Сейчас русская и американская эскадры находились на расстоянии чуть более четырех сотен километров друг от друга, медленно, но неумолимо сближаясь. Теоретически Спиридонов уже мог отдать приказ уничтожить американцев, несколько часов находящихся в зоне досягаемости ракет его эскадры. Теоретически, потому что бортовые радары авианосца и кораблей сопровождения все еще не могли видеть слишком далекую цель, пока еще находившуюся за горизонтом. И без внешнего целеуказания, со спутника, к примеру, или хотя бы специального самолета, русским морякам пришлось бы стрелять по площадям, а американцы, соответственно, имели неплохие шансы уклониться от залпа, несмотря на то, что эти четыре сотни километров ракеты преодолели бы за считанные минуты. На самом деле, на ракетном крейсере базировался вертолет Ка-25РЦ, специальная машина, оснащенная радаром обнаружения надводных целей и автоматизированной системой передачи координат этих целей на борт крейсера. Но все, начиная от пилотов "Камова" и заканчивая командующим эскадрой, понимали, что в боевых условиях первый же вылет станет и единственным, полетом в один конец. Вертолет не сможет уйти от американских истребителей, и тем более не в силах будет защитить себя.
Американцы, кстати, тоже могли держать русскую эскадру на прицеле, в чем Спиридонов вполне отдавал себе отчет. Вице-адмирал точно не знал, какие ракеты находятся в шахтах пусковых установок крейсеров и эсминцев противника, но если там были крылатые ракеты BGM-109E, противокорабельная модификация знаменитого "Томагавка", то "Кузнецов" и сопровождающие его корабли точно находились в пределах дальности их полета. Противокорабельные "Томагавки" могли доставить фугасную боеголовку весом четыреста пятьдесят килограммов на пятьсот пятьдесят километров, но, в отличие от русских ракет, были дозвуковыми, а значит, более уязвимыми для средств противовоздушной обороны. Правда, американские ракеты были и менее габаритными, то есть менее заметными для радаров.
Противник мог ужалить весьма больно, достав реактивным жалом до самого сердца. Проблему же загоризонтного целеуказания американцы вполне успешно могли решить, используя спутники, которых у них, в отличие от русских, было предостаточно, любого назначения и типа. Иными словами, пренебрегать их существованием, совсем не думать об этой угрозы, было категорически невозможно, если только командующий эскадрой хоть немного беспокоился о своих кораблях и моряках. Вице-адмирал Спиридонов беспокоился о тех и о других, больше все-таки о людях, и именно поэтому отправлял на разведку лучших пилотов из состава авиагруппы "Адмирала Кузнецова".
– Будьте осторожны, товарищи офицеры, – напутствовал Спиридонов своих пилотов. – Нужно продемонстрировать американцам нашу решимость, но при этом не провоцировать их, не давать поводя для применения оружия. Сейчас, когда обстановка накалилась до предела, нельзя забывать об осторожности. Пусть янки знают – рубежи России под надежной охраной!
Пока пилоты сосредоточенно, с неподдельным вниманием слушали последние инструкции, на ангарной палубе техники уже присоединили к горловинам баков заправочные шланги, одновременно укрепляя под плоскостями истребителей ракеты. Каждый в эти минуты занимался своим делом.
– Американцы в конец обнаглели, – серьезно заметил полковник Конев. – Свободно действуют у наших границ, словно в своих территориальных водах. Кажется, они забылись. Пусть понервничают, если уж сунулись к нашим берегам.
Командир истребительного авиаполка, которому в случае боя предстояло стать щитом эскадры, из-под которого крейсера и эсминцы будут наносить ракетные удары, был настроен серьезно. Он верил в себя и своих пилотов, настоящих мастеров, как верил и в те машины, которые пилотировали его подчиненные.
Все происходило быстро и слаженно. Самолетопдъемник доставил на палубу из ангара две крылатые машины, несущие на фюзеляжах красные звезды и Андреевские флаги с косыми голубыми крестами – символ принадлежности к морской авиации России.
Самолеты были полностью готовы к бою, хотя пилоты их в глубине души надеялись, что бой этот не состоится. Каждый из истребителей нес по четыре ракеты "воздух-воздух" малой дальности Р-73 с инфракрасным наведением, и восемь ракет средней дальности Р-27РЭ с полуактивным радиолокационным наведением, а также был оснащен встроенной пушкой ГШ-30-1 калибром тридцать миллиметров со ста пятьюдесятью патронами.
– К взлету готов, – доложил полковник Конев, связавшись с постом управления полетами. – Двигатели на форсаж!
