В общем, Лешкин осмотр этого, в принципе незатейливого места происшествия в проходной парадной, где не было трупа, умудрился затянуться на два часа больше, чем осмотр трупа. Мы закончили в восемь вечера, и я уже не надеялась, что шеф еще ждет нас в прокуратуре. Но, набрав номер телефона в кабинете прокурора, я услышала ворчание шефа, мол, он еще не прописался в прокуратуре и имеет некоторые обязательства перед семьей, которой и так задолжал внимание, и скоро ли мы осчастливим его своими донесениями.
Пока мы ковырялись в этой неприветливой парадной, бедный журналист заснул, усевшись на ступеньку лестницы и с грохотом свалившись вниз, набил себе шишку на лбу. Панов и Стеценко, мгновенно составив консилиум, по всем правилам оказали ему качественную и, главное, своевременную медицинскую помощь и остались очень довольны собой.
Наконец, мы собрали все пакетики, конвертики и коробочки с аккуратными надписями, свидетельствующими о том, где, когда, кем и какой объект упакован в эту тару, и понесли в ожидавший нас главковский «рафик», и тут отзвонились эксперты — на отпечатках с ладоней трупа и на обшлагах его одежды они нашли следы продуктов выстрела, значит, погибший незадолго до смерти стрелял из оружия. Учитывая наличие девятимиллиметровых гильз на лестнице и патронов калибра 9 мм в кармане одежды покойного, можно даже сказать, из какого оружия он стрелял, — пистолет Макарова или Стечкина, они оба заряжаются 9-миллиметровыми. Причем номера серий патронов из кармана погибшего чудесным образом совпали с номерами на гильзах, обнаруженных в парадной.
На ковбойке, естественно, установлено наличие каннабиноидов, такие же частицы под ногтями. Отзвонились и из морга: учитывая обильную кровопотерю и потеки крови на теле и одежде, можно подтвердить следственный вывод о том, что потерпевший после получения смертельных ножевых ран двигался и совершал активные действия, прошел или пробежал не менее ста метров, — но это уже неофициальное заключение доктора Стеценко. Поскольку химическая лаборатория в выходные закрыта, результатов исследования крови на наркотик и алкоголь придется ждать до понедельника. Но это уже не принципиально. Принципиально другое: доктор Крольчевский уже пишет проект комиссионного заключения о том, что антропометрические характеристики трупа таковы, что дают основания полагать — мужчина с такими параметрами мог, по ряду признаков, совершить убийство Антоничевой и Ивановой путем захвата локтевым сгибом сзади и нанесения большого количества ножевых ранений в переднюю половину грудной клетки. На это указывает, в частности, высота ранений и расположение раневых каналов; Михаил Юрьевич уже провел серию экспертных экспериментов. Более того, на внутренней стороне локтевого сгиба правой руки трупа есть повреждение, похожее на след зубов, примерно недельной давности.
С этими результатами мы с Лешкой и приехали к шефу. За нами увязался и Синцов, заявивший, что хочет услышать совет умного человека, то есть нашего прокурора, поскольку сам в поисках Антони-чева зашел в тупик, и никто ему помочь не хочет, начальство на него уже косится, подозревая в попытках навлечь на начальственные головы крупные неприятности.
Я мягко упрекнула Синцова в том, что его деятельность как-то незаметно свернула с поиска маньяка на поиски отца потерпевшей, но он только хмыкнул. Потом я очень деликатно намекнула, что на его месте я бы быстренько проверила все квартиры в парадной, потому что человек, в которого стреляли, шел в одну из этих квартир. Синцов огрызнулся в том смысле, что ученого учить — только портить, все эти квартиры давно проверены, результата — ноль… Я успокоила его тем, что парадная проходная, и вокруг еще три двора, и минимум двенадцать парадных, куда мог направляться вошедший. Мне тогда и в голову не приходило, что мы с Синцовым думаем о разных людях.
Когда мы зашли в кабинет шефа, я поняла, что в случае необходимости он ждал бы и до утра; по крайней мере, до понедельника он не дотерпел бы.
Слушая Лешку о результатах осмотров, шеф с рассеянным видом постукивал пальцем по столу, но, как я много раз убеждалась, эта рассеянность была кажущейся: я была уверена, что шеф может слово в слово повторить Лешкино донесение.
После горчаковского доклада шеф повернулся ко мне:
— Мария Сергеевна, порадуйте старика, расскажите про ход ваших мыслей. Как вы распорядились искать место борьбы?
— Ха! — ответила я. — Элементарно. Как совершаются великие открытия? Всем известно, что это невозможно, но находится невежда, который этого не знает. Все дело в том, что я была уверена, что это убийство должно произойти и должно быть связано с нашей серией. Если бы я имела в виду и другие версии, я бы в жизни место борьбы не нашла.
