Эдуард Владимирович Тополь
Лобное место.
Роман с будущим
Аннотация
Часть первая
Лобное место, или Привидение в пятом павильоне
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
Часть вторая
Чудовище озера Небесного Кленового листа, или Чтоб не пропасть под халифатом
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
Часть третья
Future in the Past
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
17
Приложение
Эдуард Тополь: Моя речь на ВВЦ
Книжная ярмарка и «казус Достоевского»
Эдуард Тополь
Воруя в интернете, грабишь себя
Эдуард Тополь
Да, здравствует Советская власть
За двадцать лет у нас в головах мало что изменилось
Эдуард Тополь
Вас обманули, капитализма нет в России
Наталья Дардыкина
Дух Бисмарка вселился в Тополя
Живая плоть погубленного чувства
Эдуард Тополь
Срочно требуется мировой лидер!
Срочно, секретно, президенту В.В. Путину
Донесение американского резидента
Наталья Дардыкина
Любовник Кассиопеи
Венера – его управитель
Из России – в Америку
Семья – в США, а он чаще в России
О, эти женщины!
В Москве снимает квартиру
notes
1
2
3
4
5
6
7
8
9
Эдуард Владимирович Тополь
Лобное место.
Роман с будущим
« Эдуард Тополь. Лобное место. Роман с будущим»:
АСТ; Москва; 2014
ISBN 978-5-17-087953-3
Аннотация
Детективный роман «Лобное место» – это неожиданное продолжение «Красной площади» и «Журналиста для Брежнева», бестселлеров восьмидесятых годов. Действие романа происходит в прошлом веке, в наши дни и в 2034-м, когда люди начнут путешествовать во времени, а на киностудиях страны будут экранизировать «И возвращается ветер» В. Буковского, «Полдень» Н. Горбаневской, биографии генерала Петра Григоренко, Александра Солженицына и академика Андрея Сахарова.
Литература всерьез – это радостный плач о прекрасном и горестном мире, который так скоро приходится покинуть.
Юрий Нагибин
Лобное место – это гора Голгофа (по-евр. – «лобное место»), где по преданию был погребен Адам и лоб его, то есть голова, освятилась кровью Спасителя, когда Его распяли.
В Москве, на Красной площади, каменное с чугунными воротами Лобное место было сооружено при Борисе Годунове. До переноса столицы в Санкт-Петербург Лобное место было главной общественной и политической трибуной Москвы.
Из Интернета
Часть первая
Лобное место, или Привидение в пятом павильоне
1
Если бы я не работал на «Мосфильме», я бы никогда не поверил в эту историю. Даже не все, кто сейчас там работает, верят, что это было на самом деле. А потому я не собираюсь ни уверять вас, ни доказывать правдивость моих слов. Я просто расскажу то, чему сам свидетель, поскольку вся история разворачивалась на моих глазах и – больше того – я был ее невольным участником.
Все началось в июле 2014 года в Пятом павильоне, днем, буквально за минуту до съемки первого дубля. Тут для непосвященных нужно пояснить, что Пятый павильон (а также все остальные съемочные павильоны «Мосфильма» от Первого до Девятого) – это такой огромный ангар, в котором работники нашего «Декорстроя» по эскизам и чертежам киношных художников строят декорации, нужные для съемок той или иной кинокартины. Декорации бывают самые разные – от простой деревенской избы или московской коммунальной квартиры до парижской улицы, дворцовых покоев Ивана Грозного и футуристических интерьеров звездолета ХХIII века.
В этот день мы снимали довольно дорогой объект – крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого, с фонтаном посреди мозаичного пола и креслом для Понтия Пилата. За колоннами был сад – не нарисованный, а почти настоящий – с декоративными деревьями, в которых мы поселили настоящих ласточек, чтобы, привлеченные струями фонтана, они, как сказано у Булгакова, сами залетели под колоннаду, оживляя статичность диалога Понтия Пилата и Иешуа Га-Ноцри. Дальше, за садом были видны упомянутые Булгаковым конные статуи гипподрома – правда, не реального, а нарисованного на стене павильона, но умело размытого туманной дымкой белого пара, создающего эффект отдаленного миража и зноя. А нависающие с потолка прожекторы палили на эту декорацию так мощно, что актерам не нужно было играть изнуряющую иерушалаимскую жару – зной на площадке был как в Аравийской пустыне.
