Света остановилась в центре гостиной и заложила руки в карманы своих светлых просторных штанов. Она не собиралась ничего менять. Ни сейчас, ни раньше. Никогда. И если бы ей представился шанс прожить всю эту ситуацию заново, она поступила бы точно так же. Это не могло продолжаться бесконечно.
Она перевела взгляд за большое панорамное окно. Дождь лил словно из ведра, и, судя по тому, как сильно затянулось небо грозовыми тучами, непогода должна была продлиться до утра.
– Мне никогда не было ни с кем так хорошо, как с тобой, – невольно всплыл в памяти голос Дражайского. Они сидели в этой самой гостиной, пили кофе, а за окном так же шел дождь. Юра смотрел на нее грустными и по-собачьи преданными глазами. Обычно такие взгляды мужчин раздражали Светлану, но у Дражайского это почему-то получалось очень естественно и трогательно. – Я всю жизнь искал обычного женского тепла, внимания… Просто осознания того, что ты кому-то нужен. Что кто-то нуждается в твоем присутствии, в твоей помощи… Не в финансовой, а в моральной. Странно, но до встречи с тобой я считал, что такое бывает только в легендах или дешевых любовных романах. В жизни все иначе. Во всяком случае, у меня все происходило иначе. Все женщины эгоистки. Холодные, прагматичные, амбициозные…
– А я другая? – с улыбкой спросила тогда Светлана.
– Да. Ты – другая. Рядом с тобой чувствуешь себя очень уютно.
Он часто в последнее время затрагивал эту тему. Почти каждый день. И если поначалу его слова казались Светлане милыми, то постепенно столь проникновенные речи начинали раздражать. Ни один нормальный человек, в ее представлении, не мог бы выдержать этого слепого поклонения и идеализации. Не сотвори себе кумира, как говорится в Библии. Дражайский Библию не читал. Он вообще читал крайне мало. И в связи с этим его представления о жизни были весьма скудными.
Жалела ли она его сейчас? Когда его не стало? Нет, вряд ли.
Отогнав от себя воспоминания, Светлана прошла в ванную комнату. Пустила воду. Все, что ей хотелось в настоящий момент, так это принять горячую ласкающую тело ванну. И забыться. Вода, смешанная с маслами эвкалипта и лаванды, наверняка поможет ей успокоиться.
Света посмотрела на себя в зеркало. Странно, но под глазами появились какие-то темные круги, которых не было прежде. И не должно было быть. Наверное, от недосыпания. Она просто обязана взять себя в руки. Ради самой себя…
Москва. Главное управление уголовного розыска
– Серьезная неувязочка получается. Вам так не кажется? – Гуров бросил на стол бумаги, извлеченные им несколько минут назад из материалов дела по убийству Юрия Дражайского.
– Перестань придираться, – отмахнулся Крячко. – Ты сам прекрасно видел, в каком состоянии находился Угланов. Он мог чего-то напутать, только и всего. К тому же человек сам признался в содеянном. Или ты уже и чистосердечным признаниям не веришь?
– Верю, – мрачно откликнулся Гуров. – Но, по данным экспертизы, выходит, что в Дражайского стреляли дважды. В грудь и в затылок. Причем из двух разных стволов. И самое интересное, – полковник демонстративно поднял вверх указательный палец, концентрируя внимание слушателей. – Получается, что Угланов был тем, кто выстрелил Дражайскому в затылок, а медики пришли к заключению, что именно этот выстрел был вторичным. Дражайский скончался несколькими секундами раньше от пулевого ранения в грудь.
– Постой-ка, Лева, – подал голос Орлов, все это время молча вертевший в руках шариковую ручку. – Ты хочешь сказать, что в действительности Угланов не виновен в смерти Дражайского, хотя сам себя таковым и считает?
– Получается, так, – Гуров не чувствовал ни малейшего признака гордости от того, что пришел к подобному умозаключению. Скорее наоборот, открытие его опечалило. – Угланов просто не знал, что Дражайский был убит перед тем, как он в него выстрелил…
– Кто? – выдохнул Орлов.
– Что за бред? – неожиданно взорвался Крячко. – Ты пытаешься все усложнить, Лева. Все было и без того сложно, нам повезло, что…
– Вот именно повезло, – прервал напарника Гуров. – А теперь вспомни, Стас, с чего нам вдруг так повезло. Ты случайно напал на Светлану Поршенок, решил с ней пообщаться, и уже в следующую секунду она сдает тебе своего драгоценного возлюбленного по полной программе. Почему? По собственной глупости? По наивности? Или просто удача, свалившаяся с неба, как манна. Брось, Стас. Ты же – профессионал. Ты же должен понимать, что элементарного везения не существует.
– Тогда что? – Крячко не хотел сдаваться, хотя подсознательно готов был признать, что в словах Гурова есть вполне здравое зерно. – Ты подозреваешь Поршенок в нечистой игре?
