Он прополз еще немного вперед. До люка теперь было рукой подать. Гуров извлек из кармана второй пистолет, мысленно перекрестился и рывком приблизился к люку. Опустив в пустоту руки, он принялся палить вниз из обоих стволов. Раздавшийся внизу крик он выслушал с удовлетворением – значит, он все-таки не ошибся в своих расчетах. Но у этих расчетов был не только актив, но и пассив, и он тоже не заставил себя ждать.
Гуров успел вставить новую обойму, как на другом конце крыши прогремел еще один взрыв. Здание под Гуровым содрогнулось, но осколки, к счастью, ушли высоко вверх, не причинив никому вреда. Пожалуй, даже наоборот – взрыв подстегнул Перфилова, и он до предела увеличил скорость. Через секунду он был уже рядом с Гуровым, задыхающийся, страшный, но при этом почти счастливый.
– Вниз? – озабоченно спросил он.
– Сначала я сам проверю, – строго ответил Гуров и с пистолетом в руке заглянул в люк.
Он не видел, как упала на крышу очередная граната, и взрыв застал его врасплох. Рвануло совсем близко, и то, что они опять уцелели, было почти чудом. Но долго надеяться на чудеса не стоило, и Гуров, наскоро убедившись, что внизу тихо, буквально за шиворот втащил Перфилова в люк.
Они свалились к подножию лестницы и несколько секунд лежали без движения, приходя в себя после пережитого потрясения. Гуров, оглядевшись по сторонам, окончательно убедился, что пока все складывается как нельзя лучше – в маленькой комнатушке уже лежали два трупа. Тот смельчак, что решился выскочить на крышу, и второй, поджидавший у лестницы, – Гуров буквально изрешетил его из двух стволов. Вид у этого убитого был ужасный, и Гурову невольно подумалось, что бы сказал на этот раз Крячко, так неожиданно зациклившийся на проблеме насилия и убийства.
"Что выросло, то выросло, – сурово подумал Гуров. – Они сами выбрали этот путь".
На крыше грохнули подряд три взрыва. С потолка разом осела туча ядовитой пыли. Перфилов закашлялся. В наступившей тишине кашель его казался громким, как стук пулемета.
– А теперь наверх, Геннадий Валентинович! – скомандовал Гуров. – Сдается мне, сейчас сюда явятся с проверкой…
Перфилов жалобно посмотрел на него и уныло сказал:
– Я не смогу… Я опять той же ногой ударился. Боль адская. Вообще пошевелить ею не могу.
На этот раз он, кажется, нисколько не преувеличивал, но, опасаясь, что Гуров не поверит, он с трудом задрал штанину. Вид распухшей, посиневшей ноги привел Гурова в ужас.
– Да-а-а… Вот это называется – попали на ровном месте да мордой об асфальт! – с уважением сказал он и после секундного раздумья добавил решительно: – Значит, так! Крыша отменяется. Сидите здесь. Все равно хуже уже не будет. А я выйду нашим друзьям навстречу. Этого они от нас уж точно не ждут.
Он поднял с пола автомат, который принадлежал, видимо, бандиту, погибшему последним, и выскочил в коридор. Главное было – поскорее проскочить эти темные закоулки, опередить противника, потому что, если бы его забросали гранатами в этом каменном мешке, его остатки собирать пришлось бы уже не лопатой, а пинцетом.
Но, как выяснилось, спешка его и подвела. Бандиты заранее подстраховались и на выходе из неосвещенного коридора бросили какую-то массивную железяку – возможно, ту самую рессору от трактора, которую недавно видел Гуров. Но вот в коридоре он ее уже не увидел – врезался на полном ходу, потерял равновесие и, хотя и сгруппировался в падении, все равно довольно чувствительно ударился подбородком о какой-то ящик.
На мгновение у него потемнело в глазах, а когда зрение вернулось, первое, что он увидел, был человек с автоматом у входа в корпус. Гурова спасло то, что бандит только что появился в дверях и еще не успел как следует осознать, что происходит.
Гуров выпустил над его головой короткую очередь и крикнул стандартное:
– Бросай оружие! – Язык плохо ему повиновался.
Бандит, не целясь, стрельнул в ответ и тут же исчез. Гуров потрогал ушибленный подбородок. Челюсть онемела. Ничего удивительного, что он едва выговаривает слова. Бандит, наверное, его и не понял.
