– Что же он, не мужик, что ли? – вставил слово Крячко. – Почему бы ему и на самом деле не загулять?
– Потому что на самом деле Вельяминов не пьет, – сказал Головин. – Ну, то есть бокал сухого вина там, шампанского – это он может. А так, чтобы до сшиба, такого за ним никогда не водилось. У него, понимаете, какие-то проблемы с печенью, с детства, хоть и здоровый с виду мужик. Чем-то он там непонятным переболел. И спиртное, можно сказать, не переносит. Ну а поскольку в его представлении настоящий мужик должен, не моргнув глазом, литр засаживать, так он и играет на публику.
– Это точно? – недоверчиво спросил Гуров. – Вы не ошибаетесь насчет спиртного?
Головин уничтожающе посмотрел на него и изрек:
– Когда Головин что-нибудь говорит, значит, знает! И уточнять тут нечего.
– Ну, хорошо, а как же тогда с его характеристикой быть? – не отставал Крячко. – Образцовый, можно сказать, экземпляр, непьющий…
– А разгильдяй! – закончил за него Головин. – Бывают мужики пьющие, а как до дела дойдет – так он зубы стиснет, волю соберет – и дает результат. А разгильдяй, он и трезвый – разгильдяй. Я понятно выражаюсь?
– Абсолютно, – сказал Гуров. – Однако же у разгильдяев, как правило, склонности… Может, он наркотиками балуется?
Головин хмуро посмотрел на него.
– Этого еще не хватало, – проворчал он. – Вот про что не знаю, про то не знаю… не замечал. А что, есть сигналы?
– Да какие сигналы! – отмахнулся Гуров. – Просто предположил. Ну, раз нет, значит, нет. Уже хорошо. А где же нам теперь найти вашего спортсмена? Дома его нет, здесь тоже…
– А у бабы какой-нибудь ищите, – сказал Головин. – Только адресов не спрашивайте – они мне неизвестны.
– Это понятно, – кивнул Гуров. – Нам бы лучше адресок какого-нибудь мужчины. Должны же быть у Вельяминова друзья?
– Не наблюдал, – категорически сказал Головин. – Приятели – это возможно. Но здесь он ни с кем дружбу не водил. Больше скажу – с ребятами у него отношения натянутые. Он себя считает на голову выше любого, а кому такое понравится?
– Такое никому, – подтвердил Гуров. – А он и в самом деле хороший водитель?
– А плохие к нам не попадают, – неохотно сказал Головин. – Водитель он хороший, но не чемпион. Закваска не та. В последний момент он всегда отступит.
– Это как же понимать? – удивился Гуров.
– Если увидит, что может ноги переломать, то обязательно отступит, – пояснил Головин. – Я же говорю, не боец… Артист! – немного подумав, закончил он.
– Так, значит… – задумчиво произнес Гуров и тут же спросил: – Ну а своя машина у Вельяминова имеется?
Головин кивнул:
– Ну как же, есть машина. Роскошная тачка – на самом деле. «Лянчо» последней модели. Он ее на свои гонорары купил. Насколько я знаю, тут у него все чисто. А что, имеются какие-то сомнения?
Впервые за время разговора Головин проявил интерес к обсуждаемой теме – к машинам он явно был неравнодушен.
– Нет, – ответил Гуров. – Нас интересует совсем другое.
– Ну, понятно, – усмехнулся Головин. – Милиция вопросы задает, а мы отвечаем.
– Ладно, если уж отвечаете, так хоть номерной знак тачки подскажите, – попросил Крячко. – Мы, конечно, и сами можем выяснить, да неохота время терять.
– Номер, само собой, приметный, – презрительно сказал Головин. – Три семерки, как и положено такому крутому.
– Это хорошо, что приметный, – заметил Гуров. – Может, быстрее найдется. А я вам на всякий случай телефончик наш оставлю – если Вельяминов появится, пусть сразу с нами свяжется, ладно?
– А вы попробуйте на «Мосфильм» съездить, – предложил Головин. – Вельяминов сейчас в новом фильме снимается. Наверное, там его проще найти.
– Мы так и сделаем, – сказал Гуров. – Однако визитку все же возьмите.
Когда они с Крячко уходили, гоночные машины с тем же надсадным ревом продолжали утюжить трек. Головин даже не оглянулся вслед оперативникам.
– Интересная получается картина, – заметил Гуров, когда они вышли со стадиона. – Господин Вельяминов, проспавший в пьяном бреду весь свой день рождения, вдруг оказывается трезвенником! Как это понимать?
– Может, как в пословице? – энергично предположил Крячко. – Год не пей, два не пей, а после баньки займи, но выпей? Может, человек новую жизнь решил начать?
