Шарлотта медленно выбралась из постели, чувствуя себя так, словно у нее прямо сейчас, сию минуту, отвалится голова, если она не будет очень осторожна. Нужно было как-то одеться. Остальные еще не знают, кто убил Эйнсли Гревилла и Лоркана Макгинли, – по крайней мере, официально об этом не сообщали. У женщины сжалось сердце при мысли, что убийцей, уже почти несомненно, является Падрэг Дойл и о горе, которое это известие принесет его близким.
Надо собрать все мужество, чтобы достойно справиться со сложностями, которые при этом возникнут. Юдора будет потрясена. Томас станет разрываться между сочувствием к этой даме, жаждой ей помочь и чувством вины из-за того, что именно ему придется разоблачить убийцу.
Шарлотте очень бы хотелось также сказать Юдоре, что это ее личное горе: пусть она сама справляется с ним как знает. Томас не виноват, что она не сумела создать близких отношений с сыном и что ее муж оказался жестокосердым манипулятором людьми, а брат – убийцей.
Но если быть совершенно честной, то миссис Питт переживала совсем из-за другого – из-за того, что миссис Гревилл умела страдать с изяществом, сохраняя обаяние, и что в своей потребности опереться на кого-нибудь она отбирает у нее, Шарлотты, часть души Томаса. Ту часть, на которую, по мнению жены суперинтенданта, могла претендовать только она сама. И стоило признаться, что мнение это было не очень похвальным.
Вода в кувшинах почти остыла. Может, позвонить, чтобы принесли горячую? Впрочем, можно удовольствоваться и этой, тем более что от холодной она скорее проснется.
Открылась дверь. На пороге возник Питт.
– Проснулась, – вздохнул он, увидев умывающуюся супругу, и тут же нахмурился. – Как ты себя чувствуешь? – Закрыв дверь, подошел к ней. – Выглядишь ужасно.
– Спасибо, – с раздражением ответила Шарлотта, откинув со лба волосы и стараясь нащупать полотенце, не открывая глаз.
Томас подал ей его.
– И не сердись, – осуждающе заметил он, – ты действительно очень плохо выглядишь. Мне и представить страшно, чего это тебе стоило – всех успокаивать и помогать каждому, удерживая его от помешательства. Особенно помогать Эмили.
– Эмили ужасно боится за Джека…
– Знаю. – Полицейский откинул ей волосы со лба. – У нее для этого есть очень серьезные основания.
В дверь постучали. Питт неохотно отозвался. Он думал, что это Грейси, но в комнату заглянул Джек.
– Корнуоллис на телефоне, хочет с тобой поговорить.
Суперинтендант вздохнул.
– В библиотеке, – добавил хозяин дома. Вид у него был сочувственный. Он взглянул на Шарлотту, грустно улыбнулся и последовал за Томасом.
Питт сошел вниз, чувствуя усталость и предвкушая неприятный разговор. Он не может сказать Корнуоллису ничего, что тот хотел бы услышать. И все же это было не так важно. Где-то в глубине души суперинтендант все равно чувствовал облегчение, словно неудобный, саднящий узел вдруг развязался. Нет, он никогда не понимал Шарлотту до конца. И не желал понимать. Иначе ему в конце концов стало бы с ней скучно. Да, он всегда будет желать, чтобы она была более уязвимой, более зависимой от его силы и мнения, более предсказуемой в своих поступках. Но ведь тогда она не была бы такой душевно щедрой, мужественной и честной по отношению к нему, а он не хотел платить такую высокую цену за незначительный эмоциональный комфорт. Его жена не могла быть всем, чем Томас хотел бы ее видеть, как и он сам не мог быть всем для нее. Но и того, что они способны дать друг другу, – предостаточно. Чаша их общего бытия полна искрометной, переливающейся через край живительной влагой. Все остальное – мелочи, не стоящие внимания. Можно о них забыть или научиться жить без них.
Суперинтендант вошел в библиотеку и взял трубку:
– Доброе утро, сэр.
На другом конце раздался внятный голос Джона Корнуоллиса, отчетливо выговаривающего каждое слово:
– Доброе утро, Питт. Как поживаете? Что у вас происходит?
Томас уже безотчетно принял решение, касающееся Джастины.
– Мы тщательно обследовали тело Гревилла, сэр, – ответил полицейский. – Он не утонул. Он был убит очень искусным ударом по шее. Это профессиональный убийца, или, по крайней мере, человек, очень хорошо знающий, как управляться с подобными делами.
– Вряд ли стоит этому удивляться, – разочарованно ответил его начальник. – Это лишь подтверждает то, что мы и так предполагали. Мы не можем задерживать всех этих людей в Эшворд-холле слишком долго. А это значит, что они смогут оставаться там до завтра или, самое позднее, до послезавтра, причем даже это может оказаться мне не по силам. А еще мы не можем больше хранить в тайне то, что произошло. Завтра должно быть опубликовано сообщение о конференции. Я не могу задержать его больше чем на сутки.
