– Наговорил он порядочно. Хочешь, я перемотаю пленку и ты послушаешь?
– Да, валяй. Отлично сработано, мистер Кинг.
– Спасибо, – мрачно отозвался Кинг.
– Голос звучал у него совсем по-другому, – сказал Карелла. – Вам это не показалось?
– Показалось, – сказал Кинг.
– По-моему, на этот раз с нами разговаривал другой тип, – сказал Карелла. – Не возражаешь, Пит, если я возьму запись прошлого разговора, и мы сравним их голоса? Хотя бы просто для того, чтобы убедиться окончательно.
– А чего тут возражать? Давай, действуй.
Карелла посмотрел на часы.
– Восемь тридцать пять. У нас все равно в запасе имеется достаточно времени, – сказал он и нажал на кнопку обратной перемотки пленки.
* * *
В восемь тридцать три Эдди Фолсом вышел из кабинки телефона-автомата. Его поездка к бакалейному магазину заняла немного больше времени, чем рассчитывал Сай, но поводов для волнения все равно не было. Еще уйма времени до назначенных десяти часов.
С небрежным видом он направился к магазинной стойке.
– Дайте-ка мне пакет порошкового шоколада, – сказал он, – бутылку молока и вот эту коробочку печенья.
В половине девятого Кэти начала нервно прохаживаться по комнате. Сейчас уже было без четверти девять, и она снова подошла к выходящему во двор окну, от которого она и до этого не отводила глаз. Она уже несколько раз подходила к окну, приподымала занавеску, выглядывала во двор, снова опускала занавеску, возобновляла хождение, закуривала, а потом вновь неизменно оказывалась рядом с окном.
– Где же он может быть? – спросила она. – Разве он не должен был уже вернуться?
– Вернется, – заверил ее Сай. – Можешь успокоиться. – Помолчав, он добавил. – Ты же знаешь, что он не только позвонит там. Он еще должен сделать и закупки на день.
– Мальчик...
– Мальчик, мальчик, мальчик! Если я еще хоть раз услышу слово “мальчик”, то я, наверное, организую какой-нибудь клуб для необеспеченных детей! Господи, ну и работенку мне подкинули! И зачем только мне понадобилось связываться с придурком, который только и знает, что бегать кому-то за молоком!
– Он уехал отсюда, чтобы позвонить, – сказала Кэти. – Все равно кто-то должен был это сделать.
– Но он же еще будет покупать молоко. А кроме того – еще и порошковый шоколад, – слова эти Сай произнес писклявым голосом, корча при этом слащаво-умильную рожу.
– Мальчик явно простыл. – Она бросила взгляд на Джеффа, который лежал на постели, закутанный в пальто Кэти, да еще покрытый поверх него одеялом. – Ты еще должен радоваться, что он не начал плакать.
– Это ты должна радоваться, что я все еще не начал плакать, – сказал Сай. – Деньги так близко сейчас от нас, что я просто ощущаю их вкус во рту.
– Сай, а когда Эдди вернется...
– А который сейчас час? – Кэти глянула на часы. – Сейчас без десяти девять. А когда он вернется, что вы намерены делать дальше?
– Ничего. Мы начнем действовать за несколько минут до десяти.
– А что тогда?
– Не волнуйся. Вернется твой молочник и все станет на свои места и мы, черт возьми, станем богатыми людьми. А знаешь почему? Все только потому, что Сай Бернард взялся проводить эту миленькую операцию. Если бы все делалось под руководством такого несчастного подонка, как Эдди...
– Никакой он не несчастный подонок!
– Нет? О’кей, можешь считать его большой шишкой, о’кей? И как ты вообще могла связаться с такой большой шишкой, а?
– А тебе какое дело до этого? – Она нервно подошла к туалетному столику и раскрыла свою сумочку. Достав из нее расческу, она такими же нервными движениями принялась расчесывать волосы.
– А мне просто интересно, – сказал Сай. – Честное слово.
– Встретились мы с ним, вот и все.
– Где?
– Я уже не помню.
– На балу взломщиков сейфов?
– Ничего смешного я тут не вижу, Сай.
– Но ты знала, чем он занимается?
– Да, знала. Для меня это не имело значения, – она помолчала. – Эдди – хороший человек.
– Вот-вот, настоящий ангел во плоти.
– Нет, я серьезно говорю. Да и с чего это я вдруг разболталась с тобой на эту тему! – Она швырнула расческу в сумочку, щелкнула замочком и снова подошла к окну.
– А я разве сказал о нем что-нибудь плохое?
– Он занимается всеми этими делами, потому что ничего другого он просто не знает, – сказала Кэти. – Но если ему удастся вырваться, если я смогу помочь ему отойти от всех этих дел, то он будет очень хорошим человеком. Я это очень хорошо знаю. И уж я позабочусь об этом.
– А почему ты вышла за него замуж?
– Потому что я люблю его.
– Хорошо в постельке, да?
– Когда вы наконец отпустите меня отсюда? – спросил лежавший до этого молча Джефф.
– Заткнись, малыш.
– Вы что – совсем не собираетесь меня выпускать?
– Сказано тебе – заткнись. Ты у меня уже вот тут сидишь!