– Или опьянение у него было не обычное… – протянул Гуров. – Вариантов много, но я начинаю склоняться к мысли, что врал нам господин артист. А с чего бы ему врать, как ты думаешь?
– Тут тоже много вариантов, – ответил Крячко. – Он мог застесняться, что подругу свою не уберег, мог опасаться претензий со стороны ее папаши…
– А чья машина каталась возле Демина? – перебил его Гуров. – Ты номера ее случайно не заметил?
– Смеешься? – спросил Крячко. – Она промелькнула мимо нас, как сон. Но таких тачек, как у Вельяминова, раз, два и обчелся. А если еще учесть, что интересы наши и пассажиров в «Лянчо» как-то совпали, то совсем получается интересно.
– Ладно, поехали на «Мосфильм», – вздохнул Гуров.
Съемочную группу, которая снимала фильм с участием Олега Вельяминова, удалось отыскать далеко не сразу. Гурову даже показалось, что на проходной «Мосфильма» при их появлении произошла легкая паника, которую служители муз постарались замаскировать напускной строгостью и чрезмерной придирчивостью. Гурова и Крячко долго не хотели пропускать на территорию концерна, ссылаясь на особенности кинопроизводства и отсутствие предварительной договоренности. Было не совсем понятно, с кем Гуров должен был договариваться и при чем тут особенности кинопроизводства, но, когда он, рассердившись, пригрозил явиться в следующий раз с группой захвата и постановлением Генеральной прокуратуры, все вопросы чудесным образом отпали – им с Крячко безропотно выписали пропуска и вежливо объяснили, как найти нужный павильон.
– Наверняка у них тут какие-то серьезные прорехи в бюджете, – рассуждал вслух Крячко, когда они отправились бродить по бесконечным коридорам «Мосфильма». – Или они бессовестно расхищают среди бела дня реквизит. Ничем другим такого поведения не объяснить. Они боятся посторонних глаз.
Однако подтверждения его слов они нигде не обнаружили. За проходной на оперативников уже никто не обращал внимания, и даже когда попадавшиеся им навстречу люди тащили куда-то реквизит, то делали это без тени смущения, что мало вязалось с процессом расхищения.
В том же павильоне, где Гуров рассчитывал отыскать Вельяминова, вообще царила странная апатия, а реквизит вообще не вызывал ни у кого ни малейшего интереса, хотя именно здесь он выглядел особенно заманчиво.
В этом павильоне были воссозданы декорации, довольно правдиво изображавшие интерьер дорогого ночного бара – с напитками, с оркестром и цветами на столиках. Правда, и напитки, и цветы были бутафорскими, и это не могло, конечно, не отразиться на настроении собравшихся здесь людей.
Их было человек восемь – но зато отрицательной энергии в каждом накопилось за пятерых. И они все переругивались между собой самым невероятным образом, так что у неподготовленного человека через минуту начинала кружиться голова. Помалкивал только один человек, стоявший за кинокамерой с большим раструбом на объективе, который напомнил Крячко вытяжку над кухонной плитой. Оператор хладнокровно занимался своим делом – жевал пирожки, которые один за другим извлекал из пакета, лежавшего у него под рукой, и спокойными глазами наблюдал за бегающими по павильону коллегами.
Там были две женщины – одна усталая и отрешенная, в вечернем платье и фальшивом колье на белой груди, а другая – маленькая и злая, в джинсах и вытянутой до колен кофте, похожая на подростка. Именно она на пару с молодым взвинченным человеком в черных очках вносила основную сумятицу в атмосферу, которую Гуров не рискнул бы назвать рабочей.
– Ты, стерва, должна была обеспечить электрика – скажешь, нет? – вытягивая длинную небритую шею, орал молодой человек в черных очках, наступая на ощетинившуюся девицу.
Девица, точно щит, прижимала к плоской груди кожаную папку с застежками и огрызалась:
– Тебе-то какое дело, урод? Чего ты дергаешься? Тоже мне проблема – электрик! Тут этих электриков как собак нерезаных.
– Где?! Покажи мне хоть одного! – вопил «урод», демонстративно заглядывая под столы и даже под скатерть. – Покажи мне хоть одного, и я буду счастлив!
– Я посмотрю на твое счастливое лицо, когда вернется Валерьяныч! – не сдавалась девчонка. – Думаешь, он про электрика спросит? Он спросит, где герой, Миша? А где у тебя герой? А тебе было сказано – кровь из носу, но чтобы герой был на месте!
– Я нашел замену! – уже буквально заревел молодой человек. – Я сделал все, что мог, понимаешь? Вот он, герой – Павел Бродовских! Его трудно не заметить, – трагическим жестом он ткнул пальцем в сторону атлетически сложенного мужчины в темном костюме, который с брезгливым выражением лица стоял у стойки бара. – Это более чем! Но тебя это совершенно не касается…
