сияющие зубы.
– Еще бы, – ответил он. – Это их идея.
– Что-о?! – поперхнулся Роберт.
Ренни не отказал себе в удовольствии помучить его несколько мгновений, и лишь потом объяснил:
– Это наша компания и снимает. А ты, Робби, не знал?
– Вот блин, – побледнел Роберт. – Они же нам свинью подкладывают!
Ренни рассмеялся. При том, что шутить он почти не переставал, смех его я услышал в первый раз – и порадовался, что он оттягивал этот момент. Смеялся он пронзительно и не слишком весело; от этого звука мне сделалось немного не по себе, и я ощутил сочувственное шевеление Попутчика.
Ренни смеялся долго, радостно хлопая в ладоши, и только потом сжалился над Робертом.
– Ох, Бобби, чувак. Ты ведь всегда думаешь только о себе, разве нет? – Он рассмеялся еще громче, от чего мои нервы болезненно натянулись. – Но ведь жизнь актера – сплошной отстой, а? Вечно тебя имеют во все дыры.
– Не вижу ничего смешного, – буркнул Роберт. – Этот сериал… Я в эту корзину почти все яйца сложил… – Он нахмурился, тряхнул головой и вдруг посмотрел на Ренни с какой-то робкой надеждой. – То есть… Что ты имел в виду?
– Я имел, – согласился Ренни. – Тут, совсем недавно, у меня наклевывался бенефис в Вегасе. Но я ведь выбрал роль здесь, так? Вот мистер Эйсен и сказал: давайте, мол, снимем его в Майами и используем для раскрутки сериала. – Он посмотрел на Роберта, оскалившись в улыбке. – Ну конечно, моя роль станет от этого чуть побольше. Ты ведь и сам любишь большие роли, а, Боб?
– Роберт, – поправил его Роберт.
Ренни не обратил на это ни малейшего внимания.
– Так вот, мы снимем его здесь, в эту субботу, и вся съемочная группа будет в студии. Я скажу, что я здесь, в Майами, для съемок сериала. Ну там, пошучу насчет всех трупов, с которыми нам здесь придется возиться. Крупным планом Джекки, хохочущая до усера над моими шутками. В общем, все получат по минуте славы и останутся довольны.
– Но почему Джекки? – возмутился Роберт. Я даже порадовался, что предмет его тревоги сменился. – Почему ее крупным планом? Я умею смеяться так, как она сроду не сумеет!
Ренни посмотрел на Чейза, покачал головой и повернулся ко мне:
– Хорошо, что ты здесь, Декстер. Роберт слишком прост.
– Не хотелось бы вас разочаровывать, – произнес я, – но не могли бы вы перевести все, о чем говорили, на английский? – И, поскольку он глянул на меня точно так же, как на Роберта, добавил: – Ну или на испанский, если вам удобнее.
Ренни молитвенно сложил руки с наигранным отчаянием. По крайней мере, я решил, что с наигранным.
– Боже, – произнес он. – Боже, спаси и сохрани от болванов. Молю тебя, Господи, забери меня отсюда. – Он посмотрел на меня и принялся объяснять как ребенку: – Бенефис, Декстер. Это такой комедийный концерт на час экранного времени. Со мной в главной роли, потому что это моя профессия. Комедия. Потому что я комик, поняли? Начинается на букву «К». «Комик» – это тот, кто играет в комедии. И компания снимает его здесь, в эту субботу, для раскрутки сериала Бобби.
