— Насколько плохо ты себя чувствуешь?
— Мне несколько раз дали в нос, но зубы на месте. И я повредил палец.
— Поехали в отделение экстренной помощи больницы Святого Йорана.
— Что произошло? — поинтересовалась Эрика Бергер. — И кто вы такая?
— Простите, — сказал Микаэль — Эрика, это Моника Фигуэрола. Она работает в СЭПО. Моника, это Эрика Бергер.
— Я уже догадалась, — отозвалась Моника Фигуэрола нейтральным тоном, не глядя на Эрику.
— Мы с Моникой познакомились в процессе расследования. Она мой контакт в ГПУ/Без.
— Понятно, — сказала Эрика Бергер и вдруг затряслась — наконец все случившееся дошло до ее сознания.
Моника Фигуэрола пристально посмотрела на нее.
— Что произошло? — спросил Микаэль.
— Мы неверно истолковали предназначение кокаина. Мы думали, они подстроили ловушку, чтобы тебя опорочить. А на самом деле они собирались тебя убить и предоставить полиции обнаружить кокаин во время осмотра квартиры.
— Какой кокаин? — спросила Эрика Бергер.
Микаэль ненадолго прикрыл глаза.
— Отвези меня в больницу, — попросил он.
*
— Арестованы? — воскликнул Фредрик Клинтон.
Он почувствовал, как у него слегка сдавило сердце.
— Мы считаем, что все спокойно, — заверил Георг Нюстрём. — Похоже, это была чистая случайность.
— Случайность?
— Миро Николик значился в розыске за давнюю историю с избиением. Какой-то полицейский из патрульной службы его случайно опознал и схватил, когда тот вошел в «Котелок Самира». Николика охватила паника, и он начал стрелять, пытаясь вырваться на свободу.
— А Блумквист?
— До него дело так и не дошло. Нам даже неизвестно, находился ли он в «Котелке Самира» во время задержания.
— Черт возьми, это звучит совершенно невероятно. — Фредрик Клинтон покачал головой. — Что братьям Николик известно?
— О нас? Ничего. Они считают, что и Бьёрк, и Блумквист — работа, связанная с траффикингом.
— Но они знают, что мишенью был Блумквист?
— Разумеется, однако они едва ли начнут трепаться о том, что взялись за заказное убийство. Они, скорее всего, до самого суда будут держать язык за зубами. Их осудят за незаконное ношение оружия и, подозреваю, что за применение насилия в отношении должностного лица.
— Чертовы бездари, — сказал Клинтон.
— Да уж, ребята облажались. Придется Блумквиста пока оставить в покое, но ничего страшного, собственно говоря, не произошло.
*
Было уже одиннадцать часов вечера, когда Сусанн Линдер вместе с двумя крепкими парнями из отдела личной охраны «Милтон секьюрити» приехала забирать Микаэля Блумквиста и Эрику Бергер из полицейского управления.
— У тебя и впрямь беспокойная жизнь, — сказала Сусанн Эрике.
— Сорри, — мрачно ответила Эрика.
По дороге в больницу Эрика практически впала в ступор. До нее вдруг дошло, что их с Микаэлем Блумквистом чуть не убили.
Микаэль провел час в отделении экстренной помощи, где ему заклеили пластырем ссадины на лице, сделали рентген и наложили повязку на средний палец левой руки. Верхняя фаланга пальца оказалась сильно расплющена, и Микаэлю, по всей видимости, предстояло лишиться ногтя. По иронии судьбы, самое серьезное повреждение он получил уже в тот момент, когда к нему на помощь подоспел Курт Свенссон и стал отрывать от него Миро Николика — средний палец Микаэля, намертво зажатый в скобе автомата, попросту сломался. Боль была адской, но опасности для жизни травма явно не представляла.
Микаэль толком осознал произошедшее только почти через два часа, когда уже прибыл в отдел охраны конституции ГПУ/Без и стал рассказывать о случившемся инспектору Бублански и прокурору Рагнхильд Густавссон. Его вдруг забил озноб, и он почувствовал такую усталость, что начал засыпать прямо между вопросами. Потом возникло некоторое несогласие.
— Нам неизвестны их планы, — говорила Моника Фигуэрола. — Мы не знаем, предполагали они убить только Блумквиста или Бергер тоже. Мы не знаем, собираются ли они повторить попытку и не находится ли под угрозой еще кто-нибудь из «Миллениума». И почему бы им не убить Саландер, которая представляет для «Секции» действительно серьезную опасность?
— Я уже обзвонила сотрудников «Миллениума», пока Микаэля перевязывали, — сказала Эрика Бергер. — Все постараются не высовываться, пока не выйдет журнал. В редакции никого не будет.
