— По уму еще никто не сидел. Смотрю, давно вышел, заедем в участок, проверимся, — лейтенант глядел испытующе.
— Можно, чистый я, за мной ничего.
— Что у тебя в правом кармане брюк?
— Поясной ремень. Когда понял, что не отвяжутся, руку обмотал, чтобы не повредить.
— Ну, ладно, — лейтенант отдал паспорт. — Считай, с меня бутылка, я который месяц мечтаю этим пацанам морду набить, все не складывается. В яслях боксом занимался?
— Самую малость, командир.
— Жаль, что они тебя не грабанули, я бы их устроил по первому классу. — Лейтенант еще не решил, отпускать этого парня или везти в отделение. В человеке чувствовалась внутренняя сила, он мог оказаться серьезным преступником, но у него была возможность бежать, а он стоял. Оружия нет, и этот ремень... Лейтенант вырос из рядовых, был человеком опытным, чувствовал, за парнем ничего нет.
— Ну, бывай, — он протянул руку.
— Спасибо, лейтенант, быть тебе полковником. — Юрий пожал ему руку и неожиданно для себя спросил: — Ты, случаем, полковника Гурова не знаешь?
— Случаем знаю. Ты знаком? — Лейтенант насторожился и подумал, что столкнулся с агентом известного полковника из главка. Так вот откуда у мужика такая уверенность.
Авилов мысль лейтенанта понял, пошутил:
— Я дятлом в жизни не был. Они умирают от сотрясения мозга. Когда мне за драку разбой припаяли, я столкнулся с Гуровым, толковый мужик.
— Еще раз столкнешься, поклон передай, скажи, менты рядовые его знают. — Лейтенант открыл дверцу машины, еще раз кивнул и уехал.
Ни участковый, ни Юрий Авилов не знали что встреча, о которой они говорили, не за горами.
"Канарейка" уехала. Юрий вдел в брюки ремень. Он не обращал внимания на "Волгу", которая давно следила за ним по Ямской. А сидевший в ней мужчина со специфической внешностью оперативника наблюдал и драку, и подъехавшую машину, и разговор, правда, слышать его не мог. У оперативных работников с годами вырабатываются особенности поведения и привычки, различить которые может лишь опытный преступник либо другой оперативник.
Юрий двинулся дальше — жил он у Белорусского вокзала, — когда рядом неожиданно остановилась "Волга". Задняя дверца приоткрылась, и мужской уверенный голос произнес:
— Юрий Сергеевич, садитесь, подвезу. Авилов и не помнил, чтобы его звали по имени-отчеству, несколько опешил, затем разозлился. Он оперся на приоткрытую дверцу и, не видя человека на заднем сиденье, сказал:
— Ну что вы ко мне привязались? Иду спокойно, никого не трогаю...
— Вам к Белорусскому, мне по дороге, садитесь, в ногах правды нет, и пьяные не пристанут.
Авилов сел в машину, взглянул на худощавого мужчину в хорошем костюме, белой рубашке и при галстуке.
— Кажись, я на повышение пошел, небось подполковник, а то и выше.
— А вы физиономист, — сказал неизвестный. — Меня зовут Владимир Леонидович, я руководитель охранной фирмы, вы представляете для нас определенный интерес. Возможно, — добавил он, пожевав сухими губами.
— Считайте, что я вам поверил, Владимир Леонидович, — насмешливо ответил Авилов. — Я так и думал, что охранные фирмы вербуют себе сотрудников ночью на улице.
— Промозгло. — Мужчина передернул худыми плечами, достал из кармана фляжку коньяка, вынул из кармашка переднего сиденья разовый стаканчик. — Не желаете?
— Не употребляю. — Юрию становилось интересно, мелькнула мысль: может, это тот случай, который он давно ждет, и собственная палатка не пустая мечта.
— Я позволю себе. — Мужчина налил в стаканчик коньяка; выпил, сунул в рот жвачку, спросил: — А что, этот лейтенант ваш знакомый?
— В первый раз вижу, — ответил Юрий.
— Он глянул в паспорт и отпустил, на нашу милицию не похоже.
— Я же ничего противозаконного не сделал.
— Избили людей законно? — саркастически спросил Владимир Леонидович.
— Так мент тех парней знает, они у него в печенках сидят. Он их никак посадить не может. История известная: то потерпевших нет, то они сегодня имеются, завтра в отказ идут.
— Я признаюсь, Юрий Сергеевич, мы за вами больше трех месяцев наблюдаем. Нет, не ходим следом, а так, время от времени. Ну, установочки определенные сделали, материальчик кой-какой собрали. В начале лета попал нам в руки один зверек, кажется, Аликом зовут.
— Рыжая челка, передние два зуба золотые? Кликуха Серый?
