Славин сел за бар — Хренов был виден ему в зеркале.
— Наблюдайте за ним, — шепнул он Архипкину. — Потом подойдите, предложите сыграть.
— Ох, господи, — выдохнул Архипкин, — у меня аж все молотит внутри… Может, жахнуть для храбрости?
— «Хайбол»?
— Да нет, водки б лучше.
— У них дрянная водка, «Смирноф», сладкая она. Виски хотите?
— Давайте, сто грамм приму.
Славин заказал двойную порцию, Архипкин выпил, подышал орешком, крякнул, слез с высокого стула и отправился к столу, на котором играл «от двух бортов в середину».
— Слышь, — сказал Архипкин, — сыграем, что ль? На пять рубл… долларов…
Хренов резко обернулся, отступил, сразу же полез за сигаретой.
— Ты — кто? — спросил хрипло.
— Садовник.
— Откуда?
— Посольский…
— Красный, значит?
— Какой же еще… Конечно, красный…
— Меня откуда знаешь?
— А я тебя и не знаю вовсе… Бармен сказал, что ты русский, ну я и подошел, я ж по ихнему-то не умею.
— Погоди, я сейчас этого приложу.
Хренов вернулся к столу и пятью ударами закончил партию — играл профессионально, раньше-то куражился, понял Славин, заманывал партнера, давал шанс. Получил двадцать пять долларов, сунул в карман рубашки:
— Играешь-то хорошо? Или, может, поговорим? Впервые красного вижу, после войны ни разу не встречал.
— Нашкодил небось, вот и шарахался.
— Это было, — мазанув лицо Архипкина цепким взглядом, ответил Хренов. — Пойдем, за столиком посидим, я угощаю.
Они отошли к окну, в закуток, и Славину пришлось пересесть, чтобы видеть их.
Хренов заказал «две водки» — по сорок граммов, так здесь наливают. Архипкин посмотрел на стакан, Хренов понял:
— Соцкую хочешь? Погоди, закажу, они этого не понимают, приставать начнут, «выпей залпом», они ведь глоточками цедят, нелюди…
— Слышь, а где этот-то?..
— Кто?
— Ну, как его…
— Колька?
— Нет, — ответил Архипкин, поиграв пальцами.
— Ванька, что ль? «Беспалый»?
— Да.
— В отеле, где ж еще. Он там посменно дежурит, по двенадцать часов. А зачем он тебе?
— Нужен. По радио про него передавали…
— Бандюга, мол, и власов, да?
— Не, сестра ищет…
— Иди ты! Неужто сестра?! Как же она его выследила?
— У нас в радио пишут, мол, брата ищу, такой-то и такой-то. Как его фамилия-то?
— Слышь, — не ответив, спросил Хренов, — а вот если с повинной прийти, сколько сейчас нашему брату дают?
— Смотря за что…
— Крещеные мы с ним, садовник, крещеные.
— Это как?
— А так. Как забрали из лагеря, с голодухи-то к черту в кровать прыгнешь, привезли в село, каждому в руки винтовку дали и комиссаров выстроили. Ганс, офицеришка, к каждому из нас подходил, парабеллумом своим в затылок упирался и говорил: «Стреляй». Или — ты, или — тебя. А как выстрелил, как повалил комиссара, так они винтовку отбирали и говорили: «Свободен, иди, куда хочешь». Кровью-то покрестили, куда нам было подаваться? Ну и пошло, «крещеные»… Так-то вот, красный…
— Ты мне скажи, как этого «беспалого» найти? Адрес его знаешь?
— Я все знаю, садовник, я знаю все, да просто так не скажу. Мы — ученые. Может, нет никакой сестры, а тебя НКВД подослало…
— Нужен он НКВД…
— НКВД все нужны, садовник, ты мне вола-то не крути. Сам откуда?
— Ивановский.
— Сосед. Я с Вологды.
— С города?
— Не. Деревня Пряники. Лог кругом стоит — что ты! Синь беспросветная, и ручьи текут. Как поутру выйдешь из избы — тишина… И дятел — тук-тук. Здесь дятла поди найди, какаду одни летают, мать иху так… Тебя как зовут-то?
— Олег Карпович. А тебя?
— Виктор Хрисанфович… И деньга водится, и комнату имею, а все одно сердце рвет, Карпыч, — домой мечтаю… А там четвертак вольют, а мне пятьдесят три… Когда выйду? То-то в оно…
— У нас четвертак теперь не дают. Пятнадцать.
— Ну пятнадцать. Тоже не месяц. Шестьдесят восемь будет, когда отбабахаю. Кому старик нужен? Семье, обратно, позор, у меня ж братья и сестры в Пряниках должны жить… Так — «без вести пропал», а коли вернусь, тогда что? В Сибирь угонят, а чем они виноваты? Я один и есть виноватый, за то с ворами в бильярд и гоняю…
— Слышь, ты мне фамилию «беспалого» скажи.