– Да, знаю, – ответил Томас тихо. – Я знаю о том, что произошло, больше, чем раньше, но у меня еще нет явных свидетельств того, кто это совершил.
И Питт рассказал Джону о Финне Хеннесси и динамите.
– И вы не сможете еще что-нибудь вытянуть из него, – сказал помощник комиссара полиции, но не с вопросительной, а с утверждающей интонацией, словно и так не сомневался, что именно таким будет ответ Томаса.
– Пока не вытянул, – ответил суперинтендант, но в его сознании затеплился огонек надежды, еще очень слабый, едва различимый.
– А что вы теперь намерены делать? – настаивал Корнуоллис. – Из вашего сообщения непреложно следует, что убийца – или Дойл, или Мойнихэн. Их взгляды и цели могут быть совершенно противоположными. Будь это не так, у нас не было бы на руках ирландской проблемы.
– Да, я все это знаю, – подтвердил Питт, – только я не могу этого доказать – даже себе самому, не говоря уж о суде присяжных. Однако мы можем снова вернуться к бомбе, заложенной в кабинете Джека, и посмотреть, нельзя ли проследить детально все действия Макгинли и узнать, каким образом ему стало известно о динамите. Мы могли бы путем дедукции решить, что именно он узнал, и этого могло бы оказаться достаточно.
– Пожалуйста, сообщите мне об этом сегодня же вечером. Позвоните, даже если ничего нового не узнаете, – проинструктировал его Джон.
– А вы узнали что-нибудь новое о бедняге Денби? – спросил суперинтендант. Он не забыл, с чего все началось, и о том гневе и потрясении, которые тогда испытал.
– Немногое, хотя не думаю, что это как-то поможет, – на этот раз голос Корнуоллиса прозвучал словно бы очень издалека. – Мы работаем над этим, отрядив всех, кого можем. Теперь мы гораздо больше знаем о действиях фениев в Лондоне, чем две недели назад. Но тот человек, который следил за Денби и, как мы думаем, убил его, среди фениев не значился.
– Вы хотите сказать, что он опять уехал в Ирландию?
– Нет… в том-то и дело. Этот человек тоже проник в среду фениев, но он не из их числа. Он узнал кое-что об их планах и о членстве в организации, а потом исчез. Мне кажется, что они так же сильно хотят его поймать, как и мы.
Томас растерялся:
– Тогда кто же он и почему убил Денби?
– Вот в этом суть дела, – ответил помощник комиссара. – Может быть, Денби узнал, кто этот человек, и тот его убил по этой причине, а вовсе не для того, чтобы защитить фениев. Но вам-то это никак не поможет, потому что убийцы Денби в Эшворд-холле нет и вы не могли его видеть. Его внешность невозможно забыть. А ваш преступник – или Дойл, или, с той же долей вероятности, Мойнихэн.
– Да, – подтвердил Питт, – я знаю. Спасибо, сэр.
Он повесил трубку и пошел искать Телмана, которого нашел – очень мрачного – в столовой для слуг.
– Чай есть? – спросил суперинтендант.
– Несвежий, – кисло ответил его подчиненный. Затем, поколебавшись немного, он встал из-за стола. – Пойду принесу.
Через десять минут инспектор вернулся с подносом, на котором стояли чайник, молочник и чашки, а на тарелке лежали саффолкские пышки. Телман поставил поднос на стол, удовлетворенно крякнув. Питт налил себе чаю и остался стоять, зажав в руках дымящуюся чашку и проигнорировав блюдце.
– Надо вернуться опять ко всему, что мы знаем о Макгинли и о том, что тот делал в то утро, когда погиб, – задумчиво сказал он. – Каким образом он узнал, что подложен динамит? Хеннесси ему не рассказывал… а это означает, что камердинер и его хозяин были на разных сторонах… Так мне кажется.
– Это Дойл, – сказал Телман. – Хеннесси работал на Дойла.
– Кстати, Денби был убит не фениями, – тихо заметил Томас. – Мне только что сказал об этом Корнуоллис.
Лицо его помощника сразу же просветлело:
– Они узнали, кто убийца?
– Нет… увы, боюсь, что нет. Они знают только одно – что он не из числа фениев. Он проник в организацию извне, как и сам Денби. И фении жаждут поймать его не меньше нашего.
– А почему он убил Денби?
– Возможно, узнал, кто он такой на самом деле.
– А с какой стороны это может нам оказаться полезным? – спросил Телман и отхлебнул чаю. Напиток был еще слишком горячим, и инспектор принялся покамест за пышку. – Этого человека здесь нет, иначе мы бы его обнаружили. В дом никто не проникал. В этом я уверен. Гревилла убили Дойл или Мойнихэн. И каким-то образом они же подсунули в кабинет динамит. Или же кто-нибудь врет и динамит подложил Хеннесси.
