Евгений Сартинов - Подрывник

— А, то-то квартира в таком скотском состоянии, — понял Игорь. — Я уж сомневался, люди ли там жили, скорее лошади. А ты, в какой квартире живешь?

— В сорок шестой. Легко запомнить, дом девяносто шесть, квартира сорок шесть.

Они дошли до киоска, оба, так же, не сговариваясь, купили по пачке сигарет. Игорь курил ещё два пакетика орешек, один подарил даме, второй открыл сам.

— Спасибо, — ответила та, — есть хочется — как из пушки. А орехи — они сытные.

Вскоре они подошли к дому, самой обычной пятиэтажке. У своего подъезда Кижаев слегка замялся, он не знал, провожать ли девчонку до квартиры или нет. С одной стороны это было в стиле проявленного им джентльменства, но с другой — потешно: разменявший четвертый десяток дядька провожает до дверей юное создание, только недавно покинувшее детсад. Но девчонка решила всё сама.

— Чао, спасибо за помощь, спасибо за орешки, — попрощалась она своим чуть хрипловатым голосом. При этом юная дама ещё раз пристально глянула на этого худощавого парня, со скуластым, довольно симпатичным лицом, в странном светлом плаще с погончиками, поясом, большим воротником. При свете фонаря терялись морщинки у глаз, и Кижаев казался моложе своего возраста, даже небольшие усики над верхней губой не старили его, а наоборот, очень шли ему. Маленький, вздернутый вверх нос и чуть раскосые темно-карие глаза так же не придавали его лицу слишком серьезное выражение.

"Симпатичный мужик, — подумала Лола. — Жалко, только, что слишком старый".

Кивнув головой, Кижаев прошел в подъезд, в нем как всегда было темно, он услышал рядом какой-то шорох, заметил боковым зрением какое-то движение, чуть подался в сторону, и тут же почувствовал сильный удар по голове. Слава богу, что он пришелся вскользь, и хотя колени Игоря подогнулись, но сознание до конца он не потерял. Сочные удары сзади по голове и спине подсказали ему, что бьют ногами. Ответить Кежа ни как не мог, руки и ноги были как ватные, он лишь опустил голову, пряча её и лицо от ударов. А они продолжали щедро сыпаться, и последнее что слышал Игорь, был звучавший словно за тысячу километров противный звук милицейского свистка.

В себя Игорь пришел уже на свету, оказывается, он поднимался вверх по лестнице, но основным двигателем при этом служили не его ноги, а кто-то под его рукой, упрямо тащивший Кижаева вверх. Глянув себе под мышку, Кежа увидел тёмные волосы с медным отливом, и короткой стрижкой. Тогда он понял, кто именно транспортирует его до квартиры.

— А это ты, — пробормотал он. — С-спасибо.

— Иди лучше, спасибо тут ещё где-то нашёл, — сердито буркнула девица. — Тяжелый как мешок с говном.

От подобной характеристики Игорь несколько взбодрился, но у дверей квартиры его голова крутанула лихую внутреннюю карусель и, скрипнув зубами, он прислонился спиной к стене.

— Чем это они меня так огрели? — спросил он, не открывая глаз.

— Трубой ржавой, — все в том же тоне недовольной примадонны заявила девчонка. — Если б я их свистком не спугнула, вообще бы могли забить наглушняк.

— Так это ты свистела? — оживился Кижаев, шаря себя по карманам. — Спасибо… тебе за это. Открой дверь, а. А то мне глаза даже раскрывать больно. Тебя как зовут-то?

— Лола.

— Как? — удивился Игорь.

— Лола, по паспорту Лариса, мать таким идиотским именем наградила. Все детство дразнили: Лариса-крыса. А сейчас зовут, как хотят. Кто Лора, кто Лара, кто Лола. А тебя как зовут?

— Игорь, можно Кежа.

— Как? — удивилась теперь Лола.

— Кежа. Кличка у меня такая по жизни.

Она открыла дверь, сама, без приглашения прошла в комнату, огляделась по сторонам.

— Хорошая квартира, больше чем у нас, только засранная очень.

Комментировать это высказывание Кижаев не стал. Он и сам знал, что видит сейчас Лола в зальной комнате: ободранные до бетона стены, рулоны линолеума и обоев в углу, заляпанный краскопульт — все атрибуты большого ремонта. Оставив девицу осматривать квартиру, Игорь прошел в ванну, на ходу сдирая с себя одежду, и уже через пять минут лежал, наслаждаясь горячей водой. Въехав в новое жилье, Кежа первым делом сменил все трубы и сантехнику, а ванну поставил самую большую из всех, каких только видел в местных магазинах. При этом чтобы втиснуть ее ванную комнату, Кижаеву пришлось даже слегка подрубить стенку. Но Игорь пошёл даже на это. За долгую кочевую жизнь именно ванна и баня были признаны им самой большой бытовой роскошью.