"Вот тут уж не поговорка, а чистая реальность! – с досадой подумал Гуров. – На ровном месте… Крячко лопнет от смеха".
Между тем он пристально обшаривал взглядом пустые окна корпуса, опасаясь, что его могут атаковать с тыла. Однако было на удивление тихо.
Впрочем, через некоторое время со двора послышались характерные хлопки закрываемых автомобильных дверок и шум мотора. Гуров привстал и, крадучись, пробрался к выходу. Отъезд автомобиля мог быть ловушкой.
Немного погодя он осторожно выглянул наружу и с досадой убедился, что машина с бандитами уже выезжает за ограду. Кто-то из них вполне мог остаться и спрятаться за углом, но Гуров уже не думал о безопасности – упустить Аслана после всех этих передряг показалось ему обидным до слез.
Гуров залег, словно на учениях, широко разведя ноги и надежно уперев в землю локоть. Небольшой автомат казался почти игрушкой, но Гуров покрепче стиснул его в руках, навел мушку на удаляющуюся машину и, задержав дыхание, нажал на спуск.
Выстрелы с треском разорвали тишину. По багажнику автомобиля пробежали искры. Гуров прицелился пониже и выпустил еще одну очередь. Раздался характерный хлопок лопнувшей камеры, и машина задергалась, теряя скорость.
Гуров еще раз выстрелил – на этот раз метясь повыше, туда, где должен был находиться водитель. Заднее стекло пошло трещинами, машину выбросило на обочину, и она встала.
После короткой паузы из машины выскочили двое и, выстрелив наугад в сторону корпуса, побежали по дороге к лесу. Гуров спокойно взял на мушку того, кто был ближе, и выстрелил. Бандит споткнулся и будто подпрыгнул. Когда он повалился на землю, Гуров, уже не таясь, поднялся во весь рост и бросился в погоню. Одинокий беглец на дороге был Аслан.
Около минуты они просто сосредоточенно бежали. Аслан иногда оборачивался и, убедившись, что разрыв между ним и Гуровым почти не увеличивается, прибавлял ходу. Он был моложе Гурова и умел бегать.
"Эдак он меня загонит, прощелыга! – подумал недовольно Гуров. – Чисто горный козел. Где мне с ним тягаться!"
Поняв, что силы на исходе, Гуров остановился и, стараясь дышать ровнее, навел на убегающую фигуру автомат. Аслан обернулся и несколько раз выстрелил на бегу из пистолета. Гуров нажал на спуск, и очередь хлестнула Аслана по ногам. Он упал, выронив из руки пистолет. Автомат Гурова поперхнулся и замолк – кончились патроны.
Он отбросил его в сторону и размеренно пошел туда, где на раскисшей земле лежал Аслан. Когда Гуров приблизился к нему, Аслан еще был без сознания. Гуров без хлопот надел на него наручники и, внезапно почувствовав смертельную усталость, присел рядом на пожухлую траву. На голову ему упало несколько холодных капель. Он посмотрел на небо. "Успели-таки до дождя", – подумал он и невесело усмехнулся.
Два вертолета с ОМОНом и специальной группой ФСБ опустились на поле примерно через полчаса. Крячко тоже был с ними. Гуров не стал ни о чем докладывать – просто сказал, что, кроме Аслана, живых нет, и попросил побыстрее отправить в больницу Перфилова.
– А вы не с нами? – осторожно удивился начальник ОМОНа.
– Мы с товарищем на своей уедем, – ответил Гуров. – Развеяться мне надо, командир.
Крячко не задал ему никаких вопросов. И вообще сначала молчал. Только когда омоновцы на руках выносили из корпуса Перфилова, Крячко потрясенно присвистнул и покачал головой.
– Отделали парня! – с уважением заметил он и, не удержавшись, все-таки выдал в своем стиле, косясь на Гурова: – Но зато теперь сразу видно, что вы с ним родственники.
– Это как ты разглядел? – подозрительно спросил Гуров.
– А у вас физиономии один к одному, – невозмутимо сказал Крячко. – Не отличить. Ты бы Марии позвонил – предупредил, что сменил имидж. А то она тебя домой не пустит.
Гуров машинально сунул руку в карман и досадливо мотнул головой.
– Давай твой! – сказал он. – Свой я на крыше оставил – под бомбами. Так что по нему теперь ангелы разговаривают.
Гуров взял протянутый Стасом телефон и набрал номер жены.