Взревели мощные турбины, выходя на максимальную тягу, но истребитель не тронулся с места. Стойки шасси "Сухого" были крепко зафиксированы удерживающими устройствами, а струя выхлопных газов била в газоотводный щит, выдвинутый из палубы позади машины.
– Первый, взлет! – скомандовал управлявший полетами офицер, наблюдавший за всем с мостика, и колодки разжались, отпуская стальную птицу в свободный полет.
Два истребителя Су-33, разогнавшись на трамплине, один за другим оторвались от палубы "Кузнецова". Теперь с борта авианосца за ними могли наблюдать лишь с помощью локаторов, да еще радиоканал связывал пилотов с мостиком крейсера. Крылатые машины, обрушив на корабли пульсирующий грохот реактивных турбин, заложили круг над самой водой, набрав высоту и направившись в сторону пока еще остававшейся где-то за горизонтом американской эскадры.
В это же время в пятистах километрах северо-западнее русской эскадры на высоте трех тысяч метров рассекал острыми кромками плоскостей воздушные массы патрульный самолет Р-3С "Орион". Он вел поиск русской подлодки, той самой, которая стала причиной гибели "Мичигана".
"Орион", взлетевший с норвежского аэродрома, пока искал противника в одиночку, но вскоре к нему должны были присоединиться палубные самолеты и вертолеты сразу с нескольких авианосцев. Они же должны были найти место гибели "Мичигана" и, если повезет, тех, кто смог спастись. Пока, однако, поверхность океана была пуста, но радар ARS-115 продолжал монотонно посылать импульсы, обшаривая водную гладь в поисках любых целей.
– Есть отметка цели, командир, – внезапно сообщил оператор, следивший за показаниями радиолокационной станции. На мониторе он увидел точку, слишком маленькую, чтобы это был корабль или даже спасательный плотик. Но эта отметка могла обозначать и кое-что иное, не менее важное: – Сигнал слабый, сэр. Думаю, это перископ подводной лодки.
– Где ты его обнаружил, Лари? – спросил командир экипажа, уже чувствуя, что именно им улыбнулась удача. – Координаты?
– Квадрат Танго-два. От нас не более двадцати миль.
– Черт побери, – воскликнул второй пилот. – Если это субмарина, то только русская. Ублюдки!
Пилоты "Локхида" знали, что произошло на глубине, и чем все обернулось для нескольких десятков американских парней. И каждый понимал, что шансов на то, что кому-то из экипажа "Мичигана" удалось выжить, практически не было. Чудеса случаются в сказках, а значит, здесь и сейчас надеяться на чудо не стоило. Но теперь у пилотов "Ориона" появилась возможность отомстить за их гибель, что они и намеревались сделать.
– Курс ноль-два-ноль, – приказал командир. – Сообщить на базу и ближайшим кораблям. Мы атакуем русских и пустим их на дно, парни!
Выполнив плавный разворот, четырехмоторный самолет, оглашая морские просторы ровным гулом двигателей, лег на новый курс, устремившись к такой близкой цели.
То, что обнаружил поисковый радар "Ориона", на самом деле было не перископом, а шноркелем, устройством, по которому к дизельным генераторам шедшей на перископной глубине "Костромы" поступал воздух. Подлодка имела возможность двигаться и с погасшим реактором, но вот сражаться она не могла, поскольку мощности аккумуляторов было совершенно недостаточно на то, чтобы совершить сколь-нибудь протяженный переход в погруженном состоянии.
"Кострома" стала практически беспомощна, лишившись своего ядерного "сердца", но из-за этого она вовсе не ослепла и не оглохла. Сенсоры, установленные на шноркеле, уловили излучение чужого радара, а бортовой компьютер, сравнив полученные данные с заложенной в него информацией, спустя считанные секунды безошибочно сообщил, что где-то над волнами кружит противолодочный самолет "Орион".
– Нас сейчас пустят на дно, – с волнением в голосе произнес старший помощник. – Для американцев мы просто мишень. Они нас уничтожат первым выстрелом.
– Ну уж нет, – возразил Роман Казаков. – Черта с два, старпом! Так легко мы им этого сделать не дадим.
– Но чем мы можем им помешать? – удивился старпом. – Мы еще в состоянии атаковать корабль или другую подлодку, но против самолета сейчас мы бессильны.
Старший помощник был прав. Любая, даже самая совершенная субмарина, а "Кострома" вполне могла так называться, оставалась, как и полвека назад, беззащитной против воздушного противника. Даже в двадцать первом столетии жужжащий винтами вертолет мог пустить на дно атомоход, правда, с каждым годом это становилось все труднее, ведь чтобы уничтожить врага, его сперва нужно было отыскать. Но вот с этим сейчас у американцев проблем не было.