— Не напирай. Я пока с им не поговорю, фамилии не открою. Думаешь, в Вологде Пряники есть? Так я тебе и назову деревню-то… Тоже, Карпыч, ученые, жизнь извозила, себе-то самому не веришь… Приходи сюда через недельку, может, он и согласится, а закладывать его я не стану, нас тут раз, два — и обчелся, русак русака бережет, хоть душу по-нашему можно отвести… «Беспалый» — как ты говоришь — угрюм-душа, всех бежит, бобылем живет… Ну, еще врежем?
Директор криминальной полиции генерал Стау получал от хозяина бара «Гонконг» мистера Чу-Ну запись бесед иностранцев — профилактическая мера, чем черт не шутит, приходится оборудовать вертепы техникой.
Стау позвонил Джону Глэббу.
— Джон, тебя не интересует русский, который работает в отеле?
— Если бы он работал в министерстве иностранных дел, меня бы это заинтересовало, — улыбнулся Глэбб. — Они же здесь лакеи, выше не поднялись, какой прок от лакея, Стау? Как его фамилия?
— Я не начал устанавливать до разговора с тобой. «Беспалый», больше ничего неизвестно.
— Ладно, завтра встретимся, подумаем…
— А говорил о нем садовник русского посольства.
— Да? Уже интересно. В чем дело?
— «Беспалого» сестра разыскивает, садовник сказал, что по радио была передача.
— Вполне может быть, у них есть такая передача…
— А с садовником у наших китайцев был некто Славин. Я на всякий случай установил, живет в отеле «Хилтон».
— В «Хилтоне»? — после паузы переспросил Глэбб. — Что ж, спасибо, Стау. Дай мне день, я свяжусь с тобой.
…Нырнув в кондиционированный вестибюль «Хилтона», Славин почувствовал, как он вспотел — рубашка была мокрой, лицо, после пляжных гуляний, горело, крем не спас.
Он подошел к портье, попросил ключ от своего номера, купил все газеты и пошел к лифту. Здесь его и окликнули. Он обернулся: около бара стоял расплывшийся, неряшливо одетый мужчина, а рядом с ним — улыбающийся, источающий само дружелюбие, поджарый, седоволосый, невероятно красивый Джон Глэбб.
— Хэлло, Иван! — снова прокричал мужчина, капнув пивом на рубашку цвета хаки. — Неужели вы не узнали меня, старина?!
«Совершенно секретно.
Генерал-майору Константинову К. И.
В ответ на ваш запрос сообщаем, что вчера с 21.00 до 21.30, в то время, когда шла радиопередача центра ЦРУ из Афин на СССР, из интересующих вас лиц лишь Винтер О. В. находилась дома и, таким образом, могла — предположительно — принимать зашифрованную передачу.
Майор Суханов».
«Совершенно секретно.
Генерал-майору Константинову К. И.
В ответ на ваш запрос сообщаем, что передачи афинского разведцентра ЦРУ можно принимать лишь на сверхмощных радиоприемниках типа «Филипс», «Панасоник», «Сони». Однако в каждом конкретном случае определенный ответ можно дать лишь после ознакомления с аппаратом или же с его схемой и подробным описанием.
Капитан Шарипов».
«Совершенно секретно.
Генерал-майору Константинову К. И.
По данным, полученным после опроса знакомых Винтер и Шаргина, установлено, что у них дома есть сверхмощные приемники типа «Панасоник де люкс», 1976 года выпуска.
Капитан Гречаев».
…К вечеру подразделение Коновалова, изучавшее тех работников ЦРУ, которые были выявлены контрразведкой, установило, что прошлой ночью второй секретарь посольства Лунс выехал из дома на Ленинском проспекте и, запутав чекистов, следовавших за ним, оторвался от наблюдения в 23.40, свернув с Можайского шоссе в Парк Победы.
— В парке Лунс проехал по узенькому шоссе, — докладывал Коновалов, — остановился на несколько секунд, вышел из машины, стукнул ногой по баллону, закурил и уехал. В контакт ни с кем не входил. Оттуда, из Парка Победы, на очень большой скорости поехал в посольство, пробыл там до трех утра, вернулся домой — опять-таки через Парк Победы, но там больше не притормаживал и не останавливался. Однако на этот раз из парка вышел мужчина, который сидел под дождем на скамейке, — по маршруту следования Лунса. Поскольку автобусы и троллейбусы уже не ходили, мужчина отправился домой пешком. Живет он на улице 1812 года, Шебеко Роман Григорьевич, генерал-лейтенант в отставке…
«Центр.
Есть ли данные на эмигранта, примерно пятидесяти лет, беспалый (отсутствуют два пальца на левой руке), блондин, по моим предположениям, долго жил в Германии. Возможно, что по национальности «беспалый» украинец. Прошу проверить все контакты Хренова на местах его прошлого проживания, не было ли там «беспалого». Возможно ли выяснить через администрацию «Хилтона» фамилии всех русских, работающих в их системе на африканском континенте?
