- Кто? - хрипло гаркнул он у двери, рукой придерживаясь за стенку, чтобы не упасть.
- Открывай, засоня, - донеслось в ответ.
Этот необычный, грудной голос мог принадлежать только Паше Зудову, и Колодников с облегчением начал отпирать замки.
- Я уж думал, не случилось ли что, звоню-звоню, все без толку, - сказал тот, появляясь в дверях. - Хорошо, ты дверь железную поставил, а была бы обычная, выбил бы к чертям собачьим.
- Что, долго звонил?
- Минут десять. Даже жене твоей на работу звякнул, она и сказала, что ты спишь, а то бы поехал тебя где-нибудь в городе разыскивать.
- А сколько времени-то?
Взглянув на часы, Андрей ужаснулся:
- Ни хрена себе, вот это прилег на часок! А Анька что ж не разбудила?
- Она пыталась, но говорит, тоже не смогла. Что у тебя с телефоном?
Колодников с недоумением посмотрел на аппарат - трубка лежала неровно, и, естественно, в ответ звонящим аппарат отсылал короткие гудки. Положив трубку на рычаг, майор побрел в ванну, по ходу дела спросив:
- Что-нибудь случилось?
- Да куча всего. Во-первых, тебя отстранили от руководства угро...
- Да и хрен с ним, - отозвался Андрей из ванны, фыркая, как тюлень.
- Назначили на это место Касьянова...
Андрей поморщился, но оставил без комментариев.
- Юрка выкрал Орлову из больницы, и Мамон за это его подводит под статью об увольнении...
- Козел!
- Ну и, в-четвертых, самая хреновая новость, Андрей. Лена Брошина по дороге в Волжанск на своей "Оке" разбилась насмерть.
Это сообщение проняло майора до самых печенок. Он вышел из ванной с электробритвой в руках и, усевшись на пуфик в прихожей, тихо спросил:
- Когда?
- В одиннадцатом часу, не доехав до города десяти километров, - сказал Зудов, пристраиваясь на корточках у стенки напротив майора.
- А кассета?
Паша пожал плечами:
- Это никому не известно.
- Как думаешь, это случайность или нет?
- Не знаю. По идее вчера там были все свои, кто мог ее заложить?
- Да, это верно. Никто.
Несколько минут майор сидел неподвижно, лицо осунулось.
- Сволочи мы, Пашка, - тихо сказал он. - И еще, какие сволочи. Взяли и подставили девчонку.
- Я тоже так думаю, - признался Паша, ладонями растирая лицо. - Не думал я, что может так получиться.
Они помолчали, потом Андрей поднялся, рассеянно посмотрел на бритву. Бриться он так и не стал, сунул ее в карман куртки.
- Поехали!
В здании ГАИ он сразу прошел в аппаратную. Дежурил майор Комаров, давний друг Колодникова.
- О, привет, Андрей. Знаешь, что Баграмян разбился?
- Туда ему и дорога, скажи лучше, что есть на Брошину?
- А что тебя интересует?
- Ты можешь вызвать ту бригаду, что работала с ее машиной?
- Попробую.
Пока Комаров запрашивал область, Колодников все же побрился, используя государственную розетку в личных целях.
- Андрей, к микрофону, - позвал его Комаров.
- Капитан Агарев, начальник оперативной группы слушает, - отчетливо донеслось из динамика.
- Старший оперуполномоченный уголовного розыска майор Колодников. Капитан, вы лично осматривали место аварии "Оки" госномер триста тринадцать АЯ?
- Да, я.
- Скажите, среди вещей погибшей была видеокассета? Она должна была там быть обязательно.
- Нет. А где она могла находиться?
- Ну не знаю...
- Ленка не расставалась с камерой, - тихо напомнил Зудов.
- Скорее всего, в сумке, к тому же у нее могла быть с собой еще и видеокамера.
- Нет, камеры не было и кассеты тоже. В сумке, ну как обычно, документы, косметичка, ключи... да, кстати! Сумка лежала рядом с машиной, открытая, я еще подумал, что ее выбросило при ударе.
- А кто первый обнаружил аварию?
- Парень на "Ниве", но перед ним там побывали какие-то люди на "Ауди". Они и сказали ему, что она мертва. Номер их парень не запомнил.
- А цвет иномарки?
- Черный.
- Хорошо, спасибо, капитан.
Комаров вопросительно смотрел на Андрея, но тот пожал плечами, дескать, ничего не ясно и спросил:
- Ковчугину сообщили?
- Да, сразу же. Лично Баранов ездил.
На улице Колодников закурил.
- Значит, кассета ушла, - сказал он после первой затяжки.
- Да, похоже, что так, - согласился Паша. - Кстати, я пробил в паспортном столе тот домик по Достоевского, двадцать восемь. Знаешь, на кого он записан? Судя по документам, он принадлежит пенсионерам Семеновым.
- Каким еще Семеновым? - не понял Андрей.
