– Что вы собираетесь делать? – спросил он Настю.
– Добираться домой.
Голос ее был ровным и спокойным, но Павел уловил в нем легкое напряжение.
– Не боитесь?
– Боюсь, но что от этого меняется? Я же не могу сидеть здесь вечно. Все равно я так или иначе должна ехать домой, а завтра идти на работу.
– Я отвезу вас.
– Да уж, сделайте одолжение. Я вообще не представляю, где мы и как отсюда выбираться.
– Вы живете одна?
– Сейчас – одна.
– Значит, дома вас никто не ждет?
– Нет. Вы хотите спросить, сможет ли мне кто-нибудь помочь в случае осложнений?
– Ну… Примерно.
– Нет. Муж приедет только через несколько дней. Он сейчас у родителей.
– Давайте я отвезу вас в другое место. К вашим друзьям, например.
– У меня нет друзей, к которым можно приехать на ночь.
– Тогда к родителям. У вас есть родители?
– Есть, но я не хочу их волновать. Они сразу поймут, что у меня что-то случилось.
– Хотите, я отвезу вас к себе? На ту квартиру, о которой никто не знает.
– А завтра утром вы повезете меня на работу? Павел, вы предлагаете мне совершенно невозможные вещи.
– Почему невозможные?
– Потому что я предпочитаю спать в собственной постели, отвечать на телефонные звонки и не объясняться с мужем по поводу сомнительных ночевок у неизвестных мужчин.
– У вас что, муж ревнивый?
– Муж у меня нормальный, но даже нормальный характер имеет свои границы, и нарушать их я не собираюсь. Если я скажу ему правду и объясню, почему ночую не дома, он с ума сойдет от волнения и тревоги.
– Тогда у вас только один выход, – сказал Павел. – Я отвезу вас к вам домой и останусь с вами. Полагаю, вас не должно это смущать, мы с вами уже ночевали вместе.
Анастасия повернулась и внимательно посмотрела на него.
– Вы серьезно?
– Более чем. Вы же разумный человек, вы должны понять, что это единственный выход. Вам нельзя оставаться одной.
Она снова замолчала, закурила вторую сигарету.
– Знаете, в чем разница между нами? – внезапно спросила она. – Кроме того, разумеется, что вы мужчина, а я женщина.
– В чем же?
– Вы – практик с тактическим мышлением, а я – стратег и аналитик. Зачем вы убегали с Ленинского проспекта? Это было глупо и неосторожно. И теперь в итоге мы с вами сидим здесь и пытаемся придумать, как выкрутиться. Перед вами стояла задача скрыться от наблюдения, и на данный момент вы ее блестяще выполнили. Но у меня-то совсем другие задачи.
– Какие же?
– Я не стала бы убегать. Побег в этой ситуации неизбежно влечет за собой массу сложностей. Ну убежали мы с вами. А дальше? Дальше-то что? Вы обрекаете меня на то, чтобы постоянно прятаться, опасаться, убегать. У вас нет конструктивного мышления. Вы не ставите стратегические задачи.
– А вы, стало быть, ставите, – усмехнулся он.
– Конечно. Если бы вы просто сказали мне, что видите наших знакомых, я бы придумала, как их обмануть. Я бы вывела на них своих коллег, этих двоих задержали бы и душу из них вынули. Я спровоцировала бы их на такие действия, после которых их встреча с милицией оказалась бы неизбежной. Но предварительно мы бы проследили за ними и выяснили, на кого они работают. А что теперь? Мы с вами здесь, они – неизвестно где. Страху я натерпелась, а ни одного ответа на свои вопросы не получила. Сплошные потери, и ни одного очка в плюсе.
– Извините, – сухо сказал он. – Я больше думал о вашей безопасности, чем о ваших стратегических задачах. И все-таки я настаиваю на том, чтобы вы не оставались одна по крайней мере сегодня.
Она ничего не ответила, и он принял ее молчание как знак согласия.
– Где вы живете?
– На Щелковском шоссе.
Он довез ее довольно быстро, на Кольцевой дороге заторов не было. До самого ее дома они не произнесли ни слова.
* * *
– Проходите, – устало сказала Настя, распахивая перед Павлом дверь своей квартиры. – Хотя я и не уверена, что поступаю правильно. Вероятно, вам лучше уехать к себе. Вы меня доставили, спасибо вам за это. Теперь со мной уже ничего случиться не может.
Павел, не отвечая, критически оглядел входную дверь.
– Она даже не укреплена штырями, – заметил он. – И замочек у вас хилый. Легкомысленная вы дама, должен вам заметить.
– А у меня красть нечего.
– Ну как же, а вы сами? За свою безопасность не боитесь?
– Боюсь, но жалко деньги тратить на дверь. Бессмысленно. Меня можно и на улице взять живьем, если, конечно, кому-то понадобится. Раздевайтесь, раз пришли.
Каждая минута, проведенная наедине с Павлом, отзывалась в ней почти физической болью. Как плохо, что Лешки нет в Москве! Впрочем, нет, она не права, хорошо, что он у родителей. Алексей видел ее насквозь и сразу понял бы, что она чем-то встревожена.