– А почему бы и нет?
– Кого же она, по-твоему, прикрывает? Она спала еще с кем-то?
– Себя, – негромко произнес Гуров, словно отвечая не на вопрос напарника, а на ход собственных мыслей. – Светлана может прикрывать в этом вопросе саму себя.
– Она убила Дражайского? – удивленно вскинул брови Орлов. – Но как? Эта женщина не могла быть тем первым человеком, который выстрелил Дражайскому в грудь. Ее не было с ними на охоте. Там вообще не было женщин.
– А вот это еще стоит проверить. – Гуров бросил сигарету в цветочный горшок, прикрыл форточку и отошел от окна. – Если все думают, что ее на той охоте не было, это еще не значит, что ее не было там на самом деле.
– Ты говоришь шарадами, – недовольно буркнул Крячко. – Тебе бы кроссворды составлять, Лева. Ты хоть сам-то понял, что сказал?
Но Гуров его уже не слушал. Пройдя к столу Орлова, он придвинул к себе телефонный аппарат и снял трубку. Быстро набрал нужный номер. Никто не произносил ни слова, пока полковник ждал соединения.
– Добрый вечер, – заговорил наконец Гуров. – Это вас беспокоят из Московского уголовного розыска. Майор Еремеев на месте?.. Соедините, пожалуйста… – вновь ожидание. – Майор Еремеев? Здравствуйте. Полковник Гуров… Да, долетел нормально, спасибо. Нет, пить еще не начал, – Гуров покосился на Орлова с Крячко, а затем повернулся к ним спиной. – У меня к вам просьба, майор. Служебного порядка. Мне нужна информация, прибывала ли в Иркутский аэропорт женщина, Светлана Поршенок, четырнадцатого апреля. Может быть, раньше. Числа тринадцатого или двенадцатого. Это можно узнать?.. Да, конечно. Через сколько? Хорошо… Я буду ждать вашего звонка, – Гуров продиктовал служебный номер телефона Орлова и повесил трубку. Обратился к молча взиравшим на него Орлову и Крячко. – Он выяснит это в течение ближайших двадцати минут и перезвонит.
– Мне кажется, ты ловишь рыбку в мутной воде, Лева, – с сомнением покачал головой Крячко.
– Посмотрим.
Еремеев позвонил уже через одиннадцать минут. Орлов снял трубку и передал ее Гурову. Полковник слушал собеседника молча и ни разу не задал ему ни одного встречного вопроса. По его лицу тоже нельзя было понять, какого рода информацию он получает от иркутского коллеги. Наконец Гуров вернул трубку на аппарат. Крячко медленно поднялся с кресла, и в его глазах застыл молчаливый вопрос, обращенный к напарнику.
– Она была в Иркутске, – сообщил Гуров. – Прилетела вечерним рейсом тринадцатого числа. Улетела обратно в Москву дневным рейсом четырнадцатого.
– Это ничего не доказывает.
– Пытаешься обмануть самого себя, Стас? Или как?
– Ладно, – руки Крячко сжались в кулаки. – Поехали.
Москва. Район Измайловского парка
Телефонный звонок застал Светлану, когда она выбралась из ванны и, насухо обтершись махровым полотенцем, облачилась в домашний халат. Мобильник призывно наигрывал песню из кинофильма «Джентльмены удачи». Шлепая по полу босыми ногами, она вышла из ванной и, ускоряя шаг, направилась в гостиную. Вибрируя, телефон едва не упал на пол, но Света успела подхватить его. Сверилась с определителем. Обозначившийся на экране номер был ей совершенно незнаком. Светлана нажала кнопку соединения и поднесла аппарат к уху, попутно поправив на голове мокрые волосы.
– Да, я слушаю.
– Светик, привет. Это я, – донесся до нее голос Угланова. Судя по всему, Степан был пьян в стельку. – Мне разрешили сделать один телефонный звонок, и я…
– Что случилось, Степа? Кто тебе разрешил? Ты где вообще?
Она догадалась о том, что он сейчас скажет, прежде чем Угланов заговорил.
– Меня арестовали, – Степан глупо захихикал. – За убийство Дражайского. Сейчас отправят в изолятор, или как там у них это теперь называется… Я просто хотел предупредить тебя… И сказать, что я тебя люблю. Ты придешь меня навестить?
– Степа! – Светлана почувствовала, как у нее холодеют пальцы рук. – Почему они арестовали тебя? Ты же им не сказал, что?..
– Сказал, – Угланов опять хихикнул, и Света не могла бы сейчас сказать точно, что больше всего выводило ее из себя. То, что он говорил, или это идиотское подхихикивание. – Я сказал им все. Я во всем признался, Света… Я больше не мог держать это в себе. Я рассказал им почти всю свою жизнь. Они – классные ребята, Светик. Мне кажется, они меня поняли.
