Лиз кивнула, махнув ему, чтобы он продолжал.
— Короче, убийца стер все следы. Потом он нашел в багажнике посольской машины отвертку и выковырял ею пулю из стены.
— Откуда тебе это известно?
— Я обнаружил известку на полу в коридоре и дырку в стене. Ребята из технического отдела подтвердили, что известка та же, что была на отвертке в багажнике.
— Что потом?
— Потом убийца снова вышел к машине, передвинул тело посла в багажнике и положил отвертку на место.
— Значит, он уже убил и посла?
— Об этом позже. Убийца переоделся в костюм посла, потом зашел в кабинет Клипры, забрал там один из шанских ножей и ключи от загородного дома. А еще он быстренько позвонил с его аппарата и забрал с собой пленку с записью телефонных разговоров. А потом затолкал тело Клипры все в тот же багажник и около восьми часов уехал.
— Несколько запутанно, Харри.
— В половине девятого он остановился у Ван Ли.
— Постой, Харри. Но Ван Ли опознал в убитом человека, который приехал к нему в мотель.
— Ван Ли не видит разницы между убитым на кровати и тем, кто остановился в его мотеле. Он просто видел фаранга в желтом костюме. И для него…
— …все фаранги на одно лицо. Черт побери!
— Особенно когда они прячут глаза за солнечными очками. Вспомни, что в спину посла был воткнут весьма живописный нож, который только отвлекал внимание Ван Ли, пришедшего на опознание.
— Да, а что с ножом?
— Посол действительно был убит ножом, но задолго до того, как его тело привезли в мотель. Думаю, это саамский нож, и смазан он был оленьим жиром. Такие ножи в Финмарке можно купить повсюду.
— Но врач сказал, что рана нанесена именно шанским ножом.
— Дело в том, что шанский нож длиннее и шире, чем саамский, так что невозможно определить, какой нож был использован сначала. Слушай дальше. Убийца прибыл в мотель с двумя трупами в багажнике, попросил себе номер как можно дальше от стойки администратора, с тем чтобы поставить машину вплотную ко входу и незаметно перенести тело Мольнеса внутрь. Кроме того, он велел его не беспокоить, пока сам не позвонит. В номере он снова переоделся, а на тело посла опять натянул желтый костюм. Но костюм слегка помялся и выглядел неряшливо. Помнишь, я сказал тогда, что посол готовился к свиданию с женщиной, потому что ремень был застегнут не на ту дырочку?
Лиз прищелкнула языком:
— Убийца забыл проверить, на какую дырку посол обычно застегивал свой ремень.
— Мелкая оплошность, ничего особенного, всего лишь одна из мелочей, которая помогает решить эту задачку. Пока Мольнес лежал на кровати, убийца аккуратно воткнул шанский нож в старую рану, а потом вытер рукоятку, уничтожив все следы.
— Это объясняет, почему в номере было так мало крови, ведь посла убили в другом месте. Но почему на это не отреагировали судмедэксперты?
— Очень трудно сказать, сколько вытечет крови после такого удара ножом; все зависит от того, какие артерии задеты и насколько сам нож задерживает кровотечение. Ничего необычного. Около девяти часов убийца покидает мотель, увозя с собой труп Клипры в его загородный дом.
— Он знал, где находится его дом? Значит, он был знаком с Клипрой.
— Он был с ним хорошо знаком.
На стол упала чья-то тень, и на стул перед Лёкеном опустился человек. Балконная дверь была распахнута навстречу оглушительному шуму транспорта, и вся комната наполнилась вонью выхлопных газов.
— Ты готов? — спросил Лёкен.
Верзила с косичкой на спине воззрился на него, удивившись, что тот говорит по-тайски.
— Я готов, — ответил он.
Лёкен слабо улыбнулся. Он чувствовал бесконечную усталость.
— Чего же ты ждешь. Начинай.
— Приехав к загородному дому, он перетащил тело Клипры внутрь и затолкал его в морозильник. Потом вымыл и пропылесосил багажник машины, чтобы мы не обнаружили никаких следов.
— Допустим, но откуда ты знаешь об этом?
— Эксперты нашли кровь Уве Клипры в морозильнике, а в мешке пылесоса обнаружили волокна из багажника и с одежды обоих убитых.
— Ничего себе! Значит, это не посол был таким аккуратистом, как ты утверждал, осматривая его машину?
— Я понял, что посол не был аккуратистом, когда увидел его кабинет, — улыбнулся Харри.
— Что я слышу? Ты признаешь, что ошибался?
