Цель была одна, и она была проста. Сыщики поняли, что разворошили своими действиями «осиное гнездо», пусть оно и состояло из одного-единственного человека, который гипотетически был инициатором и исполнителем преступления. Преступник понял, что к нему подошли очень близко, что улики вот-вот найдутся. И преступник неизбежно начнет волноваться, предпринимать определенные шаги по сокрытию того, что может вывести сыщиков на него. Это означало какие-то контакты, перемещения, что-то еще. И еще нужно было думать, думать, думать.
Коридоры МУРа были пусты. Оперативники в этот час могли быть в кабинетах только по причине допросов задержанных. Вечернее время самое насыщенное для работы за пределами кабинетов. Гуров сидел в кабинете Сузикова в самой удобной для него позе, которая позволяла привести в порядок мысли, заставить их течь ровно и целенаправленно. Он расположился на диване в углу, откинувшись головой на спинку и вытянув ноги. Крячко на стуле возле стола капитана подпирал кулаком щеку и барабанил пальцами. Сам хозяин кабинета сидел в своем кресле на рабочем месте и переводил взгляд с одного матерого сыщика на другого. Шел «мозговой штурм».
– Мы имеем три вектора подозреваемых, которые ведут к семье Лукьяновых, – задумчиво говорил Гуров, глядя в потолок. – Первый вектор идет через задержанного киллера от неизвестного заказчика. Аванс не был выплачен, киллер работу не сделал, но ее сделал кто-то другой. Второй – человек, которому Лукьянова мешала как соперница. То есть любовница мужа Ирина Красавина. Векторы могут сойтись, если Красавина и есть тот самый заказчик. Третий вектор идет от Филиппова, который, будучи давним другом Лукьянова, мог из чувства зависти попытаться сделать ему больно, убив жену. Извращенная логика не совсем здорового психически человека. Давайте анализировать их по порядку, исходя из данностей, которые у нас уже есть.
– Нам нужно определить, что общего объединяет эти векторы, – вставил Сузиков. – Или, наоборот, что их отличает и какое отличие для нас определяющее. Предлагаю: если установлено, что задержанный киллер имел заказ на убийство Лукьяновой, значит, по цепочке киллера через его связи мы можем выйти на заказчика. Он в беседе с вами, Лев Иванович, как вы говорили, обронил местоимение «она». Следовательно, исходит ли заказ из деловых сфер Лукьянова, не исходит ли, но искать нужно инициатора-женщину. В бизнесе? В профессиональной деятельности Лукьянова-чиновника?
– Связей киллера со средой бизнеса мы не выявили, – напомнил Крячко. – Как и контактами Лукьянова как чиновника. Это, конечно, еще ни о чем не говорит, но версию мы отработали на совесть.
– Хорошо, оставим пока этот мотив в стороне, – согласился Гуров. – Вернемся, когда будем планировать свои дальнейшие действия. Второй вектор. Кому Александра Лукьянова могла мешать лично? Как женщина. И мог ли этот человек иметь связь с нашим киллером?
– Домохозяйка Лукьянова, – стал загибать пальцы Крячко. – Формально владелица бизнеса, но фактически никогда и никак в нем не участвовавшая. Мешать она кому-то могла только по двум причинам. Как формальная владелица бизнеса, тогда цель – завладение бизнесом. Как жена видного чиновника и богатого человека, тогда цель – освободить вакансию жены. В первом случае смысла не вижу, потому что наследницей Александры Лукьяновой является по закону ее дочь, до совершеннолетия распоряжаться имуществом может только законный отец. Во втором случае претендент известен – любовница Лукьянова Ирина Красавина.
– Да, – кивнул Гуров. – Туманные обещания развестись с женой и жениться на любовнице. Даже подаренное кольцо как подтверждение намерений. Красавина поняла, что обещания сбудутся не скоро, и решила поторопить события. Это реально, ставим в списке галочку. И остается у нас третий вектор, который идет от Филиппова.
– Господа, а вы знаете, чем отличается мужская логика от женской? – неожиданно спросил Сузиков, хитро блестя глазами.
– И чем же? – недовольно спросил Гуров, решив, что капитан отвлекается и сбивает течение мысли.
– Мужская логика правильнее, а женская интереснее!
– Очень смешно.
– Смешно, – согласился Сузиков, расплывшись в улыбке как масленый блин и опять покраснев. – Я это к тому сказал, что мы «пляшем» от логики абстрактного преступника. Но преступник-мужчина – это одно, преступник-женщина – другое. Женщина действует либо извращеннее, либо крайне просто, я бы сказал, инфантильно. Либо она очень умная, либо дура.
– Она хитрая, – буркнул Крячко.
– Хитрая в нашем случае и есть умная, извращенная. Бесхитростная для нас означать может только дуру. Примерьте Красавину.
– Примерьте Антона Филиппова, – с иронией посоветовал Крячко. – Обнаружится, что «она» дура. И к тому же мужчина.
