Михаил замолчал. Я тоже молча смотрел перед собой. Все было слишком сложно. Слишком сложно…
Михаил встал с кресла и стал ходить по комнате. Он загонял свою злость внутрь, туда, где она долго копилась.
– Извините, – сказал Михаил ровно за секунду до того, как я сам успел произнести это слово.
– И вы меня тоже, – сказал я. – Мне теперь относительно понятно, как попадают во все эти истории, но мне совершенно непонятно, почему я в них попал. Вы мне поверите, если я вам скажу, что пару последних дней изо всех сил пытаюсь это выяснить. И пока у меня достаточно скудные результаты.
Михаил собрался мне ответить, но дверь приоткрылась, и в комнату заглянул Петров:
– Миша, на минутку.
Михаил подошел к двери. Петров что-то очень тихо ему сказал, Михаил так же тихо ответил. Потом обернулся ко мне:
– Вы меня простите, мне надо на несколько минут отлучиться. А для размышлений над тем, зачем вас во все это втянули, у вас есть почти вся необходимая информация. Если же чего-то не хватает, то, я боюсь, еще до утра у вас появится. Вернусь я минут через десять.
Я остался с вопросами наедине. Почему меня во все это втравили? Михаил мне сообщил, что я был включен в некую сеть под названием «Спектр», что владею практически всей информацией, необходимой для решения. Попытаюсь.
Теперь можно всю историю начинать с гораздо более раннего периода. Как минимум до девяносто первого года я входил в сеть, которой руководил КГБ СССР. И, думается мне, не один я использовался таким хитрым образом. Значит, изначально подразумевалось, что эта сеть будет состоять из элементов активных и пассивных. Я относился к элементам промежуточного типа, но управлялся дистанционно. После девяносто первого года мой куратор перешел в Службу безопасности Украины. Как гипотезу можно принять, что все происходящее – свалка между украинскими соколами и российскими орлами. Пожуем эту мысль. Аргумент «за» – российские спецслужбы действуют на территории Украины. Контраргумент – действуют они достаточно спокойно и, похоже, Петров не входит в эти российские спецслужбы. Все его действия вокруг меня, охрана дома и все остальное свидетельствует, что он работает на Украину. Значит, на мне сошелся не конфликт этих двух сторон, а общие интересы. А что есть общего в деятельности и тех, и других, да еще такое, о чем я знаю? Сеть под названием «Спектр». До начала развала Союза она просуществовала десять лет. Во всяком случае, мне так сказали. И пользоваться ею в одиночку при сложившихся обстоятельствах не может ни Украина, ни Россия. Вот и может появиться совместное предприятие по эксплуатации «Спектра». Это достаточно вероятно. Речь Михаила была достаточно эмоциональной, в ней еще и информация содержалась. Ведь интересы Украины и России могут по многим позициям совпадать даже после отделения. И кто, как не этот самый «Спектр», может стать инструментом своеобразной коллективной защиты. Тоже не получается. Слишком уж активно бывшие республики-сестры демонстрируют желание сделать друг другу пакость. Причем, на самом высоком уровне.
Кто-то очень прозорливый и мудрый еще в восемьдесят первом году решил формировать организацию, которая будет особенно нужна после политического развала Союза. Стал бы этот очень прозорливый и мудрый рассказывать об этом своем начинании окружающим? Очень и очень избирательно. В те времена за такие вещи по головке бы не погладили. Информирован был только самый минимум людей. После развала вертикальных структур в дело вступили горизонтальные связи. И, похоже, есть повод подумать, что существует некая сила, считающая невозможным разделять интересы отделившихся стран. Ибо, как сказал Михаил, противник остался прежний и он хочет нас уничтожить вовсе не за то, что мы совсем недавно были коммунистами,
Горячо, очень горячо. Еще немного – и передо мною откроются страшные тайны. Ужасные тайны и вселенские заговоры. Чтобы не поехала на этом деле крыша, нужно постоянно ловить себя за ногу и стаскивать на землю.
