— В милиции мы можем замолвить за вас слово, так что беспокоиться не следует.
Поселив Пронского на квартире в Ростове и договорившись, что все вопросы он будет решать с Постниковым, Михайлов и Забродин тепло с ними попрощались и возвратились в Москву.
Крылов был в курсе всех перипетий и никакого отчета не потребовал. На следующий день он вызвал Забродина и сказал:
— С поручением вы справились хорошо. Дальше заниматься этим делом будем я и Михайлов. Вам я скоро дам другое задание…
Так закончился первый этап работы Забродина с Пронским.
Потом — война. Началась эвакуация правительственных учреждений и оборонных заводов из Москвы. Наркомат внутренних дел эвакуировался в Куйбышев. Вывозили семьи, отправляли многих работников. В Москве была оставлена небольшая группа, в которую вошел Крылов. В качестве помощника он взял Забродина.
За день до отъезда сотрудников Владимир, который помогал упаковывать документы, случайно встретил в коридоре Михайлова.
— Послушай, Володя, а Пронский-то наш каков! — сказал Михайлов. — На второй день войны срочно вызвал Постникова и запросился на фронт!
Так после долгого перерыва Забродин вновь услышал о Пронском и подумал, что не зря трудились.
— Что решил Крылов?
— Сказал, что нужно подождать. Используем его с наибольшей пользой… Такой ответ дали в Ростов. Ну, извини, я тороплюсь. Завтра уезжаю…
Огромный дом в Сокольниках, где жил Забродин, после отъезда семьи сделался чужим. Владимиру стало неприятно бывать в своей квартире. По совету Крылова он поселился в одной из комнат опустевшего здания НКВД, вблизи кабинета Николая Федоровича.
В узких длинных коридорах гулко раздавались одинокие шаги. Не было привычного стука пишущих машинок. На некоторых этажах располагались солдаты, которые несли комендантскую службу.
Однажды Крылов вызвал Забродина.
— Вот телеграмма из Ростова. Прочитайте и подготовьте ответ. Не уходите, прочтите здесь, я вам скажу, что нужно написать.
Телеграмма была короткой. В связи с приближением фронта к Ростову начальник Ростовского управления запрашивал, как быть с Пронским, следует ли его эвакуировать в тыл? Одного или вместе с матерью? Если эвакуировать, то куда?
— Напишите, что Пронский должен остаться в Ростове. Пусть детально отработают с ним условия связи на случай оккупации города противником… Ему нужно дать наши средства тайнописи и подыскать два-три тайника для обмена корреспонденцией.
В ноябре немцы захватили Ростов. Город притих, затаился, жил ожиданием.
В один из ветреных и холодных дней на квартиру к Пронскому пришел незнакомый человек. Он был узкоплеч, с длинным аскетическим лицом.
— Я от Смирницкого, — представился он. — Вересаев. Вы Алекс?
Он говорил с небольшим акцентом.
Вересаев раскрыл портфель, достал бутылку коньяку и повернул ее к Пронскому этикеткой, на которой буква «О» была перечеркнута синим карандашом. Пронский кивнул:
— Наконец-то! Я очень рад! Давно не получал от вас никаких известий. Начал было думать, что меня забыли!
— Я шел по адресу, который дал мне Смирницкий, и не надеялся вас увидеть. Полагал, что большевики угнали вас на восток.
Пронский накрыл на стол, и весь вечер они пили французский коньяк, который принес гость.
— Смирницкий просил вам объяснить, — говорил Вересаев, разомлев от тепла и спиртного. — За полгода до начала восточной кампании не было никакой возможности что-либо вам передать. Все контакты были нарушены. Затем через линию фронта тоже не удалось… Там довольны вашей работой, ценят мужественное поведение.
— Ценят! Нарушены!.. — голос Пронского дрожал от возмущения. — Они только болтают о большом деле. Их бы сюда, на мое место… Денег нет, связи нет… Вот-вот призовут в армию. Что я стал бы делать? Белый билет сам себе изготовил с помощью старых штампов. Когда шел в милицию на регистрацию, думал крышка.
— И как?
— Сошло, как видите…
— Да-а… Не хотел бы я быть на вашем месте. Теперь все ваши страхи кончились. Давайте выпьем. Вместе с великим фюрером мы будем строить в России новый порядок.
— Хорошо-то хорошо… А как относятся немцы к эмигрантам?
— Национал-социалистам нужна опора в русском народе. Этой опорой будем мы — «Пахари». В больших городах национал-социалисты назначают наших людей в магистраты.
— Надеюсь, мне тоже найдется применение?
