– Спросил, работает ли где-то там по-прежнему Артем. Все. Больше я ничего не слышала.
– Вы необыкновенная женщина! – с придыханием сказал Крячко. – Только очень вас прошу: никогда и никому больше не говорите, что у вас есть внучка. Две дочери, старшая и младшая. Но никак не внучка!
– А у меня от полиции секретов нет. – Дама рассмеялась. – Но только от нее!
Друзья, раскланявшись, попрощались и вернулись в машину.
Там Крячко попросил:
– Лева, посмотри, у меня лицо нормальное, или я все еще улыбаюсь? Мне кажется, что этот оскал от уха до уха ко мне намертво приклеился.
Гуров глянул на него и успокоил:
– Нормальное. Должен тебе сказать, что ты превзошел самого себя. Большего мы не смогли бы узнать у нее даже под гипнозом.
Друзья выяснили у Лукина, что Марина Алексеева работает медсестрой в Бурденко. Они получили на мобильник Гурова снимок Слепцова и фоторобот Скородубова, потом поехали к ней.
Алексеева оказалась милой женщиной с грустным взглядом, которая и не думала скрывать свой возраст. А было ей не меньше пятидесяти.
Она едва взглянула на удостоверения сыщиков, вздохнула и сказала:
– Я узнала, что Илья Павлович у нас в госпитале, и поняла, что совершила страшную ошибку, когда рассказала ему об Андрее. Осипов, конечно же, решил, что его нужно спасать, а тот не хочет, чтобы ему помогали.
– Это он? – спросил Гуров, показывая ей фото Слепцова в своем сотовом.
– Да, это Андрей Андреевич Парамонов.
– А этого человека вы, может быть, тоже знаете? – Гуров продемонстрировал женщине фоторобот Скородубова.
– Тимошенко Сергей… кажется, Александрович. Они были у нас несколько раз. Конечно, когда мы с Андреем еще жили вместе.
– Они? – уточнил Крячко.
– У них еще третий есть, Антон Васютин. Отчества не знаю. Они все вместе работали.
– Марина, давайте все с самого начала, – попросил Гуров.
– Андрей из Челябинска. Его там в армию призвали, в Чечню отправили, а потом он на контрактную службу остался. По специальности сапер. Как-то разминировал бомбу, да неудачно. И ранило его, и контузию тяжелую получил. Попал сюда. Здесь мы с ним познакомились и вроде бы понравились друг другу. Андрей вылечился, а в Челябинск ехать не захотел, сказал, что хороших воспоминаний у него о доме нет, а плохие постарался забыть. Я предложила ему пожить у меня, пока как-то не определится. Сначала все было хорошо, он все в доме перечинил – руки-то у него золотые. С сыном моим отношения не то чтобы наладил, но и не конфликтовали они, соблюдали нейтралитет. Потом вопрос с работой встал. Я все связи подняла, друзей покойного мужа о помощи попросила. Он у меня военврачом был, в Чечне погиб. Может, поэтому мы с Андреем и сблизились? – Женщина пожала плечами. – В общем, неважно. Стыдно было так, что словами не передать. Для себя и сына никогда ничего не просила, а тут за чужого человека хлопочу. Короче, помогли мне. Есть в Москве, точнее в Раменском, такая организация: «ВНИПИвзрывгеофизика». Там как раз группу слушателей набирали, вот Андрея в нее и включили. Воинская специальность у него есть, получит гражданскую по тому же профилю и сможет работать. Обучение за него оплатили. Да только не закончил он его, отчислили, потому что считал, что лучше преподавателей все знает. Тут Артем, друг, с которым он вместе служил, помог. Устроил его в охранное предприятие «Крутояр», где сам работал. Дежурства – сутки через трое. Зарплата неплохая. Все вроде бы наладилось. Где-то с год мы спокойно жили, а потом началось. Знаете, женщины ведь все замечают, только как страусы голову в песок прячут и думают: «Раз я ничего не вижу, значит, этого и нет».
– У него появилась другая женщина? – напрямую спросил Гуров.