— Молодец! — радостно отметил шеф. — Как важно вовремя выделить главное, не отвлекаться на несущественные версии… Дальше, — потребовал он.
— У нас были данные, что отец одной из потерпевших — Антоничев — заказал убийство, но мы не знали…
— И не знаем, — вставил Лешка.
— …Кого он планировал убить. Можно только предполагать, что ему известен убийца дочери и он решил расправиться с ним сам.
— Это чем-нибудь подтверждается? — спросил шеф.
— Да. Медики уже дали заключение, что этот парень вполне мог быть убийцей Риты Антоничевой. Кстати, на его правой руке уже в морге обнаружили след укуса — примерно недельной давности. Соответствует дате убийства Риты.
— А что вы думаете о ситуации в целом? — поинтересовался шеф. — Уже понятно, что сегодня вы осмотрели труп человека, который убил Антоничеву и Иванову. И можно предположить, что его убийство заказал отец Антоничевой. И еще можно предположить, что…
— Владимир Иванович, можно, я скажу? — прервала я шефа. — Может, Антоничев и заказывал какое-то убийство, но этого человека убил он сам. И убил, защищаясь, поскольку этот переодетый наверняка пытался убить самого Антоничева.
— Минуточку, — вмешался Лешка. — Вот теперь я ничего не понимаю. Я считал, что осматриваю место схватки нашего убитого и исполнителя заказа, полученного от Антоничева…
— Ле-еша, — протянула я, — уж от тебя я не ожидала! Ты не понял, что этот переодетый пытался убить Антоничева?
Леша издал какой-то непередаваемый звук, а вслед за ним поперхнулся и Синцов.
— Ты считаешь, что переодетого убил Антоничев?! — спросил он у меня каким-то не своим голосом.
— Естественно, а какие еще могут быть версии? — удивилась я.
Они с Горчаковым запереглядывались так, как будто я им сообщила, что труп Антоничева валяется там под лестницей.
— Что я такого сказала?
Лица у них стали такие обалделые, что шеф, глядя на них, засмеялся, но тут же оборвал свой смех.
— Мария Сергеевна, давайте вернемся к ситуации в целом. По пунктам.
— Давайте, — сказала я. Я удивлялась, что никто не видит до конца всю цепочку, хотя до конца — это сильно сказано, я и сама не вижу до конца, потому что не вижу мотива. Но объективную сторону обрисовать могу. — Значит, так. У нас шесть трупов женщин. Две женщины, это уже можно считать установленным, убиты сегодняшним переодетым. Но если исходить из того, что остальные женщины убиты другим человеком, а все убийства все-таки входят в серию, то напрашивается вывод, что все эти убийства кем-то организованы, а исполнены разными людьми.
Шеф покрутил головой и искоса посмотрел на Лешку с Синцовым.
— Продолжайте, Мария Сергеевна.
— Продолжаю. Я считаю, что Антоничев заказал организатора.
— А почему ты так думаешь? — влез Горчаков.
— Почему… — Я задумалась. — Наверное, потому, что сегодняшний переодетый был исполнителем убийства его дочери. И его убил сам Антоничев. Если бы он заказывал убийство этого исполнителя, зачем ему было самому трудиться его мочить? Вернее, не так. Раз он сам грохнул этого переодетого, зачем ему было его заказывать?
— Очень познавательно, — пробормотал Лешка; — А как, по-твоему, получилось, что переодетый встретился с Антоничевым?
Я начала злиться. Ну почему они не понимали очевидных вещей?
— Леша, пошевели мозгами! Переодетый пришел убивать Антоничева.
— А ему кто заказал? — с независимым видом спросил Синцов, смотря в сторону.
— Объясняю популярно для уставших милиционеров: ему заказал организатор убийств женщин. Да просто этот переодетый — подручный человека, который раньше поручал ему убивать женщин, а сейчас поручил убить Антоничева. Опередить его, потому что он узнал, что Антоничев его заказал.
— Понятно, — быстро отреагировал Синцов, — без Кораблева мы тут не разберемся. Сплошная организованная преступность, все друг друга заказывают.
Лешка хмыкнул.
— Мне Кораблев рассказывал, что в Париже перед собором Парижской Богоматери есть такой медный пятачок, на котором надо покрутиться и загадать желание, и оно исполнится, — поделился он и продолжал: — Ну вот. Два наших питерских криминальных авторитета, не будем называть фамилий, стоят в Париже возле этого пятачка, подолгу думают, потом крутятся на одной ножке, старательно. А третий за ними с удовлетворением наблюдает, а потом говорит: вот вы, ребята, друг друга и загадали…