— Разумеется. — И Харри поднял указательный палец. — Но вот Клипра-то был настоящим аккуратистом. Все в его доме было разложено по полочкам, во всем видна система, помнишь? В шкафчике даже имелся специальный крюк, на который вешали пылесос. Но, когда я на следующий день открыл дверцу, пылесос вывалился наружу. Словно тот, кто последний раз им пользовался, ничего не знал о крюке. Вот почему я решил послать содержимое мешка на экспертизу.
Лиз медленно покачала головой, а Харри продолжал:
— Когда я увидел все это мясо в морозильнике, меня осенило, что здесь можно неделями хранить тело убитого, и оно не… — Харри надул щеки и развел руками.
— Ты совсем плохой, — произнесла Лиз. — Тебе бы врачу показаться.
— Ты хочешь дослушать до конца или нет?
Она хотела.
— Потом убийца снова вернулся в мотель, припарковался и пошел в номер, чтобы положить ключи от машины в карман Мольнесу. А вслед за этим растворился в ночной темноте. В буквальном смысле слова.
— Погоди! Когда мы ехали к загородному дому, мы потратили полтора часа на дорогу, разве не так? Расстояние отсюда почти то же самое. Наша подруга Дим обнаружила посла в половине двенадцатого, то есть через два с половиной часа после того, как убийца, по твоим словам, покинул мотель. Он не мог успеть вернуться в мотель до того, как обнаружили тело Мольнеса. Ты забыл?
— Вовсе нет. Я даже сам проехался по этому маршруту. Выехал в девять, полчаса прождал в загородном доме и вернулся.
— И что же?
— Я был в мотеле в четверть первого.
— Тогда одно с другим никак не вяжется.
— Помнишь, что сказала Дим о машине, когда мы ее допрашивали?
Лиз закусила верхнюю губу.
— Она вообще не помнила машины, — сообщил Харри. — Потому что машины там и не было. В четверть первого они стояли в холле, поджидая полицию, и не заметили скользнувшую во двор посольскую машину.
— Надо же, я думала, мы имеем дело с осторожным убийцей. А он рискнул подъехать к мотелю, когда там уже могла быть полиция.
— Он и был осторожен, но не сумел предусмотреть, что полиция может оказаться на месте преступления до того, как он вернется. Они договорились, что Дим придет в номер только тогда, когда ее вызовут по телефону, правильно? Но Ван Ли проявил нетерпение и чуть не разрушил все планы. Убийца и не подозревал об опасности, зайдя в номер с ключами от машины.
— Так, значит, чистое везение?
— Я назвал бы это каплей удачи в океане невезения. Но этот парень вообще-то не склонен полагаться на везение.
Он, должно быть, маньчжур, подумал Лёкен. Может, из провинции Цзилинь. Во время войны в Корее он слышал, что Красная армия набирает себе многих солдат именно оттуда, так как жители этой провинции очень рослые. Странная логика, ведь высокие люди глубже увязают в болоте и удобнее как мишень. Второй человек в комнате стоял позади, мурлыкая песенку. Лёкен готов был поклясться, что это «I Wanna Hold Your Hand».[39]
Китаец взял со стола один из ножей, если можно было назвать ножом эту кривую саблю длиной в семьдесят сантиметров. Взвесил ее в руке, как игрок в бейсбол выбирает биту, прежде чем молча занести ее над головой. Лёкен стиснул зубы. И в тот же миг приятное отупение от барбитуратов улетучилось, кровь застыла в жилах, и он потерял самообладание. Пока он кричал и бился в кожаных ремнях, привязанный за руки к столу, сзади к нему приближалось мурлыканье. Рука второго схватила его за волосы, оттянув голову назад, в рот ему воткнули теннисный мяч. Он почувствовал на языке шершавую поверхность, которая, словно промокашка, вытянула всю слюну у него изо рта. Крики его превратились в беспомощные стоны.
Жгуты под мышками были затянуты так туго, что руки его онемели, и когда сабля с глухим звуком опустилась и он ничего не почувствовал, то сперва решил, что палач промахнулся. Но затем увидел, что его правая кисть лежит на полу. Она была отрублена и теперь медленно раскрывалась. Срез был чистейшим. Он даже рассмотрел две белые трубчатые кости, разрезанные поперек. Лучевая кость, radius, и локтевая, ulna. Он видел их у других, но никогда у себя самого. Благодаря жгутам, крови вытекло немного. Неправду говорят, что молниеносная ампутация не причиняет боли. Его охватила невыносимая боль. Он ждал, когда потеряет сознание, погрузится в небытие, но они перекрыли ему этот путь к бегству. Мурлыкающий человек всадил ему шприц в плечо, прямо сквозь рубашку, не заботясь о том, чтобы найти вену. Славно все-таки с этим морфием, он действует независимо от того, куда его вкололи. И он понял, что должен терпеть всю эту боль. Причем довольно долго. Столько, сколько они захотят.