Павел, раздевшись, сразу же прошел в комнату и стал изучать вид из окна, а Настя занялась ужином. Что бы такое приготовить на скорую руку? Она достала из морозильника куриные окорочка и засунула их в микроволновую печь размораживаться. Из двух огурцов и трех помидоров получится вполне пристойный салат, а если в кастрюлю к окорочкам бросить крупно нарезанный картофель и пачку сметаны, то через пятнадцать минут будет готово нечто вроде жаркого. Правда, выяснилось, что в хлебнице, которая была пустой еще три дня назад, почему-то ничего не появилось. Ладно, решила она, без хлеба обойдемся.
– Эй, – позвала она громко, – вы там уснули?
– Отнюдь, – отозвался Павел. – Я любуюсь роскошным автомобилем марки «Ауди», который только что подъехал к вашему дому.
– Питаете слабость к иномаркам? – поддела она.
– Нет, к пассажирам.
Настя бросила резать зелень для салата и подскочила к окну в кухне. С высоты девятого этажа, да еще в темноте она ничего существенного не разглядела.
– Что вы там можете видеть? Темно же.
– А они имели неосторожность сначала остановиться под фонарем и даже вышли на минутку. Потом спохватились и переставили машину. Так что поздравляю вас, они уже и адрес ваш знают.
– Не факт, – возразила она, но не очень уверенно. – Они могли клюнуть на вашу машину.
Она по-прежнему стояла у окна спиной к двери и вздрогнула, когда голос Павла раздался совсем рядом. Он умел ходить совершенно бесшумно.
– Не стройте иллюзий, – усмехнулся он. – За два часа разыскать в огромной Москве машину без помощи милиции невозможно. Да и с ее помощью не всегда удается.
Настя отвернулась от окна и снова принялась за зелень для салата. Павел стоял, прислонившись спиной к стене, и наблюдал за ней.
– Вы не очень-то ловко управляетесь, – наконец заметил он. – Нервничаете?
– Навыка нет, – коротко бросила она, ссыпая мелко порезанные петрушку и укроп с разделочной доски в миску с помидорами и огурцами.
– Что, долго жили с заботливой мамой?
– Наоборот, долго жила одна, привыкла обходиться блюдами попроще.
– А муж что же? Не кормите его?
– Он сам меня кормит. Послушайте, у нас с вами что-то не вяжется. Если они знают мой адрес, значит, выследили меня не сегодня, а раньше. А коль так, то должны были бы проследить меня до работы и сообразить, что я не преступница и не авантюристка. То есть для них никакого интереса не представляю. Стало быть, не я им нужна, а вы. Они ходят за мной только потому, что ждут, когда я встречусь с вами. Вам так не кажется?
– Возможно.
– Тогда вам незачем меня охранять.
– Вы хотите, чтобы я ушел?
Настя подняла голову и посмотрела ему в лицо, но глаза Павла по-прежнему убегали от нее.
– Хочу, – сказала она спокойно. – Это, конечно, не означает, что я выставляю вас за дверь. Мы поужинаем, а потом вы поедете домой.
Он сделал шаг от стены и сел на табуретку, скрестив на груди руки.
– Вы непоследовательны. То вы говорите мне, что вам жаль своих трудов по вызволению меня из Самары, то отдаете меня на съедение этой парочке. Выйдя из вашего дома, я попаду прямо в их объятия. Вас это не смущает?
– Вы очень ловко умеете удирать. Вы мне сегодня это продемонстрировали.
– А вы не боитесь, что ошиблись? Вдруг так выйдет, что я уеду, а они останутся здесь? Вспомните Уральск. Вы мне тогда пригрозили, что уйдете гулять, а я останусь в номере один и без оружия. Меня тогда защищало одно только ваше присутствие. Пока я здесь, они сюда не сунутся. А как только я уеду, они начнут звонить в вашу дверь. И что вы будете делать?
Настя закончила заправлять салат и тоже села за стол напротив Павла. «Он прав, – думала она. – Я не до конца понимаю, что происходит, но чувствую, что он прав. Почему они не сунутся сюда, пока он здесь? Я этого не знаю, но Павел, судя по всему, в этом уверен. Над этим надо подумать. И если им нужен он, а не я, то бессовестно выгонять его на улицу. Выгонять зверя прямо на ловца… Он прав, я непоследовательна. Но, Боже мой, как мне не хочется оставаться с ним! Его присутствие раздражает меня, как скрип металла по стеклу. Надо же, я провела вместе с ним трое суток, пока мы добирались до Москвы, и ничего такого не чувствовала. Наверное, это оттого, что у меня было задание, которое нужно было выполнить независимо от собственных желаний, эмоций и субъективных ощущений. Надо – и все. Нравится не нравится – спи, моя красавица. А теперь никто меня не заставляет терпеть его присутствие, я сама поддалась на его доводы, позволила себя убедить и мучительно пытаюсь сообразить, не совершила ли ошибку. Отсюда и эмоции».