Кстати, о таинственных силах и их противостоянии. Одна из воюющих сторон представлена «Спектром». Кто же тогда способен выступить против? Государственные службы исключаются. Как я уже понял, Украинской стороне и Российской тут делить нечего. Тогда кто-то должен быть заинтересован в уничтожении подобной организации. Назвать по имени этого глобального врага я никогда не смогу, но нужно попытаться представить себе, кто может действовать в его интересах, Что-то мне говорил Петров о Зимнем и противостоянии двух сил. Зимний ездил по Украине и продавал оружие, устранял людей и предпринимал какие-то меры по людям из «Сверхрежима». Тут нужно начать вешать бирочки. Петров – «Спектр», а он меня от темы «Сверхрежим» усиленно оттягивал. Мораль – «Спектр» занимался «Сверхрежимом», но кто-то еще копался в этом вопросе и даже пытался подставить меня. Люди «Спектра» не стали бы меня тиранить без острой необходимости. Значит, афера с банком и «Электроном» – дело рук противной стороны. «Спектр» ввел меня в дело для того, чтобы заставить зашевелиться противника. А противник, чтобы меня убрать, всячески старался втянуть меня в дело «Сверхрежима». Но так, чтобы внешне все выглядело так, будто меня грохнули в мафиозных разборках. Роль чистильщика в деле по «Сверхрежиму», если верить Петрову, предназначалась Зимнему. Все как в пинг-понге. Меня вбрасывают в игру. По двум направлениям сразу (для гарантии), и не вина подающего, что по обоим направлениям эту подачу приняли. И ответили они по теме «Электрон» и банк. «Спектр» аккуратно подрезал на приеме, и после беседы с моим бывшим учеником и сотрудником СБУ меня попытались приберечь. Но процесс пошел, и я поехал в Москву. Так очень легко объясняется неожиданная щедрость и предприимчивость главного редактора.
За мной следил противник и решил, что эта поездка – очень тонкий финт «Спектра». Святослав, вступивший в контакт со мной, также был засвечен совершенно сознательно. А я еще припер с собой в Москву информацию по «Электрону» и старую историю о Белом братстве. И сделал я это после беседы с Юркой, моим куратором от «Спектра». Я не помню того нашего разговора полностью, но как-то он меня подстегнул.
Святослав дает мне бумаги, которые для любого, кроме посвященного в эти вопросы человека, будут казаться полным и беспардонным вымыслом. Но меня с ними знакомят. И, судя по действиям таможенников, кто-то очень хотел либо их забрать, либо просто выяснить, что же в этих бумагах. Никто не мог знать, что они у меня, кроме Святослава и того, кто следил за мной. Святослав не мог не знать, что за нами следят. И перед самым наездом он хотел у меня бумаги забрать. Но не смог – я соврал, что они у меня в гостинице. У него остались мои бумаги, и я не удивлюсь, что во время встречи со мной Святослав тоже держал их при себе. Нужно было, чтобы противник убедился в том, что я начинаю получать информацию для публикации. Как в случае с убийством в поезде, так и в случае с банком и «Электроном». Информация должна была очень испугать противника. Отсюда… Отсюда следует, что все то, что было написано в меморандуме, было правдой, и такая утечка очень сильно угрожала многим. Главный вывод, который можно сделать из меморандума, сводится к тому, что в России кто-то очень хочет обеспечить приход к власти представителей курса «сильной руки». Тут есть небольшое противоречие, но к нему можно вернуться потом. Просто начинает вырисовываться облик врага. У глобальной системы и враг должен быть глобальным. Итак, пока мячик по фамилии Заренко несется на другую половину стола, противник прикидывает, как бы этот мячик убрать совсем или попытаться выиграть партию именно этим мячиком. В поезде меня усиленно уговаривают заняться группой «Сверхрежим», вернее, ее украинской частью, к тому моменту уже практически выбитой. И если эти люди предназначены для уничтожения, то никого не удивит, если заодно грохнут и журналиста, в это дело полезшего. Но почему они решили, что я этим делом так заинтересуюсь? У Святослава оставались мои бумаги, а там была история о Белом братстве и возможностях психокодирования и попытки дестабилизации обстановки в Украине в случае отстранения Ельцина от власти в девяносто третьем году. Выходит, противник смог с этими бумагами ознакомиться. Тем более, что и так они уже вышли на меня через Владимира Александровича, которого кто-то использовал как детонатор. Еще один нюанс. Если тот, кто хотел воздействовать на меня, решил это сделать с применением «Спектра», то этот неизвестный также работает в российских спецслужбах на достаточно высоком уровне, который позволил ему получать доступ к «Спектру». А это подтверждает мое гениальное озарение о том, что война идет внутри одних и тех же структур. Меня попытались вывести из игры очень красиво, подложив пакетики. Меня бы привезли в этот домик и тихо побеседовали со мной, пока бы у нас в Украине происходила разборка. Значит, сроки этой разборки были известны заранее. Значит, нужно было заставить кого-то поверить в то, что с минуты на минуту произойдет международный скандал. Материалы, с которыми я должен был засветиться, касались Чечни, но достаточно оказалось и моего желтого конверта. Что могло выглядеть таким же опасным для противника, как утечка информации о подготовке военного переворота? Если отбросить все невозможное, то останется только один правильный ответ: Белое братство. Зомбирование, дестабилизация отношений с Украиной, группа «Сверхрежим». Но мне говорили только о том, что эта группа изучала возможности включения человеческих способностей на полную мощность. Даже без его на то желания. Оп'ля. Поклон в сторону зала. Как бы безумно это ни звучало, помимо чисто военных приготовлений, план введения «твердой руки» подразумевает еще и приготовления с применением технологии психовнушения. И я не уверен, что это относится только к методам манипулирования психологией толпы. Олег Игоревич говорил о зомбировании.
