Стрелка часов на старых настенных часах уже подходила к двенадцати.
Встав в центр круга, я робко почти шёпотом произнесла слова молитв.
Беата раскрыла глаза и села в гробу. Её тёмные неподвижные глаза безразлично рассматривали меня. Затем, отвернувшись, она выбралась из гроба и медленно подошла к зеркалу. Было невозможно понять, видит ли пани меня?
Сосредоточившись, я дочитала молитву до конца.
Вдруг множество теней собралось возле начертанного круга. Поначалу они показались тенями от свечей, но мрак сгущался. Вскоре темнота затмила свечной огонёк.
Но сквозь этот мрак отчетливо пробивался зеркальный коридор, который манил и призывал сделать шаг в таинственную бездну.
Вдруг, обретя странную уверенность, я шагнула вперёд к зеркалу, взяв пани за руку.
– Я стану твоим проводником, – произнесла я неожиданную фразу и вошла в зеркальную дверь.
На мгновение меня окутала тьма, которая сменилась мрачным серым пейзажем.
Мы стояли посреди узкой дороги, петлявшей между невысокими холмами. Мне предстояло проводить пани Беату… Но куда? Зачем моей скромной персоне доверена столь значимая роль? Удивительно, но эта роль показалась мне привычной…
Вдруг, откуда-то из пустоты пред нами возник Михайлов.
– Кто-то хотел помешать мне, – произнёс он безразлично, – благодарю, что вы почувствовали, какую помощь способны оказать двум заблудившемся путникам…
Неужели я…? Не может быть, странный сон… Михайлов терпеливо ждал, пока я собираюсь с мыслями… Чувства и неожиданные знания не поддавались разумному объяснению… Вся окружающая местность казалось такой знакомой, где я чувствовала себя увереннее, чем наяву.
– Вы поможете нам? – спросила Беата.
Робость, прозвучавшая в её голосе, удивляла. Для меня привычным оставался задумчиво-надменный тон чернокнижницы.
– Присоединяюсь к просьбе, – произнёс Михайлов, – мы уже вторую ночь пытаемся отыскать путь для душ, которым ещё рано навсегда расстаться с миром живых… Для этих душ открыта дорога назад, но если её потерять, дух не успеет вернуться в тело и навсегда останется блуждать средь мрачных лабиринтов…
– Ступайте за мною, путники, – прозвучал мой уверенный ответ.
Теперь мне казалось, что во мне уживаются две разных сущности: наивная барышня и некое таинственное и опасное существо, ведающее тайными тропами загробного мира…
Сегодняшняя ночь последняя… если мы не успеем, Беата уже никогда не вернётся к живым… У нас есть время до начала отпевания её души, которое навсегда закроет путь назад… Невольно я представила, как дубовый гроб закрывают крышкой и забивают гвоздями…
А Михайлов? Сможет ли он вернуться?
Это были мысли обычной барышни, но помыслы другой сущности оставались уверенными, будто речь шла о простой прогулке…
Из журнала Константина ВербинаСегодня утром должны были состояться похороны пани Беаты, вызвавшие немалое любопытство. Большинство представителей водяного общества изъявили желание присутствовать на отпевании и погребении. Маленькая комнатка, где стоял гроб, не могла вместить всех желающих, а отнести тело колдуньи в храм священник отказался – удивительно, что он взялся отпевать покойницу – гроб с телом поставили возле дома.
Толпа любопытных не заставила себя ждать. Люди шёпотом переговаривались, делясь своими предположениями. Удивительно, что сей случай заставил господ курортников собраться к десяти утра… Что ж, последние дни водяное общество не могло пожаловаться на скуку.
Погода выдалась на удивление пасмурная и мрачная, казалось, что в любое мгновение прольётся ливень.
Ольга участвовать в этом предприятии отказалась. Она приехала, чтобы увести Аликс домой, но узнав, что сестра ещё спит, успокоилась.
– Бедняжку, наверно, всю ночь мучили кошмары, – сказала мне супруга, – я заглянула в её комнату. Аликс так сладко спит, дыхание спокойно и ровно… Я не стала будить, пусть отдыхает… Вдруг ещё вздумает идти на эти жуткие похороны…
С этими словами Ольга отправилась прогуляться к Нарзану, подальше от гроба с ведьмой.
Священник, перекрестившись, подошёл к гробу… и тут случилось поистине невероятное…
Мёртвая панночка села в гробу, удивлённо озираясь по сторонам, явно не понимая, где она находится. Собравшиеся зеваки тихо ахнули и медленно попятились назад. Вскоре возле гроба остался только я, доктор Майер и жандармский офицер Юрьев, который безразлично произнёс:
– Науке известны случаи, когда человек засыпал на несколько дней и его хоронили. Беда лишь в том, что доктора не могут отличить живого от мёртвого…
Он перевёл на Майера тяжёлый взгляд. Доктор, найдя в себе силы промолчать, сделал вид, будто высказывание не относилось к его персоне. Как подобает, Майер принялся помогать пани покинуть её неуютное ложе.