Дверь в ванную комнату осталась открытой, по причине полного отсутствия самой двери. Вскоре до ушей блаженствовавшего хозяина донесся отдаленный вопрос поздней гостьи.

— Слыш, Кежа. У тебя перекусить случаем ничего нету? Жрать хочется.

— Посмотри в холодильнике. Кстати мне тоже сделай пару бутербродов, — крикнул в ответ Игорь, подливая под струю воды импортную шампунь с любимым запахом роз.

Минут через десять на пороге с подносом в руках появилась Лола.

— Нехилая у тебя ванна, — заметила она, окидывая взглядом место блаженства своего нового знакомого. У того же из пены торчала лишь одна голова. Поставив поперек ванны доску, Лола водрузила на него поднос. Кроме бутербродов на нем присутствовали две запотевших бутылки «Жигулёвского», единственно признаваемый Игорем сорт пива. Бутерброды же Лолка соорудила своеобразные. Намазав огромные куски хлеба майонезом, она сверху пристроила все три вида колбасы найденной у Кижаева: ветчинную, сырокопченую и докторскую. Ни мало не стесняясь малознакомого, голого мужчину она присела на край ванны и принялась в упор разглядывать своего защитника.

— А по лицу не заметно, что тебя так сильно отхайдакали, — сказала она в перерывах между потребления пищи.

— Лицо я успел спрятать. Сзади по башке трахнули. Хорошо, у меня череп крепкий, как у мамонта. Сколько раз уже в этом убеждался. Это те два козла из автобуса?

— Да, они.

— Кто это?

— А, Жмуня и Пепел, пид…

Слово, которое девочка подобрала для определения характеристики парней, Кежа ни как не ожидал услышать из этих юных уст, даже со всеми скидками на испорченность нравов современной молодежи. Почему она записала парней в пассивные гомосексуалисты, Игорь выяснять не стал. После того удара по голове он был согласен с подобным термином. А Лола протянула руку и, ткнув пальцем в татуировку на плече Кижаева, спросила: — Это кто у тебя тут наколот? Что за татушка?

— Это альбатрос. Скиталец морей. Выколол, когда ещё служил в торговом флоте.

— Так ты моряк?

— Было и такое в моей жизни. Пять лет ходил в загранку, потом выперли.

— За что?

Игорь засмеялся.

— За поступок несовместимый с моральный обликом советского моряка.

— А по проще?

— А по проще из-за бабы. Пришли мы тогда в Сан-Франциско, это год восемьдесят пятый, все за шмотками на берег рванули, а меня не пускают, молод больно, у трапа поставили. Смотрю — негритяночка одна ходит по пирсу, по сторонам поглядывает. Ну, перемигнулись мы с ней, я ей несколько зелененьких показал и провел на судно. А когда уже выводил, третий помощник капитана засёк, собака. В те времена с этим было строго. "Облико советико аморалишо", — процитировал он. — Так и турнули меня с морфлота.

— Ну а как тебе эта, негритянка?

Кежа показал большой палец.

— Нештяк, вот только в жены бы я её не взял. За неделю замучила бы до смерти.

Когда и бутерброды, и пиво кончились, Лола ушла, но вскоре вернулась в костюме Евы, и, без малейшего смущения, залезла в ванну к Кижаеву. Усевшись напротив Игоря, она протянула свои ноги поверх его и с блаженным видом заявила: — Кайф! Ненавижу только этот запах роз. Я лаванду люблю. Эх, завтра бы еще в школу не идти, вот это был бы полный отпад!

Был четверг, а значит, традиционное утреннее совещание в этот день состоялось не как обычно, в третьем отделении милиции, а в горотделе. Раз в неделю туда собирали оперативников и участковых со всего города, чтобы донести до их ушей мнение руководства об их плохой работе.

Этим утром Астафьев откровенно зевал, и это первым отметил Косарев. А втыкать своим подчинённым по полной программе он умел как никто в горотделе.

— Так, насколько я вижу, — он повысил голос до угрожающего, — нашему стажёру неинтересно то, что говорит какой-то там начальник уголовного розыска?

Астафьев был сейчас настолько ещё в сонном состоянии, что на угрозу не отреагировал, а, зевнув, заметил в ответ: — Нет, почему, интересно. Просто я сегодня не выспался.

— Ну, это ваши личные проблемы, лейтенант. Все эти зевки попрошу отставить за порогом моего кабинета. Вы у нас вчера опрашивали соседей этого висельника?

— Так точно.

— И что нарыли?

— Кроме шума, который слышала соседка слева в три часа ночи, соседи снизу так же слышали какой-то удар ночью, им показалось, что что-то там разбилось.