– Да, разумеется, миссис Уильямс! Благодарю вас.
Поднявшись наверх, Эмили прошла в утреннюю гостиную, где горел яркий огонь в камине, и застала там Джастину, беседующую с Кезией и Айоной. Атмосфера была колючей, хотя все присутствующие еще держались в рамках цивилизованного поведения. К счастью, Кезия особенно сердилась именно на брата, а не на миссис Макгинли. Шарлотта уже объяснила сестре причину ее гнева, и Эмили считала, что в подобных обстоятельствах она и сама бы вела себя таким же образом.
– Я вот думаю: не прогуляться ли? – задумчиво спросила Айона, глядя в высокое окно на серое облачное небо. – Но, кажется, на улице очень холодно…
– Прекрасная мысль, – согласилась мисс Беринг, быстро вставая. – Это освежит нас, и мы успеем вернуться вовремя к ланчу.
– Ланчу? – удивилась миссис Макгинли и обернулась, чтобы взглянуть на каминные часы, которые показывали двадцать восемь минут одиннадцатого. – За это время можно пройти полдороги до Лондона!
Джастина улыбнулась:
– Но не против ветра и не в юбках.
– О, а вы носите «блумеры»?[8] – полюбопытствовала Кезия. – Они кажутся очень практичными, хотя и немного нескромными. Хотелось бы их попробовать.
– А вы катаетесь на велосипеде? – быстро спросила Эмили. Велосипеды определенно были безопасным предметом для разговора. Так утомительно обдумывать каждое слово и замечание, прежде чем сказать что бы то ни было, даже совсем пустяк! – Я знаю несколько их видов. Чудесное, наверное, ощущение во время езды…
Хозяйка дома хваталась за каждую возможность продолжить легкий разговор и одновременно от всей души надеялась, что Айона уйдет на прогулку, а Кезия останется одна. В то же время нельзя было создавать впечатление, что именно этого она и добивается. Еще никогда в ее практике не было такого уикенда, когда все гости чувствовали себя настолько не в своей тарелке.
Женщины еще несколько минут обсуждали сравнительные достоинства разных велосипедов, затем Джастина встала и направилась к двери, чтобы взять трость и шаль для прогулки. За ней встала и Айона. Эмили осталась вместе с Кезией и попыталась изо всех сил наладить хоть какой-то разговор.
Через полчаса она извинилась и пошла искать миссис Питт. Почему сестра ей не помогает? Ей же очень хорошо известно, насколько все сейчас невероятно, ужасающе трудно! Миссис Рэдли рассчитывала на Шарлотту, а она куда-то исчезла. Сидит, наверное, с Юдорой и утешает ее – как будто это возможно…
Но, поднявшись в гостиную, которой обычно пользовалась миссис Гревилл, хозяйка увидела там не Шарлотту, а ее мужа. Юдора сидела в большом кресле, а Питт стоял рядом у камина, наклонившись и расшевеливая угли. А ведь это вовсе не его дело! Для этого существуют лакеи!
– Доброе утро, миссис Гревилл, – участливо сказала Эмили. – Как вы себя чувствуете? Доброе утро, Томас.
Питт выпрямился, поморщившись – у него еще побаливали мышцы после вчерашней поездки, – и поздоровался.
– Доброе утро, миссис Рэдли, – слабо улыбнувшись, ответила Юдора.
Она выглядела сейчас лет на десять старше, чем по приезде в Эшворд-холл. Кожа ее лица казалась увядшей. Глаза, все еще прекрасные, заметно опухли. Она слишком мало спала, и волосы у нее стали тусклыми, потеряв яркий, здоровый блеск. Удивительно, как быстро потрясение и горе отражаются на внешности, не менее быстро, чем любая болезнь!
– Вам удалось поспать? – озабоченно спросила Эмили. – Если хотите, я попрошу Гвен приготовить для вас какое-нибудь снадобье. У нас много лаванды, а лавандовое масло очень благоприятно действует на нервы. А может, хотите чаю из камомеля[9] и к нему немного меда с печеньем на ночь?
– Спасибо, – рассеянно сказала Юдора, едва взглянув на хозяйку, потому что все ее внимание было обращено к Томасу.
Он отошел от камина и взглянул на свояченицу. Поза его была напряженной, словно его очень беспокоило состояние миссис Гревилл.
– А как насчет вербенового настоя? – предложила Эмили. – Или, если не найдем вербены, то из базилика или перечной мяты? Мне об этом надо бы раньше вспомнить…
– Долл, конечно, об этом позаботится спасибо, – ответила Юдора. – Вы очень внимательны, но у вас и без того так много хлопот!
Это был не отказ, а просто равнодушие и невнимание к себе. Все ее мысли не отрывались от Питта.