– Да. Я все понимаю. Я старше него, красотой не блещу. Он эту связь не афишировал, тщательно скрывал, но я-то чувствовала. А тут вдруг узнаю, что он из «Крутояра» уволился и в ЧОП «Сподвижники» перешел. Вот тогда-то к нам Тимошенко с Васютиным и стали заходить. Да я их еще по тому времени, когда они у нас в Бурденко лечились, помню. А на новом месте работа совсем другая оказалась, то и дело командировки, но и зарплата намного больше. Мы стали лучше жить. Раньше только на самое необходимое деньги были, а тут стали себе и кое-что лишнее позволять. Как-то возвращаюсь я домой, а тут Андрей с Артемом скандалят, орут друг на друга как ненормальные. Артем меня увидел, бросил Андрею: «Тебе эти деньги колом в горле встанут!» – и пулей за дверь вылетел. Андрей ему вслед: «Чистоплюй голозадый!» Я спросила у него, из-за чего они поругались, он ответил, что не сошлись во мнениях по некоему жизненно важному вопросу. Больше Артем к нам никогда не заходил, только Тимошенко с Васютиным. А где-то через полгода Андрей заявил, что уходит от меня. Знаете, если бы просто объяснил, что другую встретил, не так больно было бы. А он выдал, что больше я ему ничего дать не могу. Словно салфетку использованную выбросил. Еще проговорил, что судьба ему много чего задолжала, только расплачиваться не торопится, вот и придется у нее свое, законное, силой вырывать. И ушел. Сын очень обрадовался. Оказывается, он случайно узнал, что Андрей изменял мне с Ларисой Артамоновой, которая когда-то тоже у нас медсестрой работала, но молчал, чтобы мне больно не сделать. А сын у меня врач здесь, в Бурденко. Он Ларису знал. Больше я Андрея не видела, забыть о нем постаралась и не вспомнила бы, если бы Илья Павлович не позвонил. Зря я ему все открыла. Нужно было просто сказать, что он к другой женщине ушел, да и все.
– Не казните себя, Марина, – сказал Стас. – Все ведь обошлось.
– Поэтому у палаты Ильи Павловича охрана стоит. – Женщина грустно усмехнулась. – Значит, ничего еще не кончилось. Скажите, что я могу сделать? Я на все готова, чтобы Илье Павловичу помочь.
– Кое-чем можете. Вы случайно не знаете, что у Тимошенко с руками? – спросил Лев Иванович.
– Нервная экзема. Он в войсковой разведке служил, командир взвода. Им сообщили, что в ауле чисто, а они там на засаду напоролись. Это не взрослые мужчины были, а подростки, почти дети, но вот оружие у них в руках было не игрушечное. Вопрос стоял просто: кто кого. Конечно, наши там всех перестреляли. Вот после этого у Сергея и появилась экзема. Он ее лечит. Периоды ремиссии бывают довольно продолжительными, но стоит ему понервничать, она опять обостряется.
– А воинскую специальность Васютина вы случайно не знаете? – поинтересовался Гуров.
– Снайпер. Он из Сибири, из какого-то маленького таежного городка. Еще хвалился, что белке в глаз может попасть.
– А Тимошенко откуда родом? Он не рассказывал?
– Он из Самары, детдомовский. Да они не очень-то о себе откровенничали, просто приходили домашнего поесть. А я в их мужской компании не сидела. Женщины в таких случаях лишние. Особенно когда они начинали войну вспоминать.
– Спасибо вам большое, Марина, – искренне, от души сказал Крячко. – Вы даже не представляете себе, как нам помогли. А если скажете, как найти Артема, поможете еще больше.
– Конечно, помогу. Мы с ним, несмотря на то, что он с Андреем поскандалил, продолжали общаться, с праздниками друг друга поздравляли. Да и Света его здесь работает. Пишите. – Она продиктовала адрес и телефон Артема.
– А не могли бы вы позвонить ему и узнать, где он? А то вдруг на работе, и тогда ему неудобно будет с нами разговаривать? Если дома, предупредите, что мы приедем, чтобы никуда не уходил, – попросил Гуров.
Женщина понимающе покивала, позвонила, а потом сказала сыщикам, что Артем сейчас дома и будет ждать их.
– Знаете, а он, кажется, даже не удивился тому, что к нему придут из полиции, – заметила она.
– Видимо, догадывается, о чем пойдет речь, – предположил Лев Иванович и спросил: – А вам никогда не приходилось встречать хозяина ЧОПа «Сподвижники» Евгения Викторовича Краснова?
– Нет.
– А просто на работу вы к Андрею когда-нибудь заходили?
– Необходимости не было. К тому же Андрей сказал, что их хозяин не любит, когда в офис приходят посторонние и мешают работе. Вообще, как он его описал, это очень суровый и требовательный мужчина, сущий солдафон.
Гуров задумчиво посмотрел на нее и перевел взгляд на Крячко.
Тот понимающе покивал и спросил:
– Марина, вы можете уехать куда-нибудь на несколько дней?
Она удивленно уставилась на него.
Потом до нее дошло, и женщина спросила дрогнувшим голосом:
– Вы считаете, что мне может угрожать опасность?
– Честно говоря, я удивляюсь тому, что вы вообще еще живы, – откровенно ответил Лев Иванович. – Вы знаете слишком много. Так у вас есть такое место?
– Я не могу вот так сразу ответить.
– Значит, я сейчас сам решу эту проблему, – сказал Гуров и позвонил Щербакову: – Владимир Николаевич, нужно на несколько дней спрятать Марину Алексееву. Она работает медсестрой в Бурденко. Это ей звонил Илья Павлович.
Щербаков на секунду задумался, а потом сказал:
