Она посмотрела на часы:
– Половина второго. В три я должна быть в прокуратуре, у следователя.
Твой сосед сейчас дома?
– Не знаю. Можно позвонить ему…
– Давай зайдем к нему в гости. Если его нет, тогда я сразу поеду.
– Но ведь ты подозреваешь, что он убийца, – с ужасом произнесла Ира. – Как же ты пойдешь к нему домой?
– А что такого? – Настя улыбнулась и погасила сигарету. – Если он убийца, так к нему уж и в гости зайти нельзя? Он убийца только тогда, когда стреляет в человека, а в остальное время он обычный сосед. Ты же бывала у него?
– Да…
– Ну вот, и ничего с тобой не случилось. Пошли, попробуем явочным порядком без предварительного звонка. Посмотрим, что получится.
Ире стало не по себе. Конечно, она много раз заходила к Котофеичу, но тогда он в ее глазах не был преступником, а это совсем другое дело. Впрочем, почему другое? Может быть, Настя права, если не знать, что человек – убийца, то с ним вполне можно общаться как с обычным человеком. У него же на лбу не написано… И все-таки ей хотелось, чтобы Котофеич сейчас не открыл дверь.
Но он был дома.
КАМЕНСКАЯ
Трепетная и обязательная Ирочка решила непременно оставить на дверях записку для Миши Доценко, если он придет, пока они будут находиться у соседа. Она схватила лист бумаги и принялась писать, а Настя вышла в прихожую и бодро сунула ноги в туфли. Боль оказалась такой резкой, что даже в глазах потемнело. Отвыкшая от узкой колодки и высокого каблука нога наотрез отказывалась снова втискиваться в модельную обувь. «Сама виновата, – сердито подумала Настя, – забыла старое правило: если с обувью проблемы, нельзя ее снимать, пока не дойдешь до дома. Потому что снимешь, дашь ноге отдохнуть и потом уже не наденешь. Ну и что теперь делать? Понятно что: терпеть».
– Ира, у вас в доме есть пластырь? – страдальческим голосом спросила она, с тоской разглядывая багрово-красную вспухшую пятку, чудесный цвет которой не могли скрыть даже колготки.
– Конечно.
Ирочка с готовностью полезла в аптечку, но Настя внезапно передумала:
– Погоди, пока не надо. Ну, ты готова? Написала послание своему ненаглядному?
– Да, пошли, – обреченно вздохнула Ира и тут же испуганно охнула, увидев, что Настя стоит босая, держа туфли в руке.
– Ты что, так и пойдешь?
– Так и пойду.
Прихватив с собой снятый с холодильника магнитный держатель в виде аппетитного кусочка сыра, Ирина открыла дверь и позвонила к соседу.
Андрей Тимофеевич открыл им сразу же. Стройный, подтянутый, с красивой сединой и аккуратно подстриженной бородой, он выглядел актером, играющим роли благородных отцов.
– Какие гости! – радушно воскликнул он, увидев Иру, но, заметив стоящую за ее спиной Настю, немного притушил улыбку. – Чему обязан? – сдержанно спросил он.
Настя незаметным движением отстранила Ирину и выступила вперед.
– Ради бога извините за беспокойство, у нас совершенно дурацкий вопрос.
Вы не знаете, по какому телефону можно вызвать такси, чтобы машину дали не в течение часа, а побыстрее? – смущенным тоном произнесла она.
– Двести тридцать восемь – десять – ноль один, – не задумываясь ответил сосед. – Я всегда пользуюсь их услугами, они очень быстро дают машину, и вообще фирма надежная, приезжают без опозданий. Это «Московское такси». А что, у вас какие-то проблемы?
– Увы! – горестно сказала Настя, протягивая вперед туфли. – Я так стерла ноги, что не могу идти. Видите, что делается?
Сделав вид, что никогда прежде не слышала ни слова о хорошем воспитании, она приподняла ногу и продемонстрировала Андрею Тимофеевичу выразительные следы обувного изуверства.
– Вот это да! – протянул сосед. – А пластырь? Вам необходимо заклеить ноги пластырем.
– У меня нет с собой.
– А у вас, Ира? Неужели в доме нет пластыря?
Ирочка беспомощно развела руками, признавая свою аптечно-хозяйственную безалаберность.
– Присядьте, – не терпящим возражений тоном приказал сосед, – я сейчас поищу, у меня, кажется, должен быть. Проходите в комнату.
Пока Ира, выйдя на площадку, прикрепляла держателем адресованную Доценко записку, Настя быстро огляделась по сторонам. Да, похоже, Иришка не ошиблась, из просторной прихожей двери вели в три комнаты, и на двух из них отчетливо видны были врезанные замки. Только в одну из комнат дверь была распахнута настежь, туда Настя и вошла.
