— Ну как же «ничего нет» — возражал начальник розыска — Потерпевшая опознала? Опознала! На очной ставке подтвердила? Подтвердила! Основания для задержания есть? Есть! Задерживать надо, Анатолий Сергеевич, а там видно будет…
— А если не будет! — вскипел начальник следствия — «Мы ствол найдём! Мы подельника расколем! Мы всё сделаем как надо!» — ты с утра мне распинался!. И что сделали за день? А если это, действительно не он? Если потерпевшая ошибается? Кстати, Олег Анатольевич, у этого Королёва нет похожих родственников?
— На двоюродного брата ссылается, говорит, здорово похож…
— Ну вот, может вообще не с тем человеком работаем.
— Да с тем, с кем ещё — упорствовал начальник розыска — терпила же опознала его железно…
— Я ещё раз говорю — Прошкин весь побагровел — нет пока оснований для задержания, тем более прокурор в курсе. Попробуйте предъявить для опознания брата Королёва и доказывать ещё методом исключения. Всё! Все свободны!
— Тем дальше в лес, тем толще партизаны — высказался молчавший до сих пор Коротков и первым вышел из кабинета.
К семи часам вечера нашли и привезли в отдел родственника Славика — Королёва Николая. Увидев его, Глебов поразился внешнему сходству двоюродных братьев.
Съездили за потерпевшей. Та с порога начала предъявлять претензии.
— Олег Анатольевич, Вы же сказали, что я на сегодня свободна. Только хотела включить сериал, а за мной опять приехали. Я всё уже сегодня рассказывала сотню раз!..
— Успокойтесь, Ирина Владимировна, так складывается ситуация. Присаживайтесь… Я сейчас предъявлю Вам на опознание ещё одного человека, очень похожего на того, что опознали днём. Хорошо?
— Обижаете, молодой человек — дама поджала губы — Неужели Вы думаете, что я до такой степени выжила из ума, что перепутала этого негодяя. Неужели Вы думаете…
— Да ничего я не думаю! — начал терять терпение Глебов — Просто надо провести ещё одно опознание. Что тут непонятного?
— Ну Вам, конечно, виднее — совсем разобиделась Ирина Владимировна — Делайте, что хотите.
Зашёл Коротков, кивнул на потерпевшую, давая понять, что надо переговорить тет-а-тет.
— Ирина Владимировна — извиняющимся тоном обратился следователь — Подождите, пожалуйста, в коридоре минут пять.
Когда дверь за женщиной закрылась, оперативник ей вслед покрутил пальцем у виска.
— Короче — почему-то шёпотом начал Коротков — этот Коля Королёв тоже говорит, что делов не знает, а вот на свадьбе у её племянницы был он. Он это на фотографии, а не Славик. Такая вот ошибочка вышла из-за этих хренов похожих. Но Коля этот на разбой не способен. Иваныч его знает. Самое страшное, говорит, на что способен — это курицу украсть, или флакон одеколона. Разные у них с братцем весовые категории, говорит. А Иваныч, ты знаешь, не ошибается…
— Всё это замечательно! — перебил оперативника Глебов — Только доказательств на Славика как не было, так и нет. Работайте с ним, колите…
— В тюрьму ни за хрен загремишь с эти «колонием» — бурчал Коротков, покидая кабинет.
20 часов 20 минут. У себя в кабинете следователь Глебов проводит опознание Королёва Николая. Потерпевшая внимательно осмотрев всех троих мужчин, предъявленных для опознания, плавно подошла к сидевшему за столом Глебову, присела рядышком на стул.
— Вот он! — указала пальцем на Николая.
— Кто он? — заёрзал на стуле следователь.
— Это он! — отчеканила Ирина Владимировна — Он и нож мне к горлу приставлял, и валюту забирал.
— Королёв «номер два» зашмыгал носом, потом или засопел, или захрюкал, не в силах что-либо сказать. Глебов растерялся — А как же…
— Нет, тот, что днём был, другой человек — отмахнулась ручкой дама — А вот этот — как раз тот самый. На этот раз я уже не ошибаюсь…
21 час 50 минут. В кабинете у Прошкина, кроме его самого, грустят Глебов, Батманов и Коротков.
— Ну что, господа — прерывает тягостное молчание начальник следствия — Что Вы от меня хотите?
— Постановление на обыск дома у Николая — как всегда, не терял самообладания Батманов.
Прошкин поднялся со стула. Молча подошёл к окну. Молча осмотрел звёздное во всю ширь небо. Вернулся за стол.
— Нет, ребята никаких постановлений не будет. Были уже… Это уже — мышиная возня. Всё, мужики, не стойте у меня над душой, дело мы общими стараниями загубили. До завтра!
