тут же потянуло в сон.
— Ну как, Рудольф Васильевич, согрелся? — неожиданно, как в тумане, прозвучал голос Валентины Петровны. — Не пора ли начинать рассказ? — Я полусонными глазами посмотрел на неё. Глаза Валентины Петровны сверлили меня, требуя ответа.
— Согрелся, ещё как! Как будто и не было мороза, — ответил я, постепенно приходя в себя. — Раз обещал, я готов начинать рассказ.
— А я готова слушать, — опережая меня, высказала Валентина Петровна.
— Тогда слушай…
…Отмечали в самый разгар лета и в прекрасную погоду замечательный праздник наших славных металлургов — День металлурга.
Виновником праздника был брат моей жены, Виктор, который на протяжении многих лет, можно сказать, как только отслужил в армии, работает металлургом на нашем металлургическом заводе. Что удивительно, работая металлургом, он металл впоследствии превращает в порошок, очень нужный для машиностроения. Но это детали. Предисловие.
Суть моего рассказа совсем другого характера. Праздник проходил в ресторане «Встреча». Пробыли мы в ресторане до его закрытия. Один мой знакомый товарищ согласился развезти нас по домам. Мы живём в разных местах. Сначала решили завезти домой Виктора, так как он живёт в посёлке Казачьем, в своём доме. Время перевалило за полночь, когда мы подъехали к его двору. Ночь была тёплая, я бы добавил, душная, но очень тёмная, хоть глаза выколи. Хотя небо было усыпано звёздами.
Подъехали ко двору. Мы: я, моя жена, подруга моей жены Евгения Мальцева — все вышли из машины, чтобы попрощаться с Виктором. Виктор, вместо того чтобы проститься, предъявил нам ультиматум, типа того, что все мы должны зайти к нему во двор и выпить по бокалу шампанского, которое хранится у него в холодильнике. Кто бы отказался от такого предложения? Да никто! Тем более всем хотелось чего-то прохладненького. А тут — охлаждённое шампанское!
Всей гурьбой мы двинулись за Виктором к калитке двора. Подходим к калитке и неожиданно в темноте замечаем, примерно в одном метре от неё, сбоку, у самого забора, лежащего на земле человека. Он, правда, не совсем лежал, а полулежал, облокотившись на большой узел. В темноте нельзя было определить, спит он, или лежит, или отдыхает.
При нашем появлении никаких движений с его стороны мы не заметили, и поэтому у нас создалось впечатление, что человек спит. Чтобы убедиться, спит он или нет, у нас ни у кого не было фонаря. Тогда я попросил нашего водителя включить фары машины и направить свет на него. При свете фар мы увидели, что человек спит. При виде большого узла с вещами, к тому же у самой калитки двора, у меня инстинктивно, как у профессионала, в голове мелькнула подозрительная мысль: «Не ворованные ли вещи?»
Виктор тоже, по-видимому, заподозрив что-то неладное, резко повернулся и, не сказав ни слова, быстро двинулся к калитке. Нажал на ручку двери. Калитка свободно открылась. Мы все удивлённо направили свои взгляды на растерявшегося Виктора.
Вдруг Виктор с тревогой в голосе проговорил:
— Я ведь перед уходом из дома замыкал калитку! Почему же она оказалась открытой? Ничего не понимаю. — Внезапно Виктор сделал шаг в сторону калитки, решительно вошёл во двор и бегом направился к входной двери дома…
Через какое-то время в темноте, со стороны крыльца дома, раздался обрадованный голос Виктора:
— Ух-х! Слава Богу, взлома нет, дверь замкнута!
— Окна как? Ты окна проверил? — крикнул я в сторону Виктора, который всё ещё находился во дворе дома.
— Ой, на радостях, забыл про окна! — прозвучал в темноте голос Виктора.
В темноте раздались шаги Виктора. Мы поняли, что Виктор пошёл проверять окна. — Окна целы! — крикнул Виктор, находясь возле окна со стороны улицы. Услышав сообщение Виктора, мы все свободно вздохнули. И возникшее у нас напряжённое состояние стало постепенно падать.
Я замолк, чтобы глотнуть кофе, так как в горле у меня пересохло. Не успел сделать нормальный глоток, тут же прозвучал тревожный, требовательный голос Валентина Петровны.
— А что дальше было? Это ведь не всё, Рудольф Васильевич? Ну, давай, рассказывай, что дальше было?
Я сделал несколько глотков, после поднял глаза на Глухову и с молящим взглядом проговорил:
— Валентина Петровна, побойся Бога, дай хоть нормально кофе попить. В горле совсем пересохло, и к тому же кофе застывает. У меня язык не поворачивается. Я не люблю холодный кофе. — Я повернулся в сторону бара, где в это время находилась официантка, и попросил принести мне горячий кофе.
Воспользовавшись тем, что я кончил говорить с официанткой, Глухова тут же принялась за своё.
— Ты же сделал несколько глотков кофе. Этого разве мало? Давай, дальше, дальше, рассказывай! — с явным упорством требовала Валентина Петровна, не спуская своего требовательного взгляда с меня. Через некоторое время официантка принесла кофе. Я сделал несколько глотков и хотел, было, раскрыть рот, чтобы продолжить рассказ, но в этот момент через окно я заметил выходящую из машины заведующую мастерской и с ней посланного за ней Дёмкина.
— Продолжение рассказа, к сожалению, Валентина Петровна, откладывается на неопределённое время по не зависящей от меня, но всем нам известной причине.
Глаза Валентины Петровны неожиданно округлились, как у окуня, и она сострочила, как из пулемёта:
— Какая ещё причина, Рудольф Васильевич? Что ты имеешь в виду? Ничего же не мешает. Ты нормально замочил горло…
— Валентина Петровна, — сказал я, не дав ей дальше продолжить говорить, — ты, не забыла, где находишься? Зачем мы тут, и что нам надо делать? Очнись! Пора делом заниматься! — и я показал рукой в сторону мастерской.
— И это всё? — только и выдавила она, явно расстроенная, направив свой взгляд в сторону мастерской.
— Пока, да. Видишь, привезли заведующую, надо идти, — сказал я, поднимаясь из-за стола.
— Рудольф, продолжение истории можно на ходу изложить в двух-трёх словах, а? — умоляюще заглядывая мне в глаза, проговорила Валентина Петровна, направляясь со мной к выходу из кафе.
— К сожалению, уважаемая Валентина Петровна, в двух-трёх словах не получится. Прости. Во-первых, эта история длинная, и нужна подобающая обстановка; а во-вторых, я не успею произнести несколько слов, как мы окажемся возле мастерской. Это ничего не даст. Только сильнее расстроишься. Не забывай, по какой причине мы тут находимся. Сейчас работа важнее, чем всё остальное. Мы должны не только произвести осмотр, но и постараться установить виновника ночного происшествия. А это, товарищ эксперт, требует огромных физических, умственных, творческих усилий. Все силы, знания, умы мы сейчас должны направить в одном направлении: установление преступника и его задержание. Усекла?
— Усекла, усекла, товарищ следователь! Будем стараться!
— Отлично, товарищ криминалист! Тогда вперёд!
* * *
Мы подошли к мастерской,
