– Обязательно прикажем, дружочек, непременно прикажем. Прямо сегодня вечером и прикажем, – вклинился в нашу беседу некто из-за спины, и я уже привскочил на предмет выхватить «беретту», но железная длань усадила меня обратно.
Позади нас, на соседней бочке сидел незаметно подкравшийся г. шериф со стаканом виски в руке. Дройт был во фраке.
– Да и ты хороша, – заметил он Лиззи. – Тебе же было сказано: говори в ушко. – Дройт ткнул перстом в указанное мною ушко. – А ты?
– Очень шумно, – пожаловалась Лиззи, засовывая пистолет обратно в кобуру.
Дройт улыбнулся и перевел взгляд на меня.
– Доводы дамы поражают логикой, – констатировал он. – Говорить о делах в трактире, даже в таком… Нет-нет, увольте. Мы найдем для этого место поспокойнее. Кажется, мисс Энмайстер знает что-то интересное про Клокрад? Я не все услышал.
Лиззи уронила на глаза челку (что означало кивок) и вонзила вилку в поросенка (о эти бесконечные поросята!). Шериф некоторое время наблюдал, как она жует, а потом приложился к стакану:
– Вот и правильно. Поговорим немного позднее.
Трио «Пузатый Лю» тем временем продолжало свое выступление, талантливо перелопачивая «My Spanish Heart» Чика. Кисленнен слушал, не отрываясь. Он вообще большой любитель Пузатого Лю и приятелей. Лично я предпочитаю оригинальное исполнение. Правда, послушать самого Кориа мне не повезло – когда он в последний раз приезжал к нам, я как раз был занят перестрелкой с преобладающим противником километрах в десяти от Тумпстауна: на некрупном, но вполне ухоженном хуторке мы обложили группу фальшивомонетчиков и держали их в осаде три дня, пока негодяи не сдались сами собой. За это время Чик как назло успел отыграть все концерты и укатил восвояси. Правда, мне повезло купить компакт с записью, но, как вы сами понимаете, это конечно не совсем то.
– Аллен, – заметил я, угощаясь куском поросенка, – а я думал, что ты еще в Арториксе.
– Я сам так думал, – ответил г. шериф, жуя зубочистку.
– Прекрасный вечер, – продолжал он через минуту, – и не лишенная приятности музыка. – Потом посмотрел на часы. – Однако уже полшестого. Вы что, друзья мои, собираетесь делать дальше?
– Было желание отдохнуть после трудовых дней и с толком потратить премиальные, – отвечала Лиззи, – но, судя по вашему, сэр, вопросу, нам предстоит нечто иное.
– По крайней мере, в ближайшие несколько дней, – кивнул Аллен. – Положение, как ты, Сэмивел, верно заметил, слишком сложное. Да и потом: надо же найти начальника мисс Энмайстер. Я про Стэна Шатла. Куда они его подевали?..
Тут раздался дикий крик, и мы отвлеклись. Оказалось, что в трактир ползком пробралось несколько переодетых рахиминистов, один из которых толкнул по природной грубости какого-то посетителя и тут же справедливо получил в ответ табуретом по морде. Товарищи поверженного не остались в долгу: в один момент воздух наполнился предметами, выстрелами и ревом. Пузатый Лю что-то скомандовал своему трио, и они заиграли в бешеном темпе регтаймы – один за другим. Жак, опрокидывая табурет, вскочил.
– Портить нам такой вечер?! – возопил он, размахивая руками, и ринулся в темноту, прочь от эстрады – туда, откуда доносился шум сражения и топот ног, и где, без сомнения, требовалось его присутствие.
Набежали и на нас какие-то люди, но я отразил их ударами правой ноги, а одного бутылкой из-под виски свалила Лиззи.
– Прекрасно, – заметил не принимавший участия в побоище шериф, – самое время уходить. Не так ли? Кстати, Сэмивэл, дружочек, тебя ведь приглашал сегодня Тамура, наш уважаемый князь, и приглашал вовсе не для того, чтобы помахать мечами, а на званый вечер. Ты что, не собираешься идти к сиятельному князю? Тем более что поговорить надо.
– Уже иду, – кивнул я, вставая не без сожаления: на бочке оставалось еще полно всего неопробованного, приятно щекочущего ноздри ароматами.
Мимо, отчаянно воя, пролетел в сторону сцены некто, но был встречен там дружелюбным пинком и без чувств рухнул на пол.
Дройт тоже поднялся.
– Пойдемте наверное?
Мы двинулись к выходу.
У дверей, которые «пинать», в поте лица трудился Жак: он вышвыривал на улицу всех, чье присутствие считал нежелательным. «А рахиминисты – никогда!» – пыхтел доблестный трактирщик. Рядом с ним на подхвате орудовал китайский вышибала.
– Господин Кисленнен! – легко похлопал его по плечу г. Дройт. – Я похищаю ваших гостей. Извините. Государственные дела!