– Если хотите, позвоните пока, вызовите машину, – донесся из кухни голос Андрея Тимофеевича. – Телефон стоит возле дивана.
Настя воспользовалась предложением и, разговаривая с диспетчером, внимательно осматривала комнату. Ничего особенного, обычное жилище одинокого мужчины, в меру опрятное, в меру неприбранное. Книг совсем мало, собрания сочинений Чехова, Толстого, сказки «Тысячи и одной ночи» в восьми томах и два десятка разрозненных изданий советских писателей – Белов, Астафьев, Распутин, Богомолов, Васильев… На книжных полках за стеклом – несколько любительских фотографий.
– Ира, а кто у него на фотографиях? – шепотом спросила Настя.
– Не знаю, – так же шепотом ответила Ирочка, – на одной, кажется, его покойная жена, а про остальные я не спрашивала.
Неожиданно лицо ее напряглось, брови сдвинулись. Она подошла поближе к одной из полок и стала пристально разглядывать стоящую на ней фотографию.
Насте с ее места не видно было, что именно привлекло внимание Ирины. Она собралась было задать вопрос, но не успела – в комнату вошел Андрей Тимофеевич с коробкой пластырей в руке.
– Вот, нашел! – торжествующе воскликнул он. – Держите. Такси вызвали?
– Да, спасибо. Пойдем, Ириша, я ноги заклею.
Настя встала и взяла из рук Андрея Тимофеевича картонную коробочку, стараясь держать ее только ногтями и при этом так, чтобы он не заметил.
– Что вас так заинтересовало, дорогая? – недовольно спросил сосед, заметив, что Ира как вкопанная стоит перед книжной полкой, не сводя с нее глаз.
– Какая красивая женщина. Кто это?
– Так… одна знакомая.
Сосед явно не расположен был к обсуждению, видно было, что он хочет как можно быстрее выпроводить своих незваных гостей. Горячо благодаря Андрея Тимофеевича за услугу, Настя и Ирина поспешно ретировались. Вернувшись в квартиру Стасова, Настя стала торопливо стягивать колготки, чтобы прикрепить пластырь. Вытряхнув полоски пластыря на стол, она осторожно положила коробку в полиэтиленовый пакет и сунула в сумку.
– Ну что? – дрожащим голоском спросила Ирочка. – Как он тебе показался?
– Никак. Мужик как мужик. Я же тебе говорила, у преступников на лбу не написано, что они преступники. Обычный сосед.
– Зачем же тогда мы к нему ходили? Если на лбу не написано, то что ты хотела там увидеть?
– Хотела посмотреть, как он на меня отреагирует. Хотела увидеть обстановку, в которой он живет.
– Увидела?
– Увидела. Что за фотографию ты там рассматривала? По-моему, твой сосед рассердился. Ему явно не понравилось.
– Там… Настя, только ты не думай, что я мнительная, что мне все время всякие ужасы мерещатся.
– Не буду я ничего такого думать. Говори. Не тяни, Ирка, через пять минут такси приедет.
– Там на фотографии женщина, очень молоденькая, лет двадцати пяти. Она похожа знаешь на кого?
– На кого?
– На мать того специалиста по кошкам, к которому мы с Мишей ходили котов пристраивать.
Вот это номер! Неужели сосед знаком с этой семьей? Тогда понятно, что у него могла оказаться информация о старухе Фирсовой и ее несметных сокровищах. Неужели все сходится? И Босх, и Фирсова, и странности в поведении. И даже привычное словечко «дорогая». Пока рано делать выводы, сейчас она поедет к Ольшанскому, отдаст ему коробочку из-под пластыря, пусть эксперты посмотрят отпечатки пальцев.
– Ты уверена насчет фотографии? – строго спросила она Ирину.
– Не уверена. На фотографии ей лет двадцать пять, я же говорю, а на самом деле у этой женщины сын такого же возраста. Просто есть какое-то сходство.
Настя, я… Я боюсь. Ты сейчас уйдешь, а я одна останусь. А за стенкой – убийца.
– Во-первых, с минуты на минуту придет Миша, так что ты не одна.
Во-вторых, тебе ничего не грозит. Зачем ему тебя убивать? Его же поймают в две минуты. Выбрось из головы эти глупости.
Настя ни одной секунды не верила в то, что говорила. Если Володя Ларцев прав, Шутник как раз и хочет, чтобы его поймали. Более того, последнее послание этого мерзавца совершенно отчетливо давало ей понять, что поймать его можно только на седьмой жертве. Значит, в качестве таковой он наметил себе человека, которого Настя знает. Почему этим человеком не может быть Ира? Только потому, что она никак, ни по каким показателям не становится в один ряд со всеми предыдущими жертвами? Но ведь закономерность, лежащая в вычислить, это второе. Ну что ж, начнем все сначала, опираясь на то, что предложил Ларцев.
