И в этот раз сон прервался неожиданно. Во сне Алексей видел, как он входит в какой-то чистенький небольшой дворик, и издалека ещё увидел, узнал сидевшего на лавочке возле подъезда своего приятеля, Андрюху Зубкова. Алексей не видел друга детства лет с двенадцати от роду, с тех пор, как тот переехал с родителями куда-то на новое место, но всегда вспоминал о нем с нежной детской любовью. Увидев Андрея, он необыкновенно обрадовался, как, может быть, и не смог бы радоваться наяву. Быстро пошёл к не замечавшему его другу и вдруг… вдруг с необыкновенной ясностью расслышал неподалёку от себя, спящего, тихий посторонний звук, шорох и, приподняв веки, увидел — уже безусловно наяву, а не во сне — пристально смотревшего на него незнакомого мужчину.
Любимый тихий городок из царства сновидений исчез окончательно, словно растворился. Макаров лежал, укрывшись нежно ласкавшей тело простыней, на своей кровати в гостинице и из-под полуопущенных век смотрел на появившегося невесть откуда на балконе его номера человека Уличные фонари светили в спину незваному гостю, сквозь оконное стекло внимательно смотревшему на Алексея. Он тихо, беззвучно шагнул к оставленной Макаровым по привычке открытой двери балкона. Грань между сном и явью все ещё оставалась для Макарова очень тонкой. Алексей лежал и думал лишь о том, чтобы продолжать ровно, как во сне, дышать и никак не выдать неизвестному того, что проснулся и видит все, что тот делает.
Кажется, это получалось у него неплохо. Мужчина, высокого роста и хорошо сложенный (одни бугрившиеся под лёгкой тенниской мускулы и широкие плечи чего стоили) тихо отодвинул тюлевую занавеску и, замерев на мгновение, чтобы разглядеть лицо лежавшего на кровати Алексея, осторожно шагнул в комнату. Затем постоял несколько секунд, словно размышляя, в ногах кровати и сделал шаг к стулу, на спинке которого Макаров повесил, раздеваясь, свою одежду. Ощупав карманы, мужчина, чьё лицо в темноте комнаты разглядеть было пока невозможно, вытащил из нагрудного лежавшее в нем удостоверение сотрудника страховой компании. Поднёс его ближе к глазам, но прочитать из-за недостатка света не смог и сделал шаг обратно к окну. Прежде чем снова открыть документ, неизвестный быстро обернулся и ещё раз взглянул на Макарова. Луч света от уличного фонаря упал в этот момент на его лицо, и Алексей узнал своего ночного гостя. Это был тот человек, которого он собирался попробовать разыскать завтра, тот, кто подрабатывал в летние месяцы, если верить его же собственной сестре, телохранителем приезжавшего отдохнуть на Балтику вора в законе по кличке Красавчик.
Итак, это был Марат Медвецкий. Собственной персоной. «Зачем ты явился, отчаянная голова? — подумал Макаров. — Зачем так самонадеянно и безоглядно рискуешь?» Ему было искренне жаль этого, может быть, вполне неплохого человека, который по молодости или по глупости совершает поступки, приводящие чаще всего к необратимому для человека результату.
Воспользовавшись тем, что ночной посетитель повернулся лицом к окну, чтобы рассмотреть документ, и ослабил бдительность, Алексей быстро и аккуратно просунул руку под подушку, взял лежавший там пистолет, потом опустил руку на прежнее место, под простыню, которой укрывался, и замер.
Марат между тем рассмотрел документ и, вернувшись к стулу, положил его на место. Затем, подойдя к шкафу, открыл дверцу и протянул руку к висевшему на вешалке пиджаку. «Эге, брат, — подумал Макаров, — да ты, кажется, не склонен верить ни собственной сестре, ни документу. Придётся тебе объяснить…» Он тихо сел и щёлкнул взводимым курком пистолета.
— В правом внутреннем кармане, — спокойно сказал Макаров повернувшемуся на звук и остолбенело уставившемуся на него молодому мужчине. — Давай, Марат, смотри быстрее, где я сказал, ты же хотел узнать — удовлетвори уж любопытство до конца.
Похожий на кавказца парень послушно повернулся и сунул руку в указанный карман пиджака. В руках его оказалось служебное удостоверение Алексея.
— Прочёл? — вполне миролюбиво спросил Макаров через несколько секунд. — Тогда клади на место, чтоб не потерялось… И тихо-тихо, — продолжал он распоряжаться, заметив, что Марат выполнил приказ, — аккуратно, чтобы я, не дай бог, не подумал о тебе плохо, проходи и садись вон на тот стул, который подальше от стола. Только по дороге включи ещё свет.