— Безусловно. Я завтра же свяжусь со Смирницкий и все расскажу ему.
Но второй раз Вересаев не пришел.
Внезапно мощным контрударом советские войска выбили фашистов из Ростова. Вместе с ними бежал и Вересаев.
Все это узнал Забродин из письма начальника Ростовского управления.
— Что делать? — спросил Забродин Крылова, прочитав сообщение.
— Наберемся терпения!
У Забродина иногда мелькала мысль: может быть, перебросить Пронского через линию фронта? Но он понимал, что Пронский не сумеет объяснить свое исчезновение Смирницкому.
Летом 1942 года Ростов снова пал. В июле в Москву приехал Постников. Исхудавший, загорелый, с нездоровым блеском в глазах, он вошел в кабинет к Владимиру, когда тот, склонившись над столом, писал телеграмму в партизанский штаб.
— Рад приветствовать вас! Не помешаю? — проговорил Постников. Забродин оторвался от ярко освещенной бумаги, но в полумраке комнаты не сразу узнал вошедшего.
— Здравствуйте… — неуверенно ответил он.
— Постников! — представился вошедший.
Только теперь Владимир узнал в этом худом, поджаром человеке полного жизнерадостного лейтенанта государственной безопасности из Ростова. У него изменился даже голос.
— О, извините! Я вас сразу не узнал. Садитесь, пожалуйста. Откуда вы? — спохватился Забродин.
— Разрешите, я положу у вас вещи? — сказал Постников, стаскивая с плеч рюкзак. — Это длинная история… Когда у вас будет свободное время, расскажу. Мне пришлось дважды пережить отступление… Меня вызвал товарищ Крылов, а остановиться мне негде, — говорил он отрывисто, и было видно, что он очень устал.
— Пожалуйста. Вы можете отдохнуть на диване.
— Нет, спасибо. Я хотел бы доложить Крылову, а потом устроиться в гостинице… Можно от вас позвонить?
Вскоре Забродин и Постников сидели в кабинете Крылова.
— Как доехали? — поинтересовался Крылов.
— Хорошо. Поезда ходят, как до войны, — пытался пошутить Постников.
— Бомбили?
— Только два раза. И оба — для нас удачно.
— Где семья?
— На Урале. Едва удалось вывезти, когда немцы ворвались в первый раз.
— Сейчас все в порядке?
— Да, спасибо.
— Что с Пронским? О встрече Пронского с Вересаевым мы знаем, — помог ему Крылов. — Что было дальше?
— После того как немцы захватили город вторично, к Пронскому пришел другой представитель Смирницкого. Не застал его дома, оставил записку, чтобы Пронский явился в немецкую комендатуру. На следующий день Пронский посетил комендатуру, и там ему выдали документы для проезда в Гродно. Сообщили адрес Смирницкого. Все это он описал и записку вложил в тайник. Сам же уехал. Вот его письмо.
Постников достал из планшета свернутый лист бумаги и передал Крылову.
— В этом письме, как вы увидите, Пронский назначает встречу с нашим представителем в Гродно на 20 августа.
— Двадцатое? — Крылов перевернул листки настольного календаря. — Время еще есть… А место встречи?
— У входа в почтамт. В 20 часов.
Крылов пробежал глазами письмо и отложил его в сторону.
— А как вы посмотрите, если мы пошлем вас на встречу с Пронским в Гродно?.. В течение последнего времени вы были к Пронскому ближе всех.
— Это понятно. Я постараюсь выполнить…
— Самолетом вас перебросят в Белоруссию, в партизанский край. Партизаны проводят вас в город, дадут надежные документы. Ну, а там уж… Сами понимаете!
— Справлюсь, товарищ комиссар!
— Хорошо. Подготовка к отлету займет дня три-четыре. За это время прикиньте, что вам потребуется для работы в тылу противника. Обсудите с товарищем Забродиным.
…Спустя трое суток Постников улетел. В Москве стояла душная летняя ночь, а за городом, на аэродроме, было свежо. Длинный день задержал отлет, и только в полночь по обе стороны бетонной дорожки аэродрома на миг вспыхнул ряд красных лампочек. Самолет вздрогнул, разбежался, быстро набрал высоту и взял курс на запад. Провожая Постникова, Забродин долго тряс его руку. И, хотя он не знал, что это будет их последняя встреча, но на душе было почему-то неспокойно.
От Постникова поступило много сообщений. Были среди них краткие телеграммы, были и подробные письма. А потом неожиданно пришла телеграмма от партизан… Забродин вначале не поверил. Постников убит по дороге из Гродно… Это случилось, когда Красная Армия освобождала город за городом.
