class="p1">— Ну, мне так кажется.
— Вы правы. Но я была замужем — целых полгода. Знаете, я бы, пожалуй, еще выпила полрюмочки. Никак от себя не ожидала такой прыти. Между прочим, пока вы разговаривали с Халилем, я слопала почти весь шашлык.
— Не знаю, как вы, а я свои триста граммов сегодня заслужил. Ваше здоровье!
— Меня распирает любопытство узнать, о чем вы разговаривали с барменом. Но вы, конечно, не скажете.
— Может быть, потом.
— А мой диктофон спокойно записывает на таком расстоянии… О нет, не пугайтесь, Владимир Ильич, я его давно выключила. Между прочим, хочу вас спросить вот о чем. Вы ведь не только квартирными кражами занимаетесь?
— Я занимаюсь не кражами, а их раскрытием, Оксана. Это была моя специализация в ГУВД. А сейчас — да, всеми составами. Кражи, угоны, наркотики, убийства.
— А освобождением заложников?
Этот вопрос родился у Оксаны спонтанно. Наверное, частью своего сознания она уже находилась в Беслане, в школе, в которой в сентябре 2004 года погибли триста с лишним человек, в основном дети. Три года минуло, завершился процесс над единственным уцелевшим террористом, проведено парламентское расследование, опубликованы книги, сотни свидетельств, а в деле по-прежнему сплошные загадки. При чем тут был подполковник милиции из Санкт-Петербурга? Да ни при чем. Тем не менее Оксана ожидала его ответа.
— Одного заложника мы освободили в феврале. Но наш отдел тут был сбоку припеку, просто похитили его на нашей территории — сына владельца супермаркета. Требовали выкуп в три миллиона долларов. Ну, СОБР ворвался, мальчика освободили, остальных по стенке размазали. А вот лет десять назад в Омске, где я начинал, действительно был случай, после которого я сказал: нет, это не мое. И больше к этой теме близко не подходил. Хотя предлагали перейти в отдел по освобождению заложников с повышением. Отказался.
— Ой, расскажите, что было в Омске!
…Через десять минут, когда Ильич закончил свой рассказ, они с Оксаной оставили заведение Халиля. Притула обратила внимание, что подполковник не заплатил за завтрак. И мысли такой у него не возникало.
— Мы там… ничего не должны?
— Считайте, что мы провели оперативное мероприятие. Как я вам и обещал.
— Поняла. Знаете, как будет называться мой репортаж, Владимир Ильич? «Завтрак с оборотнем». Материала набирается уйма.
Они рассмеялись, как смеются люди не только над сказанным, но и над чем-то еще, известном им двоим. Да и просто потому смеются, что интересно провели время.
Найденов отвез Притулу к ее дому, где девушка пересела в поджидавшую ее редакционную машину. Она отправилась в аэропорт, а подполковник вернулся в свой кабинет и стал ожидать, в какую из расставленных им ловушек попадется нужная ему дичь.
Глава пятая,
в которой герои убеждаются, что каждый план имеет свои недостатки и события порой развиваются по наихудшему сценарию
Георгий Васильевич Пронин чувствовал себя вполне комфортно в кресле у камина. Камин был не его, и кресло было не его. И вообще он находился в помещении, где простой смертный никак не мог оказаться. Откуда же это ощущение комфорта? Странно… правда, странно.
А разве с вами такого не случалось? Вы попадаете в обстановку, в которой себя раньше и представить не могли. Допустим, пришли в театр, заняли свое место в зале, и вдруг вас приглашают пройти за кулисы. Из служебной комнаты вышел важный человек, распорядитель, пробрался по рядам и пригласил. Вас?! Несомненно, это какая-то ошибка. Вас ни разу в жизни не приглашали ни за какие кулисы. Тем не менее такое случилось, и вот вы стоите рядом с известными актерами, наблюдаете, как они готовятся к выходу, может быть, даже пьете с ними чай и через некоторое время, обвыкнув, думаете: ну и что такого? Люди как люди, профессия как профессия, не труднее других. Сложись у вас биография иначе, и вы могли бы вот так же, выучив роль, загримировавшись, выйти на сцену и сыграть не хуже. Ей богу, не хуже.
Да что там за кулисами театра — человек на Луне побывал! Наверное, пяти минут не прошло после того, как он ступил на лунную поверхность и сделал на ней первый кенгуриный прыжок, а уже деловито осматривался: камушки, песочек. Этот камушек, если его толкнуть на аукционе вон на той голубой планете, потянет на десятки тысяч долларов… или все-таки на сотни тысяч? Еще несколько прыжков и — на корабль, делать в этой пустыне, по сути, больше нечего. Зато позже, вернувшись на Землю, тихими ночами он будет сидеть в своем садике и часами смотреть на плывущий в небесной пустоте бессмысленный желтый диск, испытывая мистический трепет сродни ужасу: неужели я там был? Эта мысль не каждому сознанию под силу.
Кстати, первому человеку, ступившему на Луну, она вроде бы оказалась не под силу.
Очутиться в личных апартаментах главы государства — это, конечно, не на Луну слетать, но и не прогуляться в театре за кулисы. Что-то, наверное, среднее. Георгий Васильевич продолжал осматриваться. Над камином, в углублении стены, — домашний кинотеатр. Огромные окна, начинавшиеся от пола, словно заменяли в комнате боковые стены и придавали ей сходство с большим аквариумом, погруженным в красивый парк с рядами елей и аккуратными, подсвеченными дорожками. Обитателей комнаты нельзя было увидеть, наблюдая извне, но в парке в этот час в зоне их видимости никто и не мог оказаться.
Георгий Васильевич находился в подмосковной резиденции президента Российской Федерации Горки-9. Ее интерьер был выполнен в стиле, который в кремлевском просторечии назывался «бородинским евроремонтом» — по имени легендарного кремлевского завхоза. Богато и казенно — советское, так сказать, барокко. Правда, в комнате, о которой идет речь, чувствовались попытки ее обитателя наладить уют. Все же поговаривали, что Владислав Владиславович не очень-то любил это свое гнездо, слишком многое здесь напоминало ему о предшественнике. И преемник его вряд ли полюбит — по той же причине… Впрочем, нам-то что, пусть сами разбираются.
Утро 1 сентября Пронин ожидал уже без страха, скорее с волнением артиста перед выходом на сцену. Он выйдет — и волнение пройдет. Все решения приняты, сомнения позади. Пронин знал себя. Он справится с ролью, которая ему доверена. Георгия Васильевича больше беспокоило, каково сейчас другому человеку, исполнявшему его роль.
Рядом с ним в таком же кресле возвышался Петрович — начальник президентской службы безопасности. Петрович вовсе не был Петровичем — по паспорту. Он был им по жизни. Выпускник той же разведшколы, что и Букин с Прониным,