- Тем самым, которых грохнул Свинорез.
- Вот это да!
- Но самое интересное, я выяснил, случайно получилось, что убитая - какая-то родственница жены Мамонова. Сам Семенов раньше служил во внутренних войсках, охранял зону где-то на Севере. Чуть ли не "кумом" был, а начальником отряда - точно. К нам в Кривов приехали пять лет назад, после увольнения в запас.
- Вот черт, все переплелись. Сколько же квартир у них?! Но на деле все шито-крыто, не придерешься.
В это же самое время Гусев и Мамонов находились в том самом доме по Достоевского, двадцать восемь и смотрели интересующую оперативников кассету. Сидя на диване и покуривая, они рассматривали собственное изображение: как они прошлой ночью пили, разговаривали, поочередно, и все вместе появляясь на экране. Потом был зафиксирован приезд господина бургомистра, его появление в комнате, беззвучная, но явно пылкая речь бургомистра...
Гусев поморщился и вполголоса ругнулся.
- Ты чего? - спросил Мамонов, не отрывая глаз от экрана.
- Да вспомнил вчерашний этот его бред.
- Ну, нашел что вспоминать, его задница меня интересует меньше всего. Вот меня бы за эту запись точно могли бы натянуть на каркалыгу.
- Думаешь?
- Знаю. По крайней мере, мимо кресла начальника ГОВДя бы пролетел точно.
Когда они досмотрели кассету до конца, Гусев спросил:
- Ну что, стираю?
- Погоди! - остановил его Мамонов. Подойдя поближе к экрану, он близоруко прищурился и попросил:
- Отмотай на начало.
Когда снова пошли первые кадры, Мамонов скомандовал, посмотрев в угол экрана:
- Стоп!
После этого подвел итог:
- Два часа пять минут.
- Чего два часа? - не понял Гусев.
- Время от начала до конца съемок. А здесь всего двадцать минут. Что-то маловато.
- Ты хочешь сказать...
- Да. Прокрути ее еще раз. Вот, видишь, здесь срыв идет. Это типичный монтажный стык при перезаписи.
- Значит, есть еще одна кассета?
- Да.
- И где она может быть?
- Как где? Дома, у Ковчугина, - пояснил Мамонов.
- Там сейчас, наверное, народу...
- Да, вашим туда лучше не соваться. Этим я сам займусь. Все равно мне туда ехать.
Черная "Волга" Мамонова и "уазик" Колодникова почти одновременно остановились у дома Михаила Ковчугина. Их отношения перешли всякую грань, и милиционеры только обменялись ненавидящими взглядами, Андрей чуть притормозил, пропуская своего начальника, и подполковник первый поднялся в квартиру Михаила.
Как он и предполагал, народу было очень много. В милицейской среде, особенно в своей патрульно-постовой роте, лейтенант пользовался симпатией и уважением, так что сейчас в его небольшой квартире находились все свободные на этот час сослуживцы. Среди них было всего двое штатских - отец и мать Михаила. Родители Елены умерли, не очень давно, друг за другом.
Ковчугин сидел в кресле в углу комнаты, и, пока Мамонов, склонившись, сочувственно пожимал ему руку и говорил соответствующие слова, Колодников осматривался по сторонам. То, что было ему нужно, Андрей увидел почти сразу. На специальной тумбочке стоял большой телевизор, под ним два видеомагнитофона, профессиональный микрофон и масса кассет, ими были полностью забиты и два узких, но высоких стеллажа... Майор невольно присвистнул.
Мамонов закончил печальный ритуал, и подошла очередь Колодникова выражать соболезнования. Мимо друг друга майор и подполковник прошли, как два айсберга. Андрей обратился к Ковчугину:
- Миш, я всей душой тебя понимаю, Елена была очень хорошим человеком...
Но, заглянув в темные, невидящие глаза лейтенанта, Андрей сбился. Жизнерадостного весельчака Ковчугина было не узнать. Вроде и женаты они с Ленкой не были, правда, прожили вместе всего года два, но Мишка всегда говорил, что они люди свободные. А тут такое явное, безысходное горе...
- Миша, ты прости меня, это все из-за нас, из-за нашей этой чертовой работы. Это ведь мы втянули ее в это дело...
Андрей начал говорить что-то покаянное, но выражение лица лейтенанта не изменилось. Он то ли не слышал Колодникова, то ли не понимал, что он говорит. Майор невольно смолк, только положил руку на плечо Ковчугина. Он и сам драматически воспринимал гибель Брошиной, винил себя, и на работе ему было трудно сосредоточиться, тем не менее, пришлось собраться с мыслями. Взглянув в сторону Мамонова, Андрей со злорадством заметил на лице подполковника недоумение и растерянность. Залежи кассет привели подполковника в полное замешательство. Плюнув на все условности, Мамонов пальцем по очереди ткнул в шторки приемника обоих видиков, но они были пусты.