— Мы себе сами разбой повесили… — или спрашивал, или утверждал Коротков, тупо уставившись в стену…
Ещё один рабочий день прошёл.
26 июля 2001 года. Четверг. С утра моросит мелкий дождь, посвежело. Все устали от жары, все несказанно рады.
9 часов 50 минут. В кабинете Батманова с половины десятого часа собрался на совещание личный состав отделения уголовного розыска. Самого Вадима Ильича пока нет. Задерживает начальник РОВД.
— Дрючит Ильича за вчерашний разбой — посмотрел на часы Коротков.
— А у нас ведь был аналогичный случай — ударился в воспоминания Фролов — Года три назад, зимой. Помнишь, Иваныч? Тогда мужик один пришёл, помогите, кричит, спасите. Так и так, плачется, иду рано утром на работу, а в подворотне верзила встречается. Хлесть, говорит, меня в «пятак», куда — я, куда — шапка… норковая, новая почти. Тот шапку, говорит, забрал и убежал. Ну, мы по приметам вычислили, Геша это, Циклоп, больше некому. Помнишь, Иваныч?
— Да помню, помню…
— Находим, значит, мы Гешу, с Иванычем тогда вдвоём по этому грабежу работали. Тот уже опохмелился, весёленький такой, но по делу не калякает, ни в какую… До темна промаялись с ним, кое-как колонули. А шапки самой нет, продал, говорит, какой-то бабке за литр самогона…
Или — за два…Ты не помнишь, Иваныч?
— Нет, не помню…
— Ну, не в этом дело. Привезли из дома терпилу, подключили следака. Тот опознание стал делать, Геша со всем согласен. А мужик-то перетрусил. На опознании глазки отвернул. Говорит, никого не узнаю. Тишина гробовая в кабинете. Тут Циклоп оборачивается ко мне и виновато так говорит: «Ну я тогда не знаю» — и плечами пожимает. Меня и смех разбирает, и терпиле по носу щёлкнуть хочется. Завели его к себе. Говорим, ты чё, сучёнок, творишь… А он покраснел весь. Извините, говорит, мужики, не хочу связываться, хрен с ней, с этой шапкой…
Хорошо мы тогда — Фролов назидательно поднял указательный палец вверх — не стали спешить штамповать заяву в книге происшествий. А то бы тоже повесили себе грабёж. Помнишь, Иваныч? — довольный собою Фролов посмотрел на присутствующих…
Дверь распахнулась и в кабинет, как всегда чинно и спокойно, прошёл Батманов. Оперативники сразу притихли, выражая уважительное сочувствие своему начальнику. Вадим Ильич плавно уселся в кресло, закурил.
— Николай Иванович, совещание подготовил?
— Всё готово, Вадим Ильич — привстал Филиппов.
— Так, господа — начальник розыска глубоко затянулся — сейчас у нас пятнадцать минут на совещание. Сан Саныч, садись за стол, протокол будешь писать. Затем поедем на стадион, кросс замполиту сдавать. После обеда — стрельбы…
— Вадим Ильич, может бумажки попишем, не успеваем же совсем — выразил общее мнение Коротков.
— Перебьётесь — Батманов вновь глубоко затянулся сигаретой — а то с такой физподготовкой убежать-то от бандитов не сможете. Докладывай, Николай Иванович.
Филиппов поднялся, достал из кармана брюк половину листа бумаги с текстом доклада к совещанию. Зазвонил телефон связи с дежурной частью. Вадим Ильич поднял трубку.
— Ильич! — Скоков явно был разволнован — Тут два пацана подошли, такие вещи рассказывают. Я пришлю к тебе, а ты потом сам скомандуешь.
— Что стряслось-то? — пытался выяснить начальник розыска, но в трубке уже слышались короткие гудки.
Присланные Скоковым подростки рассказали оперативникам, что сегодня с утра поехали на велосипедах рыбачить. По пути зашли в лес срезать орешник для рогатин под удилища. И там, в чаще, метрах в двадцати от дороги увидели «Москвич». Заглянули в салон, а там на заднем сиденье мужчина лежит. Весь в крови, весь изрезанный, голова разрублена. И запах…
— Валентиныч, лес в районе Грибовки наша территория? — связался с дежурным Батманов.
— Наша, наша, чья ж ещё…
— Туда километров пятнадцать будет?
— Да, не меньше…
— Короче, звони в прокуратуру, собирай группу. Докладывай начальнику, в УВД. Будешь отправлять суточников труп грузить, дай им противогазы, рукавицы. Пацаны номер машины не посмотрели, сообщим потом. Но через УВД пробей сразу, не заявляли ли о пропаже водителя зелёного «Москвича», или об угоне. Убитый, похоже, не первый день там лежит. Всё, пока.
— Опять физкультурой не позанимаемся — очень уж горестно вздохнул Коротков — зла не хватат…
