— Клайда Макфаттера, — сказал Финк, — в «Дрифтерах».
— Мимо.
Финк глупо ухмыльнулся:
— Бо Доналдсона из «Хейвудс»?
— Он заменил Фрэнки Лаймона, — сказал Уэст. — В «Тинейджерах».
— Этого маленького наркомана, — добавил Бонано. Его мобильник, лежавший на стойке, заиграл самую известную мелодию Эннио Мориконе, но Бонано не стал отвечать на вызов.
— Ты должен мне пятерку, — напомнил Уэст.
— Кредитку возьмешь? — спросил Финк.
— Лео принимает кредитки, — сказал Брэдли. — Просто купи следующую порцию.
— Ты не собираешься отвечать на звонок, Бобби? — спросил Финк.
— Нет, это всего лишь клиент.
— Еще один удовлетворенный клиент «Гангстеров по вызову», — хмыкнул Финк.
— Это та стерва с Потомака, — сказал Бонано. — Ей не понравилось, как я повесил ее шкафчики. Я покажу ей кое-что, что висит правильно.
— Конечно, ведь ты у нас страстный итальянец, — усмехнувшись, сказал Уэст.
— А вы знаете, парни, что когда-то Итальянский Сапог соединялся с Африкой, — сказал Бонано. — Я вам говорил об этом?
— У нашего парня гласная на конце фамилии, — сказал Финк, — он думает, что он Мильтон Берли[44].
— Берли — еврей, — сказал Бонано, — как и ты, Джерри.
— Его имя тоже оканчивается на гласную. — Финк стер красную каплю со своего подбородка. — А дядюшка Милти был еще тем жеребцом, вот что я хотел сказать.
Они замолчали, чтобы затянуться и сделать по глотку.
Финк посмотрел на Холидея.
— Чего такой тихий сегодня, Док?
— Никакой причины, — ответил Холидей. — Я просто немного стушевался. Слушаю эти разговоры и чувствую, что до вас, эйнштейнов, мне далеко.
— Расскажи нам сказочку, — сказал Уэст.
— У меня ее нет.
— Он мрачный из-за тех ужасных убийств, которые случились в уик-энд, — сказал Финк.
— Да, в округе Пи-Джи убили полицейского, — сказал Бонано. — Вы, парни, читали про это?
— Об этом писали в «Пост», — сказал Финк. — Док, ты читал об этом?
Холидей кивнул. Этим утром он первым делом прочитал о Грэди Дюнне. В заметке говорилось, что полицейский Городского управления и еще два человека были убиты в округе Пи-Джи. Один из них оказался хорошо известен полиции, он уже привлекался за распространение наркотиков. Второй убитый не имел криминального прошлого, но погибшего опознали как Ромео или что-то в этом роде. Холидей не запомнил.
Полиция искала еще одного преступника, который, как полагали, и застрелил полицейского. Представитель полицейского управления ловко ушел от объяснения, почему офицер Дюнн оказался там.
— Он работал под прикрытием или что-нибудь в этом роде, — сказал Финк. — С другой стороны, он мог быть повязан с этими парнями, а значит, был таким же грязным, как мои подштанники. Что ты скажешь, Док?
— Я не знаю, — пожал плечами Холидей.
Док искал заметку о Куке в утреннем выпуске «Пост», но нашел лишь маленький абзац на страницах «Метро» в разделе «Кратко». Буквально в двух строках говорилось, что в Нью-Карролтоне в собственной машине был найден Т.К. Кук, смерть которого наступила, по всей вероятности, в силу естественных причин. Подробная статья наверняка появится позже, когда кто-нибудь в газете выяснит, что Т.К. Кук — это тот старый детектив, которому не давали покоя нераскрытые палиндромные убийства.
Уэст знаком показал Лео налить еще.
— Поддержишь компанию, Док? — спросил Бонано.
— Нет, — Холидей отрицательно мотнул головой и залпом проглотил остаток водки. Он бросил десятку на стойку бара. — Мне надо на работу.
— В воскресенье? — удивился Финк.
— Люди ездят и по воскресеньям, — сказал Холидей. Он забрал сигареты и спички, положил их в карман черного пиджака. — Пока, парни.
Финк, Бонано и Уэст не сговариваясь посмотрели вслед Холидею. Ожидая, пока Лео выполнит заказ, они молча слушали красивую мелодию «Преодолеть еще немного» в исполнении «Найтингейлс».
