повезло, что машина проезжала рядом с вашим домом. Хоть мы уже и не сотрудничаем по службе, я также к вам хорошо отношусь. Я не хочу вас пугать, но если продолжите, это может закончиться плачевно, подумайте о дочери. – Проговорила доктор, которую он знал порядка десяти лет.
– Подумать о дочери? Хм. Она презирает меня. Я не жалею себя, сам добился этого. Виноват только я, что не замечал её раньше, как следует.
Всё бы ничего, если к жизни относиться чуточку серьёзней, и не закрывать глаза на очевидные проблемы. И как сказал Теодор Рузвельт, «Дураки учатся на своих ошибках, а умные – на чужих», и бывший следователь не учился даже на своих собственных.
Он лежал на больничной койке укрытый белой простыней. По краям комнаты на кроватях располагалось несколько людей. В окнах красовались верхушки деревьев, обнажая свои ветви и небо затянутое серыми облаками, прошедшего от дождя. К правой руке Игоря вела капельница, поставляя физ. раствор прямо в вену.
В голове мелькали последние воспоминания, что он помнил. Бежать и найти помощь, спасти тех девочек из газеты, что пропали не так давно в метро.
Чувство сожаления приходит не сразу, время, настаивает эту эмоцию как хорошее вино, и только спустя отрезок жизни, ты осознаёшь всё, что сделал против себя.
В палату вошли двое. Одеты были по-граждански, тот что слева – коренастый мужчина в кожаной куртке и с короткой стрижкой. Широкие плечи делали его более брутальным, чем его напарника. Второй выше на голову и худее, в чёрном пальто, с аккуратно ухоженной бородой и с очками на лице. Поочередно они показали удостоверения следственного отдела города Москвы.
– Мы ждали, когда вы придёте в себя, – сказал коренастый следователь.
– Их нашли? Девочек, – яростно проговорил Игорь, насколько это было возможно.
– Да, они живы. Вас нашёл дежурный по депо, он обходил территорию и заметил вас лежащим вблизи рельсов.
– Вы помните что-нибудь из этого? – задал вопрос второй следователь.
– Помню, я бежал за помощью девочкам, пропавшим в метро. В газете увидел.
– Об этом мы и хотели у вас узнать. – Задал вопрос второй следователь.
– Как вы там оказались? – Добавил он.
– Я был пьяный, и плохо помню тот отрезок времени. Очевидно, я уснул в метро.
– Мы знаем что были пьяны. Сообщили. В вашем теле было достаточно алкоголя. Если бы вы не сказали дежурному, что в вагоне были девочки, то работник посчитал вас заблудившимся пьяницей. Понимаете, та территория, на которой вы бродили, закрытая, только для рабочего персонала. Как вас не заметили пьяного, ума не приложу. Но если бы не ваше участие, то события повернулись в другое русло. – Сказал коренастый служитель.
– Я ничего не говорил дежурному, насколько я помню… – Он замолчал.
– Вы были пьяны, возможно, этого не помните. Работник обнаружил девочек в вагоне. Их доставили в срочном порядке в больницу, и врачи приняли необходимые меры. Анна в удовлетворительном состоянии. А её сестра в тяжёлом, но врачи говорят, оклемается. – Напарники переглянулись.
– Но вот что странно, мы пробили по базе, и это не те девочки, которые пропали. Эти намного младше, совсем дети. – Добавил коренастый следователь.
– Тогда кто они? Как там оказались? – удивлённо спросил Игорь.
– Мы немного пообщались с Анной, нам пришлось вызвать сурдопереводчика. Она сказала, что живут там семьёй. – Проговорил следователь.
– Живут? Да как там вообще можно жить? – нахмурив брови, спросил бывший следователь.
– А спустя несколько часов, нам поступил звонок в один из отделов, нашлась мама девочек, её допросили и рассказали ей, что вы, Игорь, вытащили её детей и спасли, но женщина заявляет что вы, украли девочек. – Добавил коренастый мужчина.
– Что за бред она несёт? – с широко раскрытыми глазами возмутился Игорь.
– Её отец страдает какой-то фобией, боязнь открытых пространств, или боязнь людей, мы точно не знаем. С этим нам ещё предстоит разобраться, конечно, совместно с отделом опеки. Девочки пойдут под их контроль. – Разъяснил следователь в очках.
– Странно всё это, – Игорь задумался.
– Что именно? – спросил следователь, снимая очки и протирая стёкла.
– Вся ситуация в целом, пропажи, девочки. Как их раньше не обнаружили в метро? Поиски велись тех пропавших, на той территории?
– Все плановые мероприятия проводились, но это уже забота отдела. Нам пора идти, а вам нужно отдыхать, если будут какие-то вопросы, с вами свяжутся. – Заявил один из следователей.
«Знаем мы, как проводились эти мероприятия, не смешите» – подумал предвзято Игорь.
Они незамедлительно удалились, в потоке больничных звуков, оставив Игоря Анатольевича, разбираться со своими мыслями и догадками о происходящем событии.
Всё-таки он чувствовал гордость, благодаря ему живы две девочки, приятно творить благие дела, но, сколько ни делай хорошего, для кого-то ты всегда будешь плохим, и то, что он совершил, как считает мама девочек, украл её детей, это с её стороны показывает его именно таким.
– Я считаю, во мне осталось чуточку света, и тьма не поглотила меня с корнями. – Проговорил он сам себе.
Доктор запретил употреблять спиртное в любых количествах, Игорь в свою очередь пообещал врачу, и самому себе, что завязал с этой пагубной привычкой. Возможно, начнёт жизнь с нового листа, встретится с дочерью, которой так уделял мало внимания, возможно, переосмыслит свой взгляд на мир. Игорю всего за пятьдесят, и начать жить, можно с любого возраста.
Его выписали с больницы спустя неделю, с рецептом на лекарства. Сердце должно́ было пройти реабилитацию, не принимать лишние нагрузки, и жить спокойно.
Игорь вышел из дверей больницы в холодную осеннюю прохладу. На улице шёл мелкий дождь. Дорога была усеяна жёлтыми и красными коврами, указывая путь начала движения. Дойдя до станции метро, он спустился в подземку и сел на ступеньку рядом с сидящим мужчиной в лохмотьях.
– Сегодня погодка не ахти, верно? – спросил Игорь, доставая пачку сигарет и угощая соседа.
Бездомный промолчал, но сигаретку взял. Раскурив, они пустили дым от себя в ноги.
– Ты только представь, она считает, я украл её детей, – проговорил Игорь, не веря в сказанное.
Бездомный также ничего не понимал.
– Я думаю пора заняться делом. – Он приподнялся, нащупав старую бутылку во внутреннем кармане. На дне плескалась малая доля алкоголя. На его лице медленно расплылась улыбка,
