На его заросшем рыжей щетиной лице было отвращение и к этому солнцу, и к этому городу, и к своему собеседнику.
— В таком случае не нужно было соглашаться на участие в «Экспрессе», — спокойно заметил Дронго, — ведь вы могли отказаться.
— А вы зачем согласились? — огрызнулся Пьер. — Здесь половина писателей, а вторая половина — агенты, готовые истребить друг друга. И у всех свои задачи. И мне не нравится ни этот «Экспресс», ни его участники, ни вы лично.
— Вы пьяны, Пьер, — хладнокровно заметил Дронго, — и вам лучше проспаться. Идите в отель и ложитесь спать.
— Мне еще только учителей не хватало, — поморщился Густафсон, — сам знаю, что мне делать.
— Опять напился? — услышал Дронго громкий голос за спиной и обернулся. Это был Павел Борисов.
— Извини его, — сказал болгарин, — мы всю ночь вместе пили. Это жара так на него действует. Он северный человек, не привык к жаре.
— А мне казалось, что вам должна нравиться такая погода, Пьер, — заметил Дронго.
Густафсон вздрогнул. Посмотрев на Дронго, он мрачно, с явной угрозой поинтересовался:
— Кто вам рассказал про меня? Или вы тоже из этих?
— До свидания, — не ответив на вопрос, Дронго прошел дальше.
У выхода стояло несколько человек. Босниец Мехмед Селимович разговаривал с представителями Лихтенштейна и Андорры. Словно в насмешку, от этих карликовых государств были представлены два гиганта, один из которых был даже выше Дронго. Стефан Шпрингер из Лихтенштейна был высоким белокурым мужчиной, а Альваро Бискарги из Андорры — типичным представителем иберийских народов, словно сошедшим с картин времен Реконкисты. Все смеялись, слушая Шпрингера, который рассказывал анекдоты. Мехмед Селимович был невысокого роста, горбоносый, с проницательными темными живыми глазами. У него были небольшие усики, и внешне он сильно отличался от другого представителя Боснии — Нехада Величковича, интеллектуала в очках и с тонкой шеей.
Несколько в стороне стояли две молодые женщины. Датчанка Мулайма Сингх и Мэрриет Меестер из Нидерландов. Первая была немного похожа на певицу Жанну Агузарову. Длинная коса, несколько вытянутое лицо, большой нос, не портивший ее красивого лица, живые глаза. Мулайма постоянно улыбалась, словно не испытывала дефицита хорошего настроения. Ее коллегу из Голландии отличали спокойная изысканная красота холеной женщины. Она была высокого роста, с чуть вздернутым носиком, у нее были роскошные рыжие волосы, длинные ресницы, правильный овал лица. Ей было уже под сорок, но она сохранила и стройную фигуру, и красоту. Интересно, что на своих визитных карточках Мэрриет Меестер снималась босиком и с лебедем в руках.
Дронго вышел на улицу. Было тепло. Он перешел дорогу и оказался у главного почтамта испанской столицы, напоминавшего дворец. Он взглянул на часы: до встречи с Моникой он еще успеет немного отдохнуть и принять душ.
Вечером, ровно в семь часов, он стоял в холле отеля «Ритц», ожидая Монику. Дронго успел переодеться и заказать столик. Отель «Ритц» находился рядом с легендарным отелем «Эль-Прадо» и справедливо считался одной из жемчужин гостиничного бизнеса всего Пиренейского полуострова. Ресторан отеля «Ритц», расположенный в саду, был не просто местом, где поглощали вкусную еду. Сюда приходили, чтобы продемонстрировать уровень своего благосостояния. Здесь назначались важные деловые встречи и проводились переговоры. В отеле обычно жили руководители правительственных делегаций, министры, премьер-министры, прибывающие в Испанию во время официальных визитов.
Было уже десять минут восьмого, а Моника все еще не появлялась. Раздосадованный Дронго вышел на улицу. В ресторан можно было попасть и с проспекта Дель Прадо. Но и здесь никого не было. Дронго обошел ресторан, это начинало его забавлять. Он снова вернулся на исходное место. Было пятнадцать минут восьмого.
И в этот момент на другой стороне широкого проспекта он увидел идущих вместе Яцека Пацоху и Монику Эклер. Решение было принято мгновенно. Он поспешно пересек проспект и столкнулся с поляками у отеля «Палас». Моника была в другом платье, она успела переодеться. Волосы ее были собраны на затылке.
— Это вы? — удивилась Моника. — Я не думала, что вы говорите серьезно.
— Когда я приглашаю даму на ужин, я всегда говорю серьезно. — заметил Дронго.
— Вот так ты пристаешь к польским женщинам, — полушутя вставил Яцек. Он был в джинсах и легкой полосатой майке.
— Я вообще считаю, что самые красивые женщины в Европе — это польские женщины. И итальянские. — быстро добавил Дронго.