– Но я могу что-нибудь для вас сделать? – все еще не отступала миссис Рэдли. У Юдоры был весьма удрученный вид, хотя суперинтендант так очевидно старался ей помочь и, по-видимому, был глубоко озабочен ее положением. Он всегда сочувственно относился к пострадавшим, а сейчас в его отношении к вдове Эйнсли чувствовалась даже нежность.
Миссис Гревилл повернулась к Эмили и, наконец, осмысленно взглянула на нее:
– Извините. Я не понимала сначала, насколько сильно потрясена. Так много того, что… – Она осеклась, но потом заговорила снова: – Мне кажется, у меня голова не в порядке. Нет ясности в мыслях. Столь многое… изменилось.
Эмили припомнила другие насильственные смерти и расследования, которые вскрыли целые пласты жизни, таившиеся до этого и неизвестности. Совсем немногие из этих людей были мужественными и достойными доверия. Большинство же их историй таили в себе некрасивые подробности и нарушали такие заповеди, которые люди привычно считают нерушимыми. У таких жизней не было будущего, а иногда даже оказывалось, что не было и прошлого, достойного уважения. Не об этом ли сейчас Питт говорит Юдоре? Может быть, поэтому он с такой мягкостью обращается с ней?
– Да, конечно, – тихо сказала Эмили. – Я пошлю вам наверх успокоительное питье и немного еды. Даже если вы съедите просто хлеб с маслом, это уже хорошо.
И она вышла из комнаты.
Мужчины снова совещались. Джек должен был председательствовать и заставить участников принять какое-то соглашение. Спускаясь по лестнице, миссис Рэдли увидела дворецкого с подносом в руках, направляющегося в гостиную, и когда он открыл дверь, до нее донесся шум возбужденных голосов. Но дверь захлопнулась, и голоса умолкли. А ведь один из присутствующих на совещании убил Эйнсли Гревилла, и неважно, с помощью внешних сообщников или собственноручно… Почему Томас сидит и утешает Юдору? Сочувствие – это прекрасно, но он приехал сюда не сочувствовать. У него другая задача. Утешать пострадавших должна Шарлотта… Почему ее здесь нет?
Эмили сошла в холл и, направляясь к зимнему саду, едва не столкнулась с выходившей оттуда сестрой.
– Чем ты тут занимаешься? – резко спросила миссис Рэдли.
Миссис Питт закрыла за собой дверь. Волосы у нее были взлохмачены, словно от ветра, а щеки горели.
– Я ходила прогуляться, – заявила она. – А что такое?
– Одна?
– Да, а что?
Эмили вспылила:
– Гревилла кто-то убил, кто – бог ведает, но убийца живет в доме, жизнь Джека в опасности, а твой муж сидит наверху и утешает вдову, вместо того чтобы охранять Джека или даже постараться и узнать, кто убил Гревилла! Ирландцы едва в глотку друг другу не вцепляются. При том, что я стараюсь поддерживать хоть какое-то спокойствие, служанки падают в обморок, рыдают, ссорятся или прячутся под лестницей, а ты прогуливаешься в саду! И еще спрашиваешь, «что такое»? Ты в своем уме?!
Шарлотта побледнела, а потом на щеках у нее выступили два красных пятна.
– Я думала, – холодно ответила она. – Иногда небольшая работа мысли гораздо более благотворна, чем шараханье из стороны в сторону и стремление доказать, что ты занята чем-то полезным…
– Я не шарахаюсь, – отрезала ее младшая сестра, – но я думала, что прошлое тебя научило – если уж настоящее не успело, – что управление таким домом, как мой, требует большого умения и организованности. Я рассчитывала, что ты, по крайней мере, удержишь Кезию и Айону в границах цивилизованных отношений.
– Этим занимается Джастина…
– И что Томас постарается охранять Джека от опасности, насколько это возможно, а он расселся там, – хозяйка ткнула пальцем вверх, в потолок, – и утешает Юдору.
– Наверное, он ее допрашивает, – ледяным тоном пояснила Шарлотта.
– Ради бога, произошло не домашнее, не семейное убийство! – вновь вспыхнула Эмили, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. – Если б она что-нибудь знала, то уже давно бы ему рассказала. Ведь убил один из присутствующих здесь мужчин…
– Нам всем это хорошо известно, – подтвердила миссис Питт. – Но кто из них? Может быть, Падрэг Дойл – тебе это не приходило в голову?
Эмили об этом не думала прежде. Не пришла ей такая мысль и сейчас.
– Ладно, иди, хотя бы поговори с Кезией, – попросила она сестру. – Она сидит в одиночестве в утренней гостиной. Может, тебе удастся уговорить эту даму сменить ее дурацкий гнев против Фергала на милость. Злость ничему не поможет.
С этими словами миссис Рэдли выпрямилась и зашагала к двери, обитой зеленой байкой, ведущей в помещение для слуг, хотя уже успела забыть, зачем она туда направлялась.
