— С днем рождения, капитан!
— Спасибо… — поставил Виноградов опустевшую рюмку. — А бойцы твои?
— Они на работе. Не положено.
Телохранителей действительно не было видно и слышно, они лишь угадывались в полумраке огромной многокомнатной квартиры.
Гость и хозяин помолчали. Им было о чем помолчать…
Чуть больше года назад Михаил Степаненко, житель России и гражданин Германии, возглавил одну из самых мощных в городе преступных группировок. Проституция, рэкет, контрабанда… Капитан Виноградов провел тогда крупнейшую в своей оперативной карьере операцию, операцию «Крот» — его человек проник в святая святых «синдиката».
Закончилось все очень печально — Владимир Александрович лишился должности, а его негласный помощник — жизни… Правда, и Степаненко пришлось довольно поспешно вылетать в страну бременских музыкантов, не попрощавшись толком с любовницей, черным «мерседесом» и милицейским другом-генералом[1].
— Мастер… — обратился Виноградов к хозяину, пользуясь известным в определенных кругах прозвищем. — Скажи — вы ведь не меня «вели»?
— Не тебя, — кивнул Степаненко. — Те двое — «ликвидаторы», мы все равно должны были их сегодня…
Капитан вспомнил недавние «Секунды» — изломанный труп Эдика, огромного самбиста, последнее время замещавшего в городе босса. Все ясно — Мастер ничего и никому не прощал: чтоб рассчитаться за смерть своего компаньона, он прилетит с другого полушария.
Что-то не вяжется, подумал Виноградов. Как-то все это слишком быстро, да и не стал бы Степаненко сам прилетать только для этого — поручил бы кому-нибудь, благо специалистов хватает…
— Давно здесь?
— Пятый день, — Мастер выдержал паузу, ожидая следующего вопроса. Затем продолжил:
— Знаешь ведь, что в Пароходстве…
— Знаю, — кивнул Виноградов.
В свете очередной кампании борьбы с коррупцией Пароходство раздирала на кровавые ошметки прекрасно оснащенная и натасканная оперативно-следственная группа. Работала жестко и продуктивно — сажать было кого и было за что, тем более — наша патологическая экономика и бестолковое законодательство как будто специально рассчитаны на обеспечение наполняемости мест лишения свободы… В основном, конечно, досталось не мафиозным структурам. Но и интересы Степаненко, конечно, тоже задели — его «Норд-Вест круизез» в сфере морских перевозок фактически монопольно управляла белоснежными пассажирскими лайнерами Пароходства, отмывая «черную» наличность, перекачивая ее за рубеж и вновь, уже оттуда, инвестируя в Россию. Фактически коллеги Виноградова занимались сейчас тем, что когда-то не успел закончить он сам.
— Сергеева взяли, Бетдинова, Карояна. Говорят еще — Елкина и Храмова… — Мастер называл людей, хорошо известных Виноградову.
— Елкина и Бетдинова выпустили уже. А Сергеев слег — седьмой десяток все-таки! — счел возможным поделиться Владимир Александрович. Тем более, что служебной тайны он не выдавал — сам пользовался информацией опосредованной.
— Ну вот… Приехал тут кое-что «подчистить», сам понимаешь.
— Насчет «подчистить» — не меня имеешь в виду? — Виноградов улыбнулся, показывая, что слова его надо воспринимать как шутку.
Степаненко хохотнул:
— Не-ет! Год назад, не скрою, стоял вопрос… А теперь — нет. Другие проблемы… — Он на мгновение помрачнел, потом опять улыбнулся:
— Веришь, когда тебя сегодня увидел, как ты в машину к этим обезьянам ныряешь, — на душе потеплело! Судьба, думаю, а?
Виноградов пожал плечами, ожидая продолжения.
— Судьба… Мы ведь могли дождаться, когда они тебя — того! А уж потом…
— Может — денег тебе дать? Премию? Или медаль «За спасение мента» с закруткой на спине? Давай к делу!
— Давай. Ты там как оказался?
— Позвонили. Домой. Предложили встретиться — насчет фиктивных «представительских» на судах, там хищения валюты крупные… Я объяснил, что в Морском отделе не работаю, пусть обращаются в следственную бригаду. А тот мужик говорит — их не знаю, вам, Владимир Александрович, доверяю. И назвал одного человека…
— Кого?
— Кого — неважно! Одного из моих «помощников», бывших. Назначил встречу, описал машину…
— Та-ак… В общем, как я понял, те ребята тоже — кой-чего «подчищают». Только у меня в списке тебя нет, а у них — есть!
— Скажи, а этот… ну — бывший?
