буквы и цифры.
— Есть во всем этом какой-то смысл? — спросил он, окончив.
— Да… пожалуй, — медленно произнес начальник разведки, перечитывая записанное. — Джон, опиши мне, пожалуйста, что произошло прошлой ночью, хорошо? Статья в газете была очень поверхностной.
Демартин выполнил его просьбу, отметив прежде всего, что блондин говорил на прекрасном английском, но с иностранным акцентом. Он окончил тем, что Хитчхайкер потерял сознание у стойки с напитками.
— Это все.
— Ты думаешь, он понимал, насколько серьезно ранен?
— Не знаю, как он, а я понимал. Я не хотел останавливаться возле телефона, но он настоял — вернее, упросил, Джим. Не так словами, как глазами… Да, я нескоро его забуду.
— Но у тебя не возникло сомнения?
— Нет. Думаю, что он хотел позвонить в последний раз, даже когда он упал, то продолжал тянуться к телефону.
— Оставайся на месте. Я позвоню чуть позже.
Летчик повесил трубку и подошел к окну, выходящему во внутренний дворик. Двое его ребятишек плескались в небольшом бассейне и визжали от удовольствия; жена, расположившись в шезлонге, читала «Уолл-стрит джорнэл» — занятие, за которое он был ей весьма признателен. Ведь именно благодаря ей их жизненный уровень несколько превышал возможности его зарплаты. Зазвонил телефон, он взял трубку.
— Джим?
— Да… Джон, у нас здесь в командировке парень из Вашингтона, он разбирается в таких вещах лучше меня. Так вот, он хочет, чтобы ты сделал одну вещь. Слышишь, приятель?
— Что именно? Ну, говори же!
— Сожги записку и забудь о ней.
Офицер ЦРУ в смятом костюме, который он только что достал из желтого пакета, прижимал телефонную трубку к левому уху.
— Вам уже доставили все это? — спросил Шапов, больше известный как Джинджербред.
— Да, — ответил Эм Джи Пэйтон, с трудом выталкивая из себя слова. Доставленные ему сведения были настолько поразительными, что повергли его в полное замешательство.
— Насколько я понимаю, этот парень, кто бы он ни был, вставил туда «срочно» и «совершенно секретно», рассчитывая на то, что у морского офицера хватит соображения обратиться не в полицию, а в местную контрразведку.
— Именно так он и сделал, — подтвердил Эм Джи.
— А в контрразведке, увидев «замените связь», направят это донесение куда следует.
— Записка составлена так, словно кто-то под кодовым обозначением S ликвидирован.
— Мы проводим сейчас какую-нибудь операцию под кодом S?
— Нет.
— Тогда, может быть, это отдел казначейства?
— Сомневаюсь.
— Почему?
— Потому что в этом случае донесение дальше не пошло бы. Это была бы конечная инстанция.
— Откуда вы знаете?
— Зона кода три-ноль-один находится в Мэриленде. И, к сожалению, я узнал номер. Он не внесен в списки и строго засекречен.
Пэйтон откинулся на спинку кресла, ясно сознавая, какие чувства должны испытывать алкоголики, когда они понимают, что в ближайшее время не смогут сделать ни глотка и, стало быть, не смогут отключиться от действительности. Какая нелепость, какой парадокс! К его голосу прислушивались президенты. Светила науки знали, что его глубокий ум поставлен на службу исключительно национальным интересам, которые для него всегда стоят на первом плане. Он был бесстрашен, беспристрастен и являл собой образец стойкости и верности долгу… Он создавал будущее страны. Он выбрал конгрессмена малоизвестного, но с выдающимися качествами и с такой биографией, которая могла бы очаровать страну. Он вел своего принца по политическим лабиринтам, пока тот не предстал в свете лучей общественного внимания уже не как новичок, не как неоперившийся юнец, а как зрелый практический деятель, на которого можно положиться. И тогда, внезапно и дерзко, как вспышка молнии, его биография была поведана миру, и нация была потрясена! Это привело в движение гигантскую волну, которая вынесла принца к земле обетованной, о которой он не мог и помышлять, к королевскому замку, на вершину власти, таящей в себе колоссальную ответственность. К Белому Дому. Сэмюэль Уинтерс нарушил правила игры и, что еще хуже, пожертвовал при этом многими жизнями. Мистер А. не упал с неба в критический момент. Белокурый европеец работал исключительно на августейшего Сэмюэля Уинтерса.
Директор Отдела специальных проектов снял трубку и спокойно набрал номер.
— Доктор Уинтерс, — произнес он в ответ на единственное слово «да». — Это Пэйтон.
— Что за ужасный день, не правда ли, доктор?
— Ко мне так не обращаются уже много лет.
— Позор. Вы были прекрасным ученым.
— У вас есть какие-нибудь новости от мистера А. с прошлого вечера?
— Нет… Хотя его сведения оказались трагически пророческими, у него, по-видимому, еще нет причин мне звонить. Как я вам уже говорил, Митчел, человек, на которого он работает, — а я знаю его гораздо меньше, чем вас, — полагает, что раскусил меня… Похоже, что и вы так думаете. По-моему, вы переоцениваете мои возможности.
— Благодаря вам я увидел президента, — сказал Пэйтон, закрывая глаза на явную ложь старика.
— Ну, да. Новости, которые вы доставили, были поразительны и не уступали тем, что принес мистер А. Я не был уверен, что Лэнгфорд или его люди провели экспертизу, как это сделали вы.
— По-моему, ясно, что я ее не проводил, — перебил Эм Джи.
— Уверен, что вы сделали все, что могли.
— Давайте вернемся к мистеру А., доктор Уинтерс.
— Да?
— Он мертв.
На том конце провода у собеседника перехватило дыхание словно от удара электричеством. Прошло несколько секунд, прежде чем Уинтерс снова заговорил.
— Что вы сказали? — спросил он глухим голосом.
— Он мертв. А тот, кто известен вам под кодовым именем S, убит.
— О Боже, — дрожащим шепотом вымолвил представитель Инвер Брасса. — Как к вам попала эта… информация?
— Боюсь, что даже вам не следует этого знать.
— Черт побери, я дал вам Дженнингса! Президента Соединенных Штатов!
— Но вы не сказали мне почему, доктор. Вы не объяснили мне, что вашей основной заботой, вашей конечной целью является человек, которого вы избрали, — Эван Кендрик.
— Нет! — вскрикнул протестующе Уинтерс. Он постарался вложить в это отрицание всю убедительность, на какую только был способен. — Вы не должны соваться в такие дела, они не для вас. Здесь не было никаких нарушений законности.
— Хотелось бы вам верить, но если это и так, то вы жестоко ошибаетесь. Когда вы заключаете договор с кем-либо, обладающим такими талантами, как ваш европеец, вы поневоле отождествляете себя с его методами… А методы эти, если сопоставить все вместе, — это политическое вымогательство путем шантажа, подкуп законодательных органов, кража важнейших документов, что повлекло за собой смерть или увечье многих правительственных чиновников, — и, наконец, убийство. Тот, кто проходил у вас под кодом S, ликвидирован.
— О Боже милостивый!..
— Вот в какие игры вы играете…
— Вы не поняли, Митчел, все происходило совсем не так!