– Вы можете идти? – спросил он обеспокоено.
– Да, благодарю… – она попыталась улыбнуться.
Признаться, на этом бледном задумчивом лице мне ни разу не удавалось увидеть улыбку. Неужто смерть изменила нрав нелюдимой особы?
Беата осторожно оперлась на руку доктора, который заботливо помог ей добраться до дома Ребровых. Пани ждала её комната, по понятным причинам остававшаяся свободной.
Я решил повременить с разговором о сохранённых мною книгах, и молча отправился за пани и доктором, готовясь дать немедленные объяснения, если Беата первым делом обнаружит пропажу.
К моему удивлению, чернокнижница, вернувшись в свой нумер, даже не побеспокоилась о своих редких книгах.
Майер уложил пани в постель, распорядившись, чтобы немедля принесли горячий бульон.
– Мне снился странный сон, – пробормотала она, повернувшись ко мне, – я блуждала по запутанным тропам… Как долго я спала…
Разумеется, мы не стали говорить, что крепкий сон пани занял примерно трое суток.
– А Михайлов? – вдруг заволновалась она. – Где Михайлов?
– Простите за бесцеремонность, – прозвучал бесстрастный голос, – просто хотелось убедиться, что вам уже лучше…
На пороге стоял Михайлов в явном добром здравии.
– Невероятно! – воскликнул доктор. – Ещё вчера вы даже не приходили в чувства, а сейчас на вашем лице нет даже и следа усталости… А двигаетесь вы так уверенно, будто вас не ранили!
Офицер пожал плечами.
– Вы слишком преувеличиваете тяжесть моего былого недуга, – ответил он, – надеюсь, пани чувствует себя хорошо?
Он поклонился Беате, которая рассеяно кивнула в ответ. Она будто бы сжалась, взволновано глядя на Михайлова. В больших тёмных глазах мелькнул страх.
– Пожалуй, я не стану утомлять вас своим присутствием, – произнес офицер.
Нам оставалось лишь последовать его примеру.
– Мне кажется, что пани переменилась? – поделился доктор со мною своим впечатлением.
– Совершенно с вами согласен, – ответил я.
А этот необъяснимый страх в её взоре?
– Думаю, завтра Беата уже сможет прогуливаться по парку, – предположил доктор, – ей нужен день, чтобы тело… как бы сказать… привыкло к вернувшейся душе…
Мой друг на сей раз высказался весьма точно!
Из журнала Александры КаховскойПроснувшись, я поспешила записать свой таинственный сон. Меня ещё не покидало ощущение собственной силы и значимости, но вскорости я поняла, что совершенно не могу вспомнить подробности странствий по мистическим тропам… Будто чья-то невидимая рука вырвала и сожгла страницы памяти…
Оставалась лишь уверенность, что Беата и Михайлов спаслись.
В комнату вошёл князь Долгоруков. Я вздрогнула от столь неожиданного визита.
– Не беспокойтесь, все заняты чудесным воскресением пани Беаты… – заверил он меня.
Напрасное беспокойство, я совсем не думала, что его внезапный приход скомпрометирует меня.
Князь подошел ко мне, встал за спинкой стула, его пальцы скользнули в мои еще не убранные в прическу волосы. Эти прикосновение дарили чувство удивительного спокойствия…
– Прошу вас, остановите меня, – прошептал князь.
Его руки ласкали моё тело…
Нет… мне совсем не хотелось противиться ему…
– Простите, – натянуто произнёс он. – Полагаю, прогулка во сне отняла немало сил, не стану докучать вам своим присутствием…
Его голос прозвучал холодно.
Поцеловав мне руку, Долгоруков спешно покинул комнату.
Мистические мысли уже не волновали. Я пыталась понять князя, почему он сдерживает свои порывы. Неужто дело лишь в том, что он боится запятнать моё имя? Что именно его беспокоит?
Я позвала служанку, дабы собраться для выхода к обеду. Отдыхать совсем не хотелось. Напротив, необходимым стало общение, любая даже самая глупая болтовня.
Когда я уже была готова, в комнату вошла Ольга.
– Пани Беата оказалась жива, – сказала сестра, – Михайлов выздоровел… Ну и, слава Богу… Очень хорошо, что ты уже собралась, скоро обед в ресторации, Нина тебя ждёт…
