В отделе кадров вместо серьезного мужчины в костюме и при галстуке его ожидали две женщины неопределенного возраста. Точнее, они никого не ожидали, пили чай, говорили друг с другом об интересном, на Кобру глянули безразлично, предложили обождать и продолжали разговор, видимо, веселый, так как все время обе смеялись. Он слонялся в коридоре у кабинета, затем вышел на улицу и в ближайшем киоске купил два “Сникерса”. Когда он вернулся, “девушки” его не узнали, на поклон и “Сникерсы” реагировали шутливо.
– Надя, к нам мужчина пожаловал, – сказала одна.
– Приезжий, – ответила другая. – Желает понравиться.
Кобра сказал, что ищет работу, желательно ночным сторожем, так как днем вкалывает грузчиком в магазине.
– Это можно, – девушка взглянула на паспорт, пролистала трудовую книжку, спросила: – Как с этим делом? – щелкнула себя по горлу.
– Можно, но на службе не употребляю, – ответил Кобра.
– Смотри, – девушка посерьезнела, – выгоним в момент. – Она перешла на “ты”. – Нам охранник нужен, надо переговорить с Игорем, он начальник охраны, ему решать. Сутки работать, трое отдыхать.
– Годится, раз в неделю я в магазине договорюсь.
– Ты серьезный мужик или перекантоваться решил?
– Если честно, то до лета. – Кобра потупился.
– Честный парень, уже хорошо, уверена, Игорь возражать не будет. Пойдемте, отыщем его, я вас познакомлю, потом оформимся.
– Простите, а как платите? – спросил Кобра, следуя за кадровичкой длинными коридорами.
– Откуда вы такой взялись? – Она рассмеялась. – Это обычно первый вопрос. Платим мы прилично, двести пятьдесят оклад плюс премиальные, на руки около полумиллиона.
– Так я у вас готов и две смены работать, а из магазина уволюсь, – радостно сказал Кобра, досадуя на себя за допущенную оплошность. Конечно, о деньгах следовало спросить в первую очередь. Теперь она меня запомнит, если жива останется.
Управление, занимающееся наружным наблюдением за людьми, подозреваемыми в совершении преступлений, в общем, милицейская служба, которую и менты и простые граждане называют одним словом “наружка”, расположено в центре Москвы под вывеской “Мосбытторг”, “Невесть что куда нести” или любой иной аббревиатурой, которую никто не понимает, главное, не обращает на нее никакого внимания. “Наружка” самое заштатное, неприметное учреждение, и люди в ней работают самые обыкновенные, газеты о ней не пишут, телевидение не показывает, кино о сотрудниках “наружки” никогда не снимали, романов не писали. Скучное учреждение, и люди скучные, числятся они работниками чего угодно, только не милиции. Не то, что сосед по квартире или по лестничной площадке.
Порой супруг не знает, что его дражайшая половина работает в милиции. Следить за человеком считается позорным делом. Человек, как известно, существо противоречивое, и ему позволительно требовать, чтобы его жизнь и барахло защищали, но ни в коем случае ни в чем зазорном не подозревали, тем более за ним не следили.
Пользуются услугами “наружки” в основном оперативники розыска и БХСС, при этом своих коллег в лицо не знают, общаются с ними по телефону да обмениваясь бумагами, запечатанными красным грифом “Совершенно секретно”. Между легальными и секретными службами идет постоянная война. Сыщик желает знать о своем клиенте как можно больше и постоянно пытается выставить за ним “наружку”. Но опера непременно укорачивает начальство. Чтобы “наружка” заработала, необходимы очень весомые доводы и убеждения, последняя подпись на документе, требующем установления наружного наблюдения, должна быть подписью очень высокого начальника. Но сколько преград ни выставляется, все равно секретная служба получает заявок больше, чем она физически может выполнить. С сожалением приходится признать, что значительная часть заявок, снабженных всеми необходимыми подписями и печатями, оказываются “пустыми”, перестраховочными. Никуда не денешься, блат и знакомства срабатывают в России на всех без исключения уровнях. Все об этом знали, потому, когда команда и доходила до исполнителя, последний не бросался со всех ног эту команду исполнять.
В октябре “наружка” неделю работала, наблюдая жизнь и связи Егора Владимировича Яшина, и, как говорится, вытянула пустышку. Поэтому, когда в первых числах декабря поступило новое распоряжение, подписанное генералом Орловым, установить наблюдение за Яшиным, исполнители матерились, а начальник отдела, который должен выделить конкретных людей и технику, своему генералу сказал:
– Мы знаем этого бабника и бездельника как свой карман. Я не могу из одного оперативника сделать двух. Мы разрабатываем банду, угнавшую из Москвы свыше пятидесяти иномарок и совершившую как минимум четыре убийства. Я могу выставить наблюдение за Яшиным не раньше чем через два дня.