– А Оксана Филиппова? – не принял иронии капитан. – Мы с вами проверяли контакты киллера через Сенина, от которого он избавился. Я немного поиграл в самодеятельность и поработал с операторами сотовой связи. Так вот, Сенин весной сменил сим-карту. По распечаткам последней мы контакты отработали. Но эта карта МТС, а до весны у него была сим-карта Мегафона. Так вот, у операторов есть такая хитрая аппаратура, с помощью которой можно просто задать номер телефона и выяснить, когда с этой «симки» абонент на него звонил, и звонил ли. Сенин разговаривал с Оксаной Филипповой один раз в апреле и еще один раз в мае. Так что они были не просто «шапочно» знакомы. Значит, были у них какие-то общие интересы в общих для них кругах искусства.
– Орел! – хмыкнул Гуров. – Теперь нарисуй нам картинку. Антон Филиппов проел жене Оксане всю плешь со своей завистью к другу детства. Жена с ним в конце концов согласилась, но предложила не убивать ненавистного Лукьянова, а с женской изобретательностью и извращенностью посоветовала лучше убить его жену Александру. Так, мол, будет больнее. По личной жизни, так сказать, ударить, по счастью, а не по деньгам и работе.
– Почему нет? – пожал плечами капитан.
– Просто я забыл вам, ребята, сказать, – тихо ответил Гуров, – что Оксана, тогда еще Бахирева, в свое время была влюблена в Лукьянова до потери пульса. А когда он женился на Александре, то Оксанка даже пыталась травиться и некоторое время лежала в психоневрологическом диспансере.
– Но мы же делали запросы, – нахмурился Сузиков.
– Урок тебе, Никита. Никогда не основывайся на формальных отписках не заинтересованных в розыске людей. Им не до нас.
– Оксана? – растерянно переспросил Крячко.
– А почему нет? – пожал плечами Гуров и снова откинулся головой на спинку дивана. – Извращенная логика, если следовать теории Сузикова. Невысокая женщина, которая никому не бросилась в глаза чисто психологически. Потому что все, кого опрашивали при подворном обходе, пытались первым делом вспомнить, не мелькала ли где зловещая фигура убийцы. А как обыватель представляет себе убийцу? Вот то-то.
– У меня осталось прочесать последние два участка, – заговорил Крячко. – Завтра до обеда закончу. Либо есть пистолет, либо нет.
– Пистолет – это хорошо, – задумчиво и даже как-то мечтательно сказал Гуров. – Пистолет – это много ответов на вопросы.
– Тем более что в руках его держал не профессионал, – поддакнул Крячко. – Но и это пока вопрос.
– А давайте, ребята, поиграем в одну полезную игру для младшего и среднего оперативного возраста, а? – вдруг предложил Гуров и уселся на диване поудобнее. – Поиграем-ка мы в сравнительные психологические портреты. Давайте я буду Красавина. Современная женщина, управленец, умная…
– А кто мне не так давно, Лев Иванович, советовал не ставить себя на место преступника? – язвительно спросил Сузиков.
– Не советовал и не советую, – наставительно ответил Гуров. – Но сейчас мы не будем вставать на место преступника, а только попробуем… А, черт! Никита, перестань указывать старшим. С твоими… Короче, ты будешь у нас Оксана Филиппова. Проведем психологический поединок «за» и «против». А арбитром у нас будет Станислав Васильевич, как человек, известный своей дотошностью и скрупулезностью.
– Я буду не Станиславом, а Станиславским, – оживился Крячко, который в отличие от капитана знал эту игру Гурова. – Верю, не верю. Поехали.
– Поехали, – кивнул Гуров и снова откинулся на спинку дивана. – Итак, я Ирина Красавина. Красивая молодая женщина, хороший управленец. Я деловая женщина. Это значит, что я хорошо разбираюсь в людях, умею ими манипулировать. Я знакома и успешно применяю в практической деятельности маркетинговые ходы. Я знаю себе цену, я несколько рафинирована, ухожена, потому что руковожу салоном красоты, а для сотрудников салона у нас свой прайс. Прическа у меня всегда в порядке, ноготочки, кожа после лифтинга… Я привыкла добиваться своего во всем.
– Ты любишь Лукьянова, – напомнил Крячко.
– Люблю, – согласился Гуров. – А может, и не очень, но он отличная партия, чтобы устроить свою личную жизнь. Но вот беда – он женат. Я интуитивно его жену терпеть не могу. Соперница, препятствие на пути. Мне в голову после какого-то фильма или книги приходит бредовая идея – а что, если убить жену Лукьянова? Он вроде и обещает развестись, а вроде и не обещает. Надо его поторопить, а то мне уже под тридцать. Я захотела ее убить, эта мысль стала навязчивой. И что я делаю? Беру в руки пистолет? Вот в эти ухоженные ручки с маникюром, с наращенными ногтями? Да вы с ума сошли? И где я возьму, черт побери, пистолет? Я даже не знаю, где его взять и как из него стрелять. Советоваться с кем-то, глупость какая – это моя тайна. Нет уж! Пусть каждый занимается своим делом. Я привыкла платить деньги, а кто-то за меня все делает. Надо нанять убийцу! Деньги у меня есть, но кого нанять? Настоящего киллера – это дорого, но наверняка. Сэкономить и нанять простого уголовника? Дешево – значит некачественно, и еще этот мерзкий контингент.