— Мне нравится ход твоих мыслей! — хлопнул себя по коленке Степаненко. — Генерал, что ли?
Они оба думали и говорили об одном человеке — недавно еще начальнике Главка, соучастнике самых «крутых» махинаций Мастера.
— Да.
— Где ж ему быть? На пенсии. После того скандала я его к себе взял, потом он отделился — свою собственную «долю» имел с магазинов и баров на «Наташе Ростовой», «Константине Федине» и «Владимире». Свою «команду» сколотил…
— Хреново.
— Ерунда! Его уйму — не дрейфь. Время, правда, понадобится…
Мастер прервал себя на полуфразе, задумался, длинно посмотрел на Виноградова и поднялся из кресла:
— Понадобится…
Он прошел к окну, затем вернулся. Закурил.
— Ты чем сейчас занят?
— В смысле?
— Ну — отпуск взять можешь?
— Я и так в отпуске. Еще почти две недели. А что?
— Есть деловое предложение. В порядке взаимной услуги. Я ж тебя выручил? Крупно выручил!
— Ну?
— У меня проблема. Ты — подходишь! — Мастер хлестко ударил кулаком в подставленную ладонь: — Как я сразу не подумал! Работы на неделю — сколько успеешь… Заработаешь неплохо. Заодно и из города смотаешься, пока суд да дело.
— Криминал?
— Все официально! Оформим договором, через твое начальство — если хочешь. А не хочешь — так…
— Если охранять кого-нибудь или груз сопровождать — у меня на время отпуска оружия нет, ты это учти! А «левый» ствол…
— Саныч! Я ж тебя знаю!
— А сколько?
— Тридцать «зеленых» в сутки. Плюс все расходы — в рублях. Плюс «тонна» долларов по окончании, если все — о'кей. Годится?
— Соблазнительно…
— Давай соглашайся! — Чувствовалось, что Степаненко не на шутку загорелся новой идеей.
Виноградов подумал, что если поторговаться… Нет, неприлично. Он вспомнил про незаконченный по финансовым причинам ремонт в прихожей, про давно обещанную жене стиральную машину, про кое-что еще… Тем более — долг платежом красен, а от послушать — большого греха не будет.
— Излагайте, босс!
Другому вовсе и не надо ехать… а он непременно поедет. Он непременно захочет проявить свою угнетенную амбицию… хотя его могут там задавить до смерти.
Михаил Зощенко
Смешно — проработав почти восемь лет в транспортной милиции, имея целую кучу формальных и неформальных льгот, капитан Виноградов впервые в жизни ехал в вагоне СВ. Интерьер купе напоминал старый фильм о «красных дипкурьерах» и голливудские экранизации Агаты Кристи, было тихо и чисто.
Владимир Александрович запер никелированный замок двери, раздвинул крахмальные занавески и снял пиджак ни есть, ни спать пока не хотелось. За окном морозно темнел поздний вечер…
Вытертая кобура привычно сковывала движения — девятимиллиметровый газовый «вальтер» был вручен перед самым отправлением, вместе с документами, билетами и деньгами. Виноградов отстегнул ее, смотал кожаную сбрую и сунул под подушку. Окинул взглядом причесанный ворс коврового покрытия, помедлил и скинул ботинки.
…Собственно, инструктаж занял не больше получаса. Подъехавшему прямо с утра, в условленное время Виноградову пришлось обойтись даже без кофе — Степаненко куда-то торопился и встретил капитана чуть ли не на пороге:
— Любуйся!
Он выложил перед Владимиром Александровичем несколько черно-белых фотоснимков. Наметанным взглядом недавнего «транспортника» Виноградов разглядел сползшую с насыпи колесную пару, развороченный бок рефрижераторной секции, человеческий обрубок в милицейской форме, зажатый металлической плитой двери. На двух фотографиях суетились какие-то бородатые, увешанные оружием люди, перегружавшие в бортовой «КамАЗ» ящики и бочки. Снимки были качественные, ясно, что работал профессионал или очень талантливый любитель с хорошей аппаратурой.
— Конец прошлого месяца. Южная Халкария… Последний перегон перед границей, — прокомментировал Степаненко.
Виноградов припомнил — в прессе тогда довольно бурно комментировался налет неустановленной банды на российский железнодорожный состав. Последовали даже какие-то санкции… Погибли больше десяти человек, в том числе двое милиционеров и стрелок военизированной охраны, выделенный местным Управлением дороги.
Степаненко сложил веер глянцевых прямоугольников:
— Один из вагонов, тот, который взрывали, был мой… Жратву — консервы, шоколад, ликеры — вычистили под ноль. Но это — хрен с ним! Они забрали одну штуку… Ее и надо найти.