– Здравствуйте, Аллен! Извините, что так (удар по чьей-то роже) все вышло (пинок, и кто-то, открыв собой дверь, вылетает на улицу). Всегда вам рад! А рахиминистам – никогда!
Выбравшись наконец на улицу и перешагнув через тела, мы сказали «вольно» сержанту Моррисону, складывавшему поверженных в штабель у стенки, перешли через дорогу и заглянули в магазин «Мойра бутик». Здесь Лиззи минут десять примеряла вечерние платья, пока, наконец, не выбрала. Я же купил приличествующий случаю смокинг, после чего мы уселись в «мерседес» г. шерифа и благополучно отъехали.
Званый вечер в «Тамура-хаус» имеет обыкновение начинаться в шесть часов пополудни, тогда как ночь на Тумпстаун как правило опускается в девять. Уже с без четверти шесть званые гости – а иных у князя Тамуры не бывает или это уже не гости – прибывают непрерывным потоком, поэтому когда без семи минут шесть г. шериф подвел «мерседес» к особняку Тамура, места на стоянке было не сыскать: разномастные автомобили полностью забили прилегающую улицу.
– О! – сказал Дройт, вертя головой. – Весь наш свет прибыл.
– Да, – согласился я. – Похоже.
Лично мне званые вечера не очень-то по душе, потому что очень уж много бывает народу, а главное – делать ровным счетом нечего: ни тебе в карты поиграть, ни выпить как следует пива. И нужно все время кланяться, приседать, вести разные бессмысленные, но очень учтивые разговоры и улыбаться, улыбаться, улыбаться… Дипломатия – не моя стихия, мне бы чего попроще: всегда вспоминаю в таких случаях сержанта Майлса с его «Томми-ганом» и знаменитой фразой «Приятно серебром бить по морде бандитскую сволочь». По мне лучше уж сидеть у Кисленнена.
Господину шерифу пришлось здорово потрудиться, прежде чем мы нашли место для парковки.
– М-да, – глубокомысленно заметил г. Дройт, хлопнул дверцей и задрал голову для обозрения фасада, – знаешь, Сэмивэл, каждый раз, когда я вижу этот особнячок, мне на ум приходят замки времен Тайра.
Здесь, конечно, г. шериф несколько погорячился: в городе у Тамура не замок, а так, пятиэтажный городской дом, с широчайшей черепичной крышей, на коньках которой восседают по росту львы (по крайней мере, знающие люди опознают их как львов). А настоящий замок у сиятельного князя за городом. Вообще г. Тамура располагает значительным количеством недвижимости в Тумпстауне и ок(рестностях), в некоторых домах живет лично, некоторые предоставляет друзьям, прочие же сдает внаем приличным людям.
– Все-таки господин князь – большой молодец! – Дройт закончил созерцание фасада и мы двинулись ко входу: впереди г. шериф, следом я, под руку с Лиззи в вечернем платье. С дамой под руку.
В это мгновение сзади заскрипели тормоза, и г. шериф живо обернулся:
– Дорогая!
Действительно, рядом с покинутым нами «Мерседесом» втиснулся еще один автомобиль – «ягуар» мадам Дройт, и она сама при помощи сверкающего лысым черепом Джереми как раз вышла из него.
Дройт направился к супруге, поклонился и поцеловал ей руку. Мэрил была в вечернем туалете, не поддающемся описанию: там были какие-то кружева, что-то свисало, что-то блестело, имелся и шлейф, старательно поддерживаемый силами садовника. Хорошо просматривалось, услаждая взор, и приличествующее случаю и общественному положению декольте с подобающим ожерельем… Волосы Мэрил были уложены в опять-таки не поддающуюся описанию прическу, покрытую жемчужной сеткой.
– Подари мне жемчуга… – прошипела Лиззи и наступила незаметно мне на ногу каблучком.
– Когда выйдешь за меня замуж… – углом рта отвечал я, ослепительно улыбаясь.
У входа в «Тамура-хаус» застыли два самурая в полном боевом облачении, шлемах и панцирях. От изображений на средневековых картинках их отличали только, пожалуй, тяжелые «браунинги» в кожаных кобурах на правом боку да повышенное число боевых кинжалов у пояса. Впрочем, Люлю Шоколадка считает, что ножей бывает только мало, а много – не может быть по определению, и это его мнение я разделяю.
При виде нас самураи произвели исполненный достоинства поклон.
– Добрый вечер, – приветствовал их Дройт, проходя с Мэрил к двери.
– Коннитива! – произнес я, и Дройт оглянулся, чтобы посмотреть на меня с насмешливой улыбкой.
– Добрый вечер, – раздался приятный голос, и мы увидели г. Кацуёри, одного из ближайших сподвижников сиятельного князя, молодого человека лет двадцати восьми, очень физически развитого (что, впрочем, в свите князя не исключение, а строгое правило), милого и изящного, облаченного в серое кимоно, из-под которого виднелся край нижнего – розового.