Полчаса спустя, Холидей сидел за рулем автомобиля в переулке Гуд-Лак-Эстейт. Рядом с ним лежал бинокль Т.К. Кука, отмычки и бутылка воды. На полу — большая емкость, в которую при необходимости он мог помочиться. В багажнике «линкольна» — фомка, аккумуляторный фонарь «Стримлайт Стингер» в стальном корпусе, который можно было использовать в качестве оружия, телескопическая полицейская дубинка с фрикционным затвором, комплект вороненых наручников, скотч, стофутовая рулетка, цифровой фотоаппарат, которым он не умел пользоваться, и другие полицейские приспособления.
Холидей поставил машину так, чтобы видеть одноэтажный, обшитый белым сайдингом дом Реджинальда Уилсона. «Бьюик» Уилсона был припаркован на подъездной дорожке.
У Холидея не было никакого конкретного плана. Он мог подождать, пока Уилсон совершит какую-либо ошибку и таким образом выдаст себя. Он мог проникнуть в дом, когда тот будет на работе, и попытаться найти улики. Может даже подбросить что-нибудь, что даст основание взять образец ДНК и позволит связать Уилсона с убийствами детей. Кук был уверен в его виновности, и этого Холидею было достаточно.
Он готов был просидеть здесь весь день и, если понадобится, весь следующий. Холидей позвонил Джерому Белтону, своему единственному работнику, и сказал ему, что некоторое время не появится на работе. Теперь он был свободен даже от этой обязанности. У него не было семьи, не было настоящих друзей, дома его не ждала любящая женщина. У него осталось только одно — это дело. Он здорово напортачил в своей жизни, но, может, хотя бы это дело сделает правильно. У него еще есть время.
Диего Реймон и Шака Уильямс шли по Третьей улице в южном направлении. У них не было настроения, и они ограничились одной игрой. После сидели, прислонившись к проволочной сетке забора, и просто разговаривали, вспоминая своего друга. Говорили о том, с какой тайной пришлось жить Асе, и какой он избрал выход. Диего, обещавший отцу никому не рассказывать о пистолете, сдержал слово и ничего не сказал Шаке. Потом они какое-то время сидели молча, глядя на тренирующихся «Испанцев», на людей, спокойно прогуливающихся по парку. Говорить было не о чем.
— Пожалуй, пойду домой, — сказал Диего.
— Почему? У тебя же нет домашнего задания.
— На следующей неделе я начну ходить в старую школу.
— Так это на следующей неделе, — сказал Шака. — Сейчас-то ты свободен.
— Я книгу начал читать, хочешь верь, хочешь нет, — сказал Диего. — Называется «Стойкость». Мне ее отец дал. Очень даже ничего.
— Брось, Диего. Сам знаешь, что придешь домой, уляжешься на диван и будешь смотреть «Краснокожих». Сегодня они играют в Далласе.
— Точно.
Парни миновали несколько небольших магазинов и возле парикмахерской ударили по рукам.
— Пока, чувак, — сказал Шака.
— До скорого.
Шака свернул на запад и направился к дому своей матери, левой рукой он вел мяч, правая была отведена за спину, так ему советовал тренер. Диего медленно поднимался по Риттенхаус, к желтому, в колониальном стиле зданию, которое было его единственным домом.
Мама сейчас готовит ужин или дремлет на диване в гостиной — «дает передышку своим глазам», как она это называет. Алана у себя в комнате читает книжку с картинками или воспитывает кукол. Может быть, и отец уже вернулся домой. Тогда он сейчас сидит в кресле, смотрит игру «Ковбоев» и, грохоча кулаком по подлокотнику, ругает игроков. Волосы у него, наверное, растрепались, а черные усы смешно топорщатся.
Диего остановился на половине подъема. Машина отца стояла на улице, мамина «вольво» — на подъездной дорожке. Малиновый велосипед Аланы, украшенный лентами, стоял на крыльце.
Все было так, как и должно. Диего подошел к дому и взялся за теплую от полуденного солнца ручку двери.
Детектив сержант Т.К. Кук последний раз взглянул на мертвую девочку, лежавшую на траве в общественном саду рядом с И-стрит, на краю парка Форт-Дюпон. В застывших глазах отражались голубые и красные огни мигалок патрульных машин. Кук вновь осмотрел косички девочки, украшенные разноцветными бусинками, и увидел, что одна из них короче. У детектива не оставалось никаких сомнений — погибшая определенно была одной из них.
— Я найду его, дорогая, — сказал Кук очень тихо, так, чтобы его не услышали.
Кук с трудом поднялся на ноги. Все чаще самые простые движения давались ему с трудом. Он был уже в солидном возрасте и после всех этих лет службы, когда ему частенько приходилось сгибаться над телами жертв, колени начали подводить. Он вытряхнул из пачки «Вайсрой» сигарету и закурил. Вредная привычка, но, когда дым попадал в легкие, он чувствовал себя лучше. Кук кивнул патологоанатому и отошел, чтобы не стряхивать пепел в непосредственной близости от тела.
