– Понятно. – Полковник кивнул. – А напарник сегодня приболел?
– Живой человек. – Мусин уже взял себя в руки, даже улыбнулся.
– Капитан в отставке Мусин, твоя судьба в твоих руках. – Полковник скривил губы в улыбке. – Ты, главное, не сомневайся, я обязательно вернусь.
Гуров, Дитер и Нина вышли за ворота.
– Что долго? – спросил Дитер.
– Пытался его придавить, пустой номер, конечно, – ответил сыщик. – Я уезжаю, а они здесь, рядом. Хотя не представляю, как он может нагадить.
– Передаст по рации, что мы ушли пешком, – ответил Дитер.
– Мысль интересная. – Гуров свернул на полянку, на которой стояло такси.
Василий вышел из машины, зашептал:
– Я приказ помню, но водитель сначала согласился, а сейчас руль не отдает.
– Нам с тобой за риск деньги платят, Дитер сам залез, Нина соучастница. – Гуров сорвал с куста лист, пожевал и выплюнул. – Мы не можем подставлять человека.
– Мы не люди, и нам платят, – пробормотал недовольно Василий.
Сыщик обошел машину, открыл дверцу водителя:
– Здравствуйте.
– Привет, командир, – водитель усмехнулся, – ты меня не уговаривай, руль не отдам. Я эту тачку три года ждал. – Он похлопал по рулю. – Она еще девочка.
– Вам капитан представился, предупредил, вы согласились, машина нам необходима. – Гуров старался говорить вежливо, но настойчиво.
– Василия я знаю, что машина нужна, верю. А ты командуй там, где командир, а здесь ты пассажир. – Шофер сплюнул под ноги Гурова. – И еще, может, главное: ты, в лучшем случае, водила, а я мастер спорта международного класса. – Он вынул ключи, открыл багажник. – Грузись и кончай базар!
И полковник Гуров смешался, можно сказать, растерялся, чего уже давно с ним не происходило. Рисковать жизнью постороннего человека нельзя, даже преступно. Водитель экстра-класса? Фортуна – шанс, который выпадает один на тысячу, и отказаться от него тоже преступление. И секунды на принятие решения.
Из-за кустов за ним наблюдал капитан в отставке, ему стало любопытно, куда с чемоданами и с дамочкой на каблуках направился гордый полковник. Увидев такси, Мусин пошевелил губами, запомнил номер, начал пятиться, выждал, пока машина выедет на шоссе, и затрусил к своей сторожке, которую гордо именовали КПП.
Василий, чтобы иметь больший обзор для стрельбы, сидел рядом с водителем, а сыщик прямо за его спиной, таким образом, они могли вести огонь в обе стороны. Нина сидела рядом с Гуровым. Дитер забился в противоположный угол, сжимал игрушечную «беретту» и ругал полковника по-русски, на немецком подходящие слова отсутствовали.
– Раз ты такой храбрый, да еще международного класса, приготовься, сейчас тебе понадобятся и храбрость, и класс, – сказал полковник. – Василий, опусти стекло, не стреляй до последнего, может, подфартит и проскочим. Мастер, выруби счетчик, пусть горит зеленый, скорость шестьдесят, после первого выстрела жми.
Среди продажных подонков немало людей умных и настоящих профессионалов. Одним из них был майор Птушко. Он перекрыл шоссе так, что преодолеть преграды представлялось возможным лишь по воздуху. На осевой шоссе угрюмо рычал бронетранспортер, крупнокалиберные пулеметы которого способны разорвать легковую машину в клочья.
На первом проселке, по которому недавно пытался скрыться Академик, стояла «Волга», в которой сидели три автоматчика, а за рулем сам майор Птушко.
Через три километра у съезда на второй, и последний, проселок затаился грузовик, готовый выехать на шоссе и встать поперек. За рулем грузовика автоматчик, рядом Тимофей Тимофеевич, сжимавший свой любимый «ТТ».
Шоссе по дуге огибало мысок леса; когда такси выехало на прямую, все увидели БТР, который катил по осевой, практически наглухо перекрывая дорогу.
Ранней осенью в начале седьмого совсем светло. Стволы крупнокалиберного пулемета отчетливо видны на бледно-зеленом бронированном лбу бронетранспортера.
Увидев зеленый огонек, командир сказал:
– Возьми чуть правее, пусть проедет. И какого черта его сюда занесло? – Затянулся сигаретой, поднял взгляд, увидел взмывшую над лесом красную ракету. – Назад! – крикнул он, втаптывая окурок в железо.
Водитель команды не понял, да и такси уже просвистело мимо, а бронетранспортер просто остановился.
Гуров в жизни повидал многое, но такую скорость на земле ощутил впервые. Ноги ослабли, а к горлу подкатывало, он пытался столкнуть Нину на пол, она же вопреки законам притяжения поднялась с сиденья.