— Вот-вот, — Владимир Леонидович кивнул. — У нас в банке решетку вырезали, мы этого парня и прихватили. Стали его крутить, ясно, что он не сам по себе. Очень он в ментовку не хотел, начал колоться, дружков называть...
— Я такому "дружку" морду набил. Он хотел, чтобы я за копейки чуть ли не на мокрое пошел, — Юрий возмущенно передернул плечами.
— Насчет "мокрого" он промолчал, а что вы человек на расправу быстрый, сообщил. И в группу "Лисы" вы не пошли, вообще особняком держитесь, хотя с зоной знакомы. Ну, мы в одном месте поинтересовались, в другом, все говорят, мол, Авил, вроде так вас кличут, парень замкнутый, ищет, где хороший куш взять.
— А кто не хочет? — усмехнулся Юрий. — Только один умеет, другой нет. Я бы раскрутился, начальный капитал нужен. У меня в жизни не было денег и не предвидится. Связей серьезных нет, а за копейки рисковать я не стану.
Юрий уже сообразил, что собеседник насчет охранного бюро врет, ищет исполнителя на какое-то дело. И нужен ему человек сильный, решительный, готовый рискнуть, но милиции неизвестный. Давняя судимость Юрия его не пугает, главное, Авилов сейчас ни с кем не связан, стоит особняком. Судя по тачке, одежде, манерам, новый знакомый — человек с деньгами, да, видно, на такое дело у него нужных связей нет. И Юрий подумал:
"Есть Бог, раз он нас свел, человек ищет исполнителя, я ищу солидного заказчика".
— Стрелять приходилось? — неожиданно спросил Владимир Леонидович. Он уже знал, что в юности Авилов увлекался стрельбой, чуть не в сборную Москвы входил, потом бросил.
— С десяти метров в сарай не промахнусь.
— Посмотрим. Иди к нам в охрану, платим валютой. У нас в основном бывшие менты, публика довольно трухлявая, ленивая, нам решительный, быстрый парень не помешает.
"Снова врет, — понял Юрий, однако не насторожился. — Почему не заработать, почую, что дело пахнет керосином, слиняю".
Он считал себя умным, действительно был далеко не глуп, но против профессионалов был мальчишка.
— Я не хочу, чтобы тебя раньше времени в офисе видели. Нас же ментовка просвечивает, ФСБ рядом крутится. Давай завтра в тир смотаемся, я взгляну, как ты оружие в руках держишь. Идет?
— Можно. Только давайте договоримся, уважаемый, коли серьезно, так серьезно. За завтрашний день вы мне сто баксов платите, я же свои коммерческие дела срываю. А дальше решим.
— Договорились, — хозяин кивнул. — Я тебе утром позвоню, потом заеду. А стольник свой держи, — он протянул Авилову сто долларов. — Чтобы спалось тебе спокойнее. Надень спортивный костюм и кроссовки.
— Лады, — Юрий выпрыгнул из остановившейся "Волги", дошел до своего подъезда пешком.
Парню и в голову не могло прийти, что он ступил на бревно, которое с каждым шагом будет становиться все уже и уже, пока не превратится в лезвие ножа.
Утром Юрий стрелял довольно посредственно. Тренер и человек, назвавший себя Владимиром Леонидовичем, наблюдали со стороны. Тренер морщился, наконец не выдержал, подошел к Авилову, поправил ему руку, что-то сказал, вернулся и заявил:
— Я встречал материал и получше. Все зависит от того, как он скоординирован, насколько владеет своей мускулатурой, нервами, много чего. Тренер сборной толком не ответит на вопрос, из кого получится стрелок, а кто умрет посредственностью. Есть такое понятие — чувство выстрела, но никто это чувство в руках не держал, — тренер хохотнул. — Пусть недельку часа по четыре, с интервалами, конечно, постреляет, тогда можно будет сказать. В принципе рука у него есть.
Когда Авилов снял наушники и подошел, Владимир Леонидович сказал:
— Условия прежние, сто долларов в день, тренироваться и жить будешь здесь, тебя всем обеспечат. Через неделю вернемся к этому вопросу. Идет? — Он протянул руку.
— Идет, — Авилов ответил на рукопожатие, задержал ладонь, заглянул ему в глаза. — Учтите, я в человека никогда стрелять не буду.
— Глупости! — Тот выдернул ладонь и поморщился. — Какой же из тебя к черту охранник? Заходи, бери, не бойся, я вегетарианец? Ладно, обождем неделю, может, тренер и забракует тебя.
Через час Грек, который был начальником, вербовавшим Авилова, сидел в кабинете одного из сотрудников администрации президента.
Хозяин кабинета был выдвинут сюда большими деньгами. Президента обкладывали, как первобытный человек обкладывал мамонта, — гиганта окружали маленькие люди. Каждый человечек в отдельности почти ничего не значил, но скопом они составляли непробиваемую стену.