Кэти приподняла занавеску и уже в который раз окинула взглядом пустой двор. Тяжело вздохнув, она отвернулась и отошла от окна.
– Волнуешься за него?
– Конечно волнуюсь, – сказала она.
– Ас чего это вдруг? В наших водах рыбки хватает. И есть тут рыбины и покрупнее, и похитрее его.
– Он – мой муж.
– Опусти занавеску.
– Так уже утро. Почему мы не...
– Я не хочу, чтобы кто-нибудь мог заглянуть сюда.
– Да тут вокруг на многие мили ни одной живой души!
– Опусти!
Кэти опустила занавеску, снова подошла к столику, пошарила в сумочке в поисках сигареты, убедилась, что они у нее кончились, и со злостью защелкнула сумочку.
– Да перестань ты психовать, – сказал Сай. – Мужей тут у нас как собак нерезанных. Да и чем они отличаются от всех остальных – клочком бумаги и золотым колечком? Да кто вообще принимает всерьез замужество?
– Я воспринимаю всерьез, – сказала Кэти. – Я люблю его.
– Любовь придумана для подростков. А на самом деле никто и понятия о ней не имеет.
– Вот и ошибаешься. Это просто ты сам ничего о ней не знаешь.
– Я знаю намного больше, чем тебе кажется, детка, и знаю еще об очень многих вещах. Я вот знаю, например, что твой этот милый муженек уже давно прогнил насквозь. И ничего ты теперь для него не сможешь сделать. Поздно, дорогая моя.
– Ничего не поздно. Как только все это кончится...
– Как только все это закончится, подвернется другая работенка, а после этой новой – еще одно дельце, а потом еще, еще и еще! Кого ты тут обмануть хочешь? Себя? Да таких типов, как Эдди, полно в любой тюрьме по всем Соединенным Штатам. Я на них уже досыта нагляделся. Он уже прогнил насквозь! От него уже несет гнильем! Да ведь он же – это я! Ты что думаешь, что я и в самом деле такое уж большое счастье?
– Я не желаю тебя слушать.
– О’кей, можешь не слушать. Тоже мне великий реформатор нашелся. Она, видите ли, намеревается спасти человечество. Дерьмо собачье!
– Не смей говорить таким тоном, Сай. И воздержись...
– Ну, ну... А что ты еще хочешь сказать?
– Я хочу... Просто не смей говорить такое.
– Да ты, никак, грозишь мне, так что ли? Значит, впредь я должен следить за каждым своим шагом, да? Я должен вести себя поосторожней. Не то, что этот белокурый ангелок, который валяется себе здесь на кровати, да? Ему-то не нужно соблюдать осторожность. – Сай замолчал, а потом бросил взгляд на радиоприемник. – Эдди перед отъездом следовало бы настроить это чудовище. А то мы уже давненько ничего не слышали.
– А там и слушать нечего, просто дорожные посты переговариваются между собой.
– Ну и что? Иногда и переговоры между дорожными постами могут быть интересными. – Он снова умолк и пристально поглядел на нее. – Послушай, а не выпить ли нам по маленькой?
– Вот так вот – прямо с утра?
– А что? Очень здорово. Отлично исправляет настроение.
– Нет, я не хочу.
– Что это с тобой, детка? Ты что – пить бросила?
– Ничего я не бросила.
– Вот давай и выпьем. Клянусь Богом, да мы же сейчас сидим прямо на сундуке с сокровищами, ты хоть отдаешь себе отчет в этом? А мы с тобой сидим тут как проклятые, да еще должны помалкивать, как пара покойничков, так что ли? Да что у нас здесь – кладбище, похоронное бюро? Давай, детка, нам нужно немножко встряхнуться.
– Если хочешь выпить, то и пей себе на здоровье. Никто тебе не мешает.
– Золотые слова, детка! Никто никогда не может мне помешать, если я что-то задумал! – Он еще с минуту глядел на нее оценивающим взглядом, а затем подошел к буфету. Сняв с верхней полки вместительную бутылку, он поглядел на ее содержимое на свет.
– Ваше здоровье, – проговорил он и отхлебнул прямо из горлышка. – Отличная штука. Ну как – передумала?
– Нет. Мне не хочется. Где может быть Эдди?
– Нервишки не выдерживают, да? – Он вдруг протянул бутылку Джеффу. – Хочешь глотнуть, малыш? Прогрей горлышко. Не хочешь, да? – Он пожал плечами и тыльной стороной ладони отер губы. – Ты слишком уж беспокоишься, Кэти. А мы могли бы тут отлично провести время вместо всех этих беспокойств. Мы тут могли бы совсем неплохо позабавиться. – Он долгим взглядом поглядел на нее и усмехнулся. Кэти снова подошла к окну и остановилась там, скрестив на груди руки. – А знаешь, откуда у тебя все эти тревоги, детка? Ты просто не умеешь жить, вот в чем вся загвоздка. Ты вот сейчас места себе не находишь только из-за того, что твой любезный муженек отправился в бакалейную лавку. Нет, тебе нужно научиться расслабляться. Вот, посмотри на меня. Сейчас по всему городу полицейские носятся как бешеные, а я – разве я беспокоюсь? Нет, черт побери, я спокоен.