А мастер международного класса методично опускал стрелку спидометра направо и с нервным смешком спросил:
– А вертолеты будут?
– Не должно, – натужно ответил сыщик.
Словно откликнувшись на его голос, по машине защелкали пули, позади захлебнулись автоматы. А впереди на шоссе появился грузовик, с проселка он еле полз, перегораживая дорогу, а навстречу летела «Волга», и столкновение казалось неизбежным.
Гуров успел лишь подумать, мол, зазря боролись. Таксист принял левее, вроде прямо в кювет, но правые колеса машины удержались на асфальте, через секунду «Волга» выровнялась, улетела от засады, унося с собой посланные вдогонку пули.
Нина упала на сиденье, прижалась к Гурову, который усадил девушку прямо и сказал:
– Гаси свет, парень, ты действительно мастер.
– Пост ГАИ. – Водитель сбросил скорость.
– Еще медленнее, – приказал Гуров, приглядываясь к машинам, припаркованным у поста.
Сыщик увидел, как одна из машин мигнула фарами, облегченно вздохнул.
– Все! Это свои! – Он отстранил валившуюся на него Нину и строго сказал: – Возьмите себя в руки, вам следовало бы иметь нервы получше.
Полковник взглянул Нине в лицо, хотел дать пощечину и увидел, что молодая женщина мертва, из рваной раны в горле булькала кровь.
…Еще за секунду до происходящих событий майор спокойно курил, ждал белую ракету; когда увидел красную, матюгнулся, но особо не взволновался. Что бы полковник ни придумал, вертолета у него нет, ни лесом, ни полем не проедешь, а на шоссе бронетранспортер. Майор прислушался – сейчас застучит пулемет, либо «Волга» врежется в броню и раздастся взрыв. Но было тихо, а из-за небольшого подъема выскочил зеленый огонек такси. Огонек смутил майора лишь на секунды, он крикнул:
– Это они! Огонь!
Первую ошибку майор допустил, когда доверился вахтеру, бывшему капитану, который, вместо того чтобы дать ракету сразу после ухода гостей, начал их выслеживать и потерял несколько минут. Вторая ошибка была еще грубее: увидев красную ракету, майор должен был высадить автоматчиков из машины. А они даже не опустили стекла, услышав команду, вывалились на дорогу, такси уже поравнялось, в результате удалось вдогонку улетающей машине послать лишь несколько слепых очередей.
Парни опустили стволы, смотрели виновато, майор выстрелами в упор уложил всех троих, поднял с земли автомат, для верности прошил короткими очередями трупы, сел за руль, выехал на шоссе.
Разработав операцию, майор объяснил свой замысел ТТ, категорически отказался от участия, резонно полагая, что перед рядовыми исполнителями нельзя засвечивать сотрудника милиции. Однако авторитет настоял, майор вынужденно согласился, теперь, когда операция явно провалилась, приходилось убирать опасных свидетелей.
Майор вел машину не торопясь: если Тимофей выкатить грузовик успел, торопиться некуда, если полковник проскочил, тем более. Грузовик шоссе перегораживал, такси отсутствовало. «Назвать мое имя могут лишь Академик и ТТ, – рассуждал майор, останавливаясь. – Опасен лишь Тимофей, он здесь, тут его следует и оставить. У полковника против меня ничего конкретного, предположения и догадки, с ними в прокуратуру не пойдешь».
Майор сунул пистолет за поясной ремень, вылез из «Волги», направился к грузовику, обдумывая первую фразу, которая должна успокоить грозного авторитета. Майор остановился у кабины, увидел, что водитель один, не успел ничего сказать, лишь схватился за пистолет, как получил две пули в спину.
ТТ вышел из-за кузова грузовика, махнул пистолетом водителю, они сели в «Волгу» и покатили прочь от города.
…Гуров от помощи отказался, перенес еще теплую Нину в милицейский «рафик», уложил на заднее сиденье, закрыл носовым платком разорванное, кровоточащее горло, стоял неподвижно, словно у тела друга. Сыщик пытался себя убедить, что из пятерых человек, попавших под обстрел, смерть именно Нины наиболее справедлива. Разве бывают справедливые смерти?
– Полковник! – крикнул мужчина в годах, заглядывая в «рафик». – Вы что там застряли?
Гуров выпрыгнул на асфальт, взглянул на седую голову незнакомца, на брюки с генеральскими лампасами, которые виднелись из-под плаща, и сказал:
– Я здесь, Алексей Алексеевич. Надо уезжать, сейчас попрет обратно БТР. Вы срочно свяжитесь с начальником гарнизона, пусть перекроет въезд в город.
– Я прошу доложить, полковник…
