нее двух шагов, он картинно обернулся и ткнул указательным пальцем в сторону Марковой.
– Сейчас Виктория Сергеевна озвучит вам некоторые наши предложения. Когда я говорю «наши», то подразумеваю, что предложения эти исходят не только от самой Виктории Сергеевны и даже не от меня лично. Они согласованы на самом высоком уровне. Так что, Наталья Михайловна, в ваших интересах эти предложения принять и вступить в диалог. В диалог полноценный, когда на вопросы Виктории Сергеевны вы будете давать подробные, а главное, совершенно искренние ответы. Вы ведь способны на искренность?
Маркова отозвалась спустя несколько секунд томительного молчания.
– Сначала хотелось бы узнать, на что вы способны.
– А вот Виктория Сергеевна сейчас все наши способности и продемонстрирует, – Карнаухов, наконец, преодолел расстояние, отделяющее его от двери, – так что желаю вам, дамы, приятного и конструктивного общения.
– Подглядывать будет? – уточнила Маркова, кивнув в сторону стоящей в углу кабинета камеры.
– Наблюдать, – уточнила Вика, доставая из папки лист бумаги с отпечатанным на нем досудебным соглашением.
– Старички они такие, им лишь бы понаблюдать, – Наташа криво усмехнулась. – Как плечо, заживает?
– Давайте лучше перейдем к делу, – обсуждать раненое плечо с тем человеком, который и нанес болезненную рану, Крыловой совсем не хотелось. – Вы понимаете, что по совокупности совершенных вами преступлений, вам грозит тридцатилетнее заключение?
– Надо же, в кино, когда следаков про срок спрашивают, они всегда одну и ту же фразу все говорят. Конкретную меру наказания определит суд. А у вас вон как, уже заранее все решили.
– Есть такое понятие: судебная практика, – Вика почувствовала себя увереннее, начав оперировать привычной терминологией, – у нас в стране, конечно, право не прецедентное, но все же есть некоторые сложившиеся за последнее время закономерности. Так вот, за убийство двух и более лиц, а в придачу к этому убийство сотрудника правоохранительных органов и покушение на жизнь еще одного сотрудника, другого варианта приговора, кроме как пожизненное заключение, быть просто не может. Но поскольку вы женщина, максимальный срок наказания по одному обвинению для вас не может превышать двадцати лет, а по совокупности статей двадцать пять. Но, поскольку дело о вашем на меня покушении будет рассматриваться отдельно, то вступает в силу правило максимального срока заключения по совокупности приговоров. А это тридцать пять лет. Так что тридцать вам точно гарантировано.
Несколько мгновений Маркова молчала, очевидно, пытаясь осмыслить услышанное, затем ее левая бровь дернулась вверх.
– И все равно, что-то у вас с математикой не сходится. Сорок и сорок – рубь сорок.
– Это почему же? – насторожилась Крылова.
– Судя по тем вопросам, что вы мне вчера так страстно пытались задавать, вы меня обвиняете всего в двух убийствах. Комаровского и того молодого человека на БМВ, фамилию которого вы мне так и не назвали. Так что, наверное, правильно будет сказать: убийство двух лиц, один из которых является сотрудником правоохранительных органов. Как вам моя формулировка?
– Так себе.
Вика постаралась ответить спокойно, не демонстрируя вдруг охватившее ее чувство мстительного торжества. Сейчас, именно сейчас наступит тот момент, когда она положит на стол свою карту, и противник с ужасом увидит, что эта карта – джокер, полностью меняющая расклад игры.
– Кроме тех преступлений, что вы уже сами перечислили, следствие собирается предъявить вам обвинение в убийстве Апраксина Константина Алексеевича, которое вы совершили совместно с Комаровским, а так же соучастие в убийстве еще почти десяти человек, чьи фамилии я сейчас перечислять не буду, но вот фотографии могу вам продемонстрировать.
Крылова с силой толкнула вперед по гладкой поверхности стола пачку фотографий несчастных бездомных. Эти люди не выглядели привлекательно и при жизни, во всяком случае, в ее последние мгновения, а уж после смерти и подавно, так что созерцание их лиц, искаженных гримасами боли и ужаса, вряд ли могло хоть кому-то поднять настроение.
– Вы собрали все нераскрытые преступления за последний год?
Маркова отреагировала совершенно хладнокровно, Вика даже мысленно хлопнула в ладоши сидящей перед ней противнице и тут же нанесла новый удар.
– Нет, только те, к которым вы имеете непосредственное отношение. А еще у меня есть показания свидетеля, который дает достаточно подробные объяснения, с какой целью все эти преступления были совершены.
Задержанная сделала движение головой, отбрасывая назад свалившуюся на лоб прядь волос, но Крыловой показалось, что это движение на самом деле имело совсем другую цель – скрыть на мгновение проскользнувшую на лице Марковой растерянность.
– Да? И кто же этот ваш таинственный свидетель?
Вика подалась вперед, упираясь ладонями в столешницу и медленно, почти по слогам произнесла:
– Бородин Юрий Всеволодович. Сейчас мы с вами вместе послушаем запись его показаний, а после этого, наконец, перейдем к тому предложению, которое упоминал генерал Карнаухов.
Показания Бородина особого впечатления на Наташу не произвели. Во всяком случае, Вика не смогла заметить на лице задержанной и следа испуга или растерянности.
– А еще есть масоны, – усмехнулась Маркова, едва только Крылова остановила запись, – говорят, они правят всем миром. Их вы тоже ловить собираетесь? Вам сказочный мальчик рассказал сказочную историю. С таким же успехом он мог пересказать Толкиена. И что тогда, вы объявили бы в розыск Саурона?* (* сноска – Саурон – злой дух, один из персонажей книги Толкиена «Властелин колец») Должно же у вас быть хоть что-то еще, кроме фантазий этого молодого человека. Или нет, вы сейчас доказательствами стараетесь вообще не заморачиваться?
– Кроме, как вы говорите, этих фантазий, – процедила Крылова, – у нас есть несколько тел, на их фотографии я уже вам дала возможность взглянуть, если хотите, могу предоставить возможность познакомиться с оригиналами.
– В этом точно нет никакой необходимости.
– Кроме того, – продолжила Вика, я предоставлю вам возможность ознакомиться с заключением экспертизы, из которого следует, что все эти люди были убиты одним и тем же способом. Вернее, часть ранений была получена ими от разных нападавших, но вот последний удар, который и стал для всех них смертельным, был нанесен одной и той же рукой. И я уверена, что рука это ваша. И можете не сомневаться, мне удастся поделиться этой уверенностью с судом. А в этих обстоятельствах, и, думаю, вы сами это прекрасно понимаете, вариант приговора может быть только один – максимально возможный срок наказания. Так что, может быть, про тридцать я зря сказала, тридцать пять – будет ближе к истине.
– Тридцать пять – тягуче, почти распевно произнесла Маркова, – это очень долго. Я бы даже сказала, что слишком.
– Вы думаете? – Вика постаралась изобразить удивление. – В таком случае, возможно, вас заинтересует другой вариант развития событий. Вы называете всех известных