Молодой мужчина с курчавыми тёмными волосами щёлкнул выключателем и двинулся к указанному стулу. Карие, слегка влажноватые глаза его внезапно блеснули недобрым огоньком, и в следующую секунду стул, схваченный мощной рукой южанина, легко оторвался от пола и полетел в Макарова. Искра, промелькнувшая в тёмных глазах парня за мгновение до того, позволила Алексею успеть сгруппироваться и вовремя вскочить с постели. Теперь способный охладить любую, самую горячую, кровь чёрный холодный зрачок пистолета упёрся в лоб Медвецкому с расстояния буквально метра в полтора.
— Как думаешь, почему я не выстрелил сразу? — серьёзно глядя на замершего в неустойчивом положении, словно в детской игре «замри», парня, спросил Макаров.
— Откуда я знаю?! — грубо ответил незваный гость, впервые с момента своего появления в номере Макарова подавший голос. — Стреляй, мент, чего там… — вдруг добавил он, сверкнув на Алексея злым взглядом, решительно выпрямляя корпус и принимая более удобное положение.
— Расслабься, — спокойно усмехнулся Алексей. — Садись… Возьми стул и садись, только не шути больше, а то и правда придётся выстрелить.
— Ненавижу пижонов. Твоё счастье, что не ты у меня, а я у тебя в руках, — процедил сквозь зубы, непримиримо глядя на Макарова, Марат. Но все-таки забрал с кровати неудачно брошенный стул и, поставив его туда, где он и стоял, уселся, закинув ногу на ногу.
— Верю-верю, — вполне добродушно улыбнулся Макаров. — Я тоже их не люблю, но сам себя не всегда контролирую. Не обессудь. — Он усмехнулся и подошёл к стулу, на котором висела одежда, и взял левой, свободной рукой со спинки брюки. — Может быть, я выгляжу в твоих глазах слишком самонадеянным, но все-таки рискну одеться — терпеть не могу беседовать с людьми, будучи раздетым. Если хочешь, попробуй использовать момент, видишь, я кладу пистолет, — и Алексей действительно положил пистолет на полумягкое сиденье стула. Марат насторожённо следил за ним. — Но думаю, — продолжал Макаров, натягивая брюки, — тебе незачем это делать… если ты, конечно, не убийца и не пришёл расправиться со мной. — Алексей умышленно сделал паузу и перед тем, как снова наклониться, чтобы взять со стула пистолет, внимательно посмотрел в тёмные глаза сидевшего напротив, через кровать, парня. Спокойствие и уверенность Макарова были напускными. На самом деле он находился в необыкновенном напряжении, контролировал малейшее движение своего гостя и даже в глубине души ругал себя за слишком уж безоглядную веру в порядочность человека, проникшего без спросу, ночью в его номер. Но это было все-таки не пижонство, а своеобразное испытание, предложенное Алексеем Марату Медвецкому и самому себе. При благоприятном исходе можно было нейтрализовать агрессивность очень сильного физически, темпераментного, самолюбивого и потому очень опасного человека.
Поэтому, когда пистолет снова благополучно оказался в руках Макарова, он спокойно поставил его на предохранитель и, почти не обращая внимания на продолжавшего, не шевелясь, сидеть парня, убрал оружие обратно под подушку.
После этого Алексей обошёл кровать и, накинув на ходу на плечи рубашку, уселся возле стола, буквально в полуметре от Медвецкого.
— Поговорим? — спросил он гостя, все ещё ощущая чувство укротителя, запертого в клетке с диким, с незнакомыми ему повадками зверем.
— О чем? — равнодушно произнёс Марат.
— Ну, ты же пришёл ко мне, чтобы что-то узнать?.. Или я ошибаюсь?
Медвецкий наигранно развёл руками.
— Мы с вами в неравных условиях, гражданин капитан.
— Алексей — лучше называй меня так, — поправил Макаров. — И я не понял: почему не в равных? Я же без оружия теперь, так?
— Ну… я, наверное, после нашего разговора «сяду», а вы…
— За что сядешь? — удивился Алексей.
— Ну, хотя бы за то, что влез в номер, и потом за нападение на милиционера…
— А, — с облегчением рассмеялся Алексей, — если только за это… Если только за это, то не сядешь, не беспокойся, я к мелочам не придираюсь. К тому же я и сам давно хотел с тобой встретиться, специально даже в Калининград мотался. Так что удовлетворим взаимное любопытство и разойдёмся, если ты не против, конечно. Не против? — взглянул он на Марата.
— А зачем вы меня искали? — вопросом на вопрос ответил тот. — Зачем сестру обо мне расспрашивали?
— Ну, положим, не только о тебе, а скорее о…
— О Сергее. Это все равно, — решительно прервал Макарова Марат. — Он мой большой друг и…
— И работодатель, так? — перебил его, в свою очередь, Макаров.