— А я считаю самыми красивыми немецких женщин, — заметил Яцек, подмигнув Дронго, — но больше всего красавиц я видел в Москве.
В группе «Экспресса» ни для кого не было секретом, что Яцек ухаживал за представительницей Германии — Нелли Мёллер, миловидной молодой женщиной. Она училась в Ленинграде, и с Пацохой они часто говорили по-русски. Впрочем, Яцек одинаково хорошо говорил и по-русски, и по-немецки.
— Понимаю, — серьезно сказал Дронго, — у каждого свой вкус. Но я, кажется, не мешал тебе ухаживать за немецкими женщинами.
— А я не препятствую тебе ухаживать за польскими, — парировал Пацоха.
— Господин Пацоха, вы разрешите мне пригласить вашу даму в ресторан? — официальным тоном обратился к нему Дронго. — Или она тоже должна спрашивать вашего разрешения?
— Ради бога, — поднял руки Яцек, — вы можете идти куда хотите. Если Моника согласна, я не могу возражать.
— Идемте в ресторан. Моника, — Дронго протянул ей руку.
Она посмотрела на Пацоху, потом нерешительно кивнула. И подала Дронго руку. Тот благодарно произнес, обращаясь к Яцеку:
— Ты третий поляк в истории Польши.
— Почему третий? — удивился Яцек. — А кто первые два?
— Адам Мицкевич и ваш президент Квасьневский, — пошутил Дронго.
— Я согласен быть третьим поляком, — засмеялся Яцек. — До свидания. Приятного вам вечера.
Перейдя проспект, они направились к ресторану. Поспешивший к ним метрдотель провел их на лучшие места. Предупредительно принес меню и карту вин.
— Выбирайте сами, Моника. Я не знаю испанского языка, хотя многое понимаю.
— Хорошо. — улыбнулась молодая женщина, — здесь очень интересное меню. И очень хорошая карта вин. Так говорят по-русски?
— Говорят, — улыбнулся Дронго.
Он заметил, что с верхней террасы на него смотрит Планнинг, стоящий рядом с красивой брюнеткой, одетой в легкое розовое платье. У женщины были красивые большие глаза и чувственный рот. Она улыбалась, слушая Планнинга.
— Сделайте для меня заказ, Моника. Я сейчас вернусь, — сказал он, выходя из-за стола.
Поднявшись по лестницам, он вошел в здание отеля. Планнинг сразу подошел к нему. Несмотря на жару на нем был легкий серый костюм. Впрочем, и Дронго был в костюме — появиться в «Ритце» в другом виде было бы просто неприлично.
— Это Ваша связная? — спросил Планнинг. — Только не говорите, что случайная знакомая.
— Вы тоже не один, — заметил Дронго, — надеюсь, она не имеет отношения к английской разведке.
— Послушайте, Дронго, давайте наконец поговорим откровенно. Вы явно готовите какую-то игру вокруг этого «Экспресса». Я не знаю, зачем вам нужно участвовать в этом амбициозном проекте. Но вы понимаете, что затронуты интересы Великобритании. У нас пропал известный журналист, другому журналисту сломали ноги. Неужели вы думали, что мы останемся безучастными к подобным вещам? Что здесь происходит, Дронго?
— Я собираюсь поужинать с красивой женщиной. Кстати, она польский дипломат, работает в посольстве.
— В таком случае я — принц Чарльз, — улыбнулся Планнинг. — Зачем вы сюда пришли?
— Я вам абсолютно серьезно говорю, что это польский дипломат Моника Эклер. Мы собираемся поужинать. Если мне удастся ее уговорить, заберу ее в свой отель. У вас есть еще вопросы?
— Кто в нас стрелял?
— Я думал, вы мне ответите на этот вопрос. По-моему, вы остались в Каишкаше объясняться с полицией. Или вы не узнали, кто именно хотел нас убить?
— Должен сказать, что мне не нравится ни ваше участие в этом «Экспрессе», ни ваше поведение. Я думаю, вы не сомневаетесь, что мы будем пристально, очень пристально наблюдать за вами. И сделаем соответствующие выводы.
— Надеюсь, обойдется без стрельбы. — пробормотал Дронго. — Кстати, кто эта женщина с вами? Какая-нибудь туземка, готовая отдаться богатому англичанину?
— Это моя знакомая, — холодно сказал Планнинг, — думаю, мы поняли друг друга.
— Что было в Каишкаше? Кто в нас стрелял?
— Не знаю. — пожал плечами Планнинг, — полиции ничего не удалось выяснить. Впрочем, я в этом абсолютно не сомневался.
Дронго вернулся к столу. Моника заказала галисийский холодной суп гаспаччо, похожий на окрошку, салат из креветок и жареную рыбу. Ужин прошел великолепно. Она выбрала легкое красное вино, которое приятно кружило голову.