Генерал был человек не пришлый, а свой, ментовский, прошедший службу от подвала до чердака, своего подчиненного прекрасно понимал, потому согласно кивнул и сказал:
– Я вам верю и переговорю с инициатором разработки.
Орлов тоже все понимал и ответил старому знакомому:
– Хорошо, дружище, но ты уж не сочти за труд и проследи, чтобы твой приказ был выполнен.
Егор Яшин “болел”, на службу не ходил, ждал звонка Кобры. Телефон работал, прослушивался, но звонили все люди знакомые, разговоры велись пустые, никому, в том числе и самому Яшину, не интересные. Когда утром Яшину позвонили из управления кадров, справились о здоровье, узнали, что “больной” чувствует себя вполне прилично, и попросили приехать к часу дня к заместителю начальника управления по кадрам, то никто на этот разговор не среагировал, У кадровиков всегда были свои заботь! и вопросы, тем более что полковник Яшин в настоящий момент конкретной должности не занимал, находился в распоряжении этих самых кадров.
Яшин в сложившейся ситуации просить служебную машину не стал, сел за руль собственной “Волги”, выкатился из гаража, гадая, что его ждет, в какую дыру его засунут. Или гнев всесильного генерала прошел и “своему” человеку вновь предложат кресло в центральном аппарате?
Он припарковался в переулке, так как на стоянке у главного здания свободного места не оказалось. Когда он прошел от машины уже метров сто, кто-то тронул его за локоть, спокойный голос произнес:
– Здравствуйте, садитесь в бежевую “пятерку”. Яшин вздрогнул, повернулся, рядом стоял мужчина чуть выше среднего роста, в котором полковник не сразу признал человека, звонка которого ждал уже второй месяц. Никакого грима, переодевания Кобра не использовал, очки немного меняли его внешность, так они меняют любого человека.
– Здравствуйте, – ответил Яшин, сел в “Жигули”, чуть было не сказал, что его ждет начальство, вовремя сообразил, что вызов в кадры – туфта, звонил сам Кобра, и он, Яшин, гостя не узнал; пытаясь вернуть инициативу, сказал: – В Москве запирают машину.
– Я ехал за вами от дома, два раза обгонял, затем снова пристраивался сзади, вы не обращаете внимания. – Кобра выехал из переулка, попал в пробку на Бульварном кольце. – Вы совершенно не боитесь наблюдения? Это прекрасно. Мне необходимо срочно встретиться с вашим начальством.
Яшин понимал, что с ним разговаривают как с “шестеркой”, и, хотя это его вполне устраивало, он в данной операции в руководители не лез, ответил раздраженно:
– С начальником контрразведки или вас устроит его зам?
– Я не знаю вашей организации, мне нужен человек, который может реально помочь.
– Где вы столько времени пропадали? – перешел в наступление Яшин. – Мы волновались, пришлось проводить острые акции, ликвидировать последствия ваших ошибок, С вашей стороны было неразумно восстанавливать связи среди уголовников. Вы же прекрасно знаете, эта среда прослушивается.
Кобра знал, что русский связник прав, ответил шутливо:
– Знаю. Но я помню пословицу: не клади все яйца в одну корзину. Вы хотите предложить мне крышу у вашей девицы? Как ее здоровье, она уже надела свою шубку?
Яшин решил, что ему столь опасные разговоры ни к чему, неизвестно, что нужно говорить гостю, чего не следует, ответил обтекаемо:
– Наташа была готова принять вас, не дождалась, вынуждена была уехать.
Кобра почувствовал фальшивую ноту в ответе, усмехнулся:
– Она сама решает, уехать ей или остаться? Как я понимаю, вам нужно позвонить. – Кобра вырвался из пробки, свернул на Садовое, остановился напротив автоматов.
Яшину начинало везти, у него нашелся жетон, которого вполне могло и не быть, автомат оказался исправным, а майор ответил мгновенно.
– Привет, Олег, я в машине своего друга, стоим у площади Маяковского. Друг очень хочет тебя видеть, – сказал Яшин, ожидая гневных вопросов, но услышал спокойный ответ:
– Недалеко от Маяковского? Прекрасно, паркуйся у “Пекина”, давай номер вашей машины, я через двадцать минут подойду.