Первым побуждением Торстена Эдклинта было немедленно предоставить Микаэлю Блумквисту и Эрике Бергер персональных телохранителей, но потом они с Моникой Фигуэролой посчитали обращение к отделу личной охраны Службы безопасности не самым умным шагом.
Проблему решила Эрика Бергер. Отказавшись от полицейской охраны, она подняла трубку, позвонила Драгану Арманскому и объяснила ему ситуацию, в результате чего Сусанн Линдер поздно вечером поспешно вызвали на работу.
Микаэля Блумквиста и Эрику Бергер разместили на втором этаже safe house,[61] расположенного за Дроттнингхольмом, на пути к центру муниципалитета Экерё. Это была большая вилла с видом на озеро, впечатляющим садом, дворовыми постройками и земельными владениями. Поместье принадлежало «Милтон секьюрити», но проживала там Мартина Шёгрен, шестидесяти восьми лет, вдова Ханса Шёгрена, который много лет прослужил в охранном предприятии и пятнадцать лет назад погиб при выполнении задания, провалившись сквозь прогнивший пол заброшенного дома неподалеку от городка Сала. После похорон Драган Арманский переговорил с Мартиной Шёгрен и нанял ее на работу в качестве домоправительницы и управляющего поместьем. Она бесплатно проживала на первом этаже пристройки и держала второй этаж наготове для случаев, когда «Милтон секьюрити» внезапно требовалось спрятать кого-то из клиентов, имевшего реальные или вымышленные основания опасаться за свою безопасность. Обычно такое случалось несколько раз в год.
Моника Фигуэрола поехала с ними и выпила кофе на первом этаже, пока Эрика Бергер и Микаэль Блумквист устраивались на втором, а Сусанн Линдер проверяла сигнализацию и электронное оборудование наружного наблюдения.
— В комоде перед ванной комнатой имеются зубные щетки и туалетные принадлежности, — прокричала Мартина Шёгрен вверх по лестнице.
Сусанн Линдер и двое охранников из «Милтон секьюрити» поселились в комнатах первого этажа.
— Я на ногах с тех пор, как меня разбудили в четыре утра, — сказала Сусанн Линдер. — Составьте график дежурств, но дайте мне поспать хотя бы до пяти.
— Можешь спать всю ночь, мы справимся сами, — ответил один из охранников.
Сусанн Линдер поблагодарила и отправилась спать.
Моника Фигуэрола рассеянно слушала, как охранники включают датчики движения в саду и тянут спички, распределяя вахты. Заступивший на дежурство сделал себе бутерброд и уселся в телевизионной комнате рядом с кухней. Моника Фигуэрола посмотрела на чашки с цветочками. Она тоже была на ногах с раннего утра и чувствовала себя достаточно вялой. Она уже собиралась ехать домой, когда на кухню спустилась Эрика Бергер и, налив себе чашку кофе, уселась по другую сторону стола.
— Микаэль заснул, как убитый, едва добравшись до постели.
— Реакция на адреналин, — пояснила Моника Фигуэрола.
— Что будет дальше?
— Вам придется несколько дней посидеть тут. В течение недели все закончится, хотя еще неизвестно, как именно. Как ты себя чувствуешь?
— Ничего. По-прежнему немного трясет. Такое приключается не каждый день. Я только что позвонила мужу и объяснила, почему не приеду домой.
— Хм.
— Я замужем за…
— Я знаю, за кем ты замужем.
Повисло молчание. Моника Фигуэрола потерла глаза и зевнула.
— Надо ехать домой спать, — пробормотала она.
— Бога ради. Кончай болтать, иди и ложись у Микаэля, — ответила Эрика.
Моника Фигуэрола внимательно посмотрела на нее и спросила:
— Это так очевидно?
Эрика кивнула.
— Микаэль что-нибудь говорил…
— Ни слова. Он обычно помалкивает, когда дело касается его знакомых дам. Но порой бывает словно открытая книга. А ты проявляешь такую враждебность, когда смотришь на меня. Вы явно пытаетесь что-то скрывать.
— Дело в моем начальнике, — сказала Моника Фигуэрола.
'— В начальнике?
— Да. Эдклинт страшно разозлится, если узнает, что мы с Микаэлем…
— Понятно.
Они снова помолчали.
— Не знаю, что там у вас с Микаэлем происходит, но я тебе не соперница, — сказала Эрика.
— Нет?
— Мы с Микаэлем периодически спим. Но он мне не муж.
— Я поняла, что у вас с ним особые отношения. Он рассказывал мне о вас в Сандхамне.
— Ты ездила с ним в Сандхамн? Значит, это серьезно.
— Не издевайся надо мной.