И вот в ту секунду, когда все было готово – великий Стас Ярваш в белом, с кровавым подбоем плаще Понтия Пилата, гениальный Иван Безлуков в разорванном голубом хитоне Иешуа, невзрачный Обводников с куском пергамента – секретарь Пилата, и великан Варуев в доспехах кентуриона Крысобоя уже стояли за софитами, чтобы по сигналу второго режиссера войти в кадр, – в эту секунду классик нашего кинематографа Андрей Витольдович Верховский, дождавшись прилета ласточки к фонтану, поднял, наконец, руку и своим барским голосом сказал: «Приготовились! Тишина в павильоне! Мотор!» «Хлопушка» Люся ту же метнулась к объективу, чтобы скороговоркой объявить: “Мастер и Маргарита”, кадр сорок четвертый, дубль первый!» – но именно в этот момент кинооператор Сергей Акимов, нажав кнопку мотора камеры, вдруг закричал со своего операторского крана на весь павильон:
– Ё…! Уберите девку из кадра!!!
Ласточка испуганно вспорхнула из фонтана и, стрижа воздух острыми крыльями, улетела куда-то под колосники. А мы ошалело захлопали глазами – какую девку? Никаких девок в кадре не было и быть не могло.
Тут Акимов, снявший дюжину шедевров нашего кино, и сам, отлипнув от окуляра камеры, увидел, что никаких девок нет на съемочной площадке.
– Блин! – сказал он в сердцах и виновато посмотрел на режиссера. – Померещилось…
Верховский сдержанно кашлянул:
– Кх… Пить меньше надо.
– Меньше кого? – ревниво спросил в стороне Понтий-Ярваш.
Все рассмеялись. О пивческих способностях Акимова и Ярваша на «Мосфильме» ходили легенды.
– Тихо! – снова приказал Верховский. – Тишина на площадке. Ждем ласточку.
Мы замерли.
В мертвой тишине павильона стало опять слышно, как, точно по Булгакову, «вода пела замысловатую приятную песню в фонтане».
Наконец этот чистый струящийся звук успокоил птиц, одна из ласточек впорхнула из сада на балкон и села к фонтану точно по центру кадра. Лучшей мизансцены быть не могло! Верховский, чтобы не спугнуть ласточку, негромко сказал: «Внимание! Мотор!», Серега Акимов, сидя на операторском кране, снова прильнул к окуляру камеры, и Люся опять возникла с хлопушкой перед объективом.
– Стоп! – вдруг громко сказал Акимов, выключил камеру и повернулся ко второму режиссеру: – Тимур, твою мать! Какого хрена эта сука делает на площадке?
Это уже было ЧП. Мало того что Сергей снова сорвал съемку, так он еще и публично, при всей группе матерно оскорбил дагестанца Тимура Закоева!
Тимур напрягся так, что худая его фигура превратилась в клинок, загорелая лысина побелела, а на темном ореховом лице разом вспухли и ноздри, и скулы.
– Какая сука? – сухим голосом спросил он у Акимова.
– Вон сидит у левой колонны! – показал Сергей на совершенно пустую балюстраду и тут же сам увидел, что ни у левой, ни у правой балюстрады нет ни души. – Что за хрень? – пробормотал он и правым глазом снова припал к окуляру камеры. – Да вот же! – и позвал Верховского: – Андрей Витольдыч! Смотрите!
– Я и так вижу, – сдержанно произнес Верховский. – Там нет никого.
– А вы сюда идите, сюда! – настойчиво сказал Серега. – Посмотрите в камеру.
Сделав принужденное лицо, Верховский подошел к операторскому крану. Мы с интересом ждали развязки. Хотя ты и лучший оператор страны, лауреат трех «Золотых орлов», но чтобы так, до чертиков в глазах, упиться накануне съемок! Решится ли Верховский отстранить его от съемок?
