Чуть видимое бледное пламя заколыхалось над броней, и танк, развернувшись, остановился, загородив собой улицу.
Парни восторженно закричали, но в то же мгновенье из-за бронированных махин все той же деловитой поступью выскользнули полицейские, а за ними — вооруженные рабочие, и без единого возгласа, молча бросились на гомонящий сброд.
Гетлин выстрелил в бежавшего на него человека — тот упал. Стреляли и другие из его шайки.
Но все новые и новые люди в синих мундирах, в разнообразных гражданских костюмах и голубых блузах СНМ волнами выкатывались из-за танков. Вспыхнула яростная рукопашная схватка, и Гетлин понял, что его орава сейчас будет смята, растоптана, уничтожена.
Это был конец.
Конец «дня «икс», а, может быть, — и его, Гетлина.
Вилли ударил кого-то рукояткой пистолета — черт его разберет, своего ли, чужого, — прыгнул обратно, но дверь оказалась запертой. За спиной раздалось чье-то прерывистое дыхание. «Только не попасть им в руки», — мелькнула мысль, и Гетлин поднял пистолет к виску. Его тут же ударили прикладом по руке, — пистолет вылетел, — и какой-то великан в синей блузе, по виду — рабочий, валя его на кафельные плиты подъезда, почти весело проговорил:
— Никакой самодеятельности! Приказано брать только живьем!
Ночь. Приглушенно, секунду за секундой отсчитывают бесконечное время часы. Бледно-сиреневый свет мягко ложится на письменный стол и на крупные руки Эриха. Осторожно шуршит газетная бумага, тихо лязгают ножницы. Эрих работает. Он выискивает в старых газетах, журналах, брошюрах все, что относится к памятным событиям июня 1953 года. Он вырезает, складывает, размещает по папкам заметки, корреспонденции, фотографии, карикатуры. Иногда, отложив в сторону папки, сам берется за перо — настолько живо встают перед глазами события, казалось бы, недавнего прошлого, хотя с тех пор минуло почти два года.
Он еще не знает, зачем нужен ему весь этот материал. Но что-то неясное, что-то пока еще неоформившееся зреет в нем, и это «что-то» настоятельно требует после напряженного трудового дня допоздна засиживаться за письменным столом.
В комнате знакомая привычная тишина. И Эрих, что бы он ни делал, оберегает эту трепетную тишину. На тахте, в полумраке, Инга. Ждала, ждала, смуглая девочка, и уснула. Час назад, полусонная, она попросила:
— Эрих, я устала... Сядь рядом, — у тебя такие теплые руки... С ними спокойно.
Он, не задумываясь, пообещал:
— Еще пять минут.
Но вокруг такая тишина, так хорошо, спокойно на душе, так легко работается, что Эрих невольно потерял счет времени. Его внимание привлекла небольшая заметка в газете. Быстро пробежав ее глазами, Эрих резко встал, с шумом отодвинув стул.
— А? Что случилось?
Инга приподнялась, глянула на мужа и, успокоенно улыбнувшись, снова опустила голову на подушку.
— Инга, ты не спишь?
— Ты полагаешь, я даже во сне с тобой говорю? — лукаво усмехнулась Инга. — Какой ты стал самонадеянный...
— Девочка, ты посмотри, что я обнаружил!
— Да, конечно. Это в твоем характере — постоянно что-нибудь обнаруживать.
— Да нет же, правда интересное. Это и нас касается.
— Вот как? Тогда, конечно, стоит посмотреть, хотя мне ужасно не хочется вставать.
Она все же поднялась и подошла к мужу.
— Показывай свою очередную сенсацию...
— Читай, — Эрих отчеркнул карандашом заметку. — Только вслух читай.
Чуть заспанным голосом Инга начала:
«Сообщение Военного Коменданта Советского сектора Берлина. Агентство АДН передало сообщение Военного Коменданта Советского сектора Берлина. В этом сообщении объявлено, что Иохим-Людвиг Лангер (он же Вилли Гетлин...)
— Кто такой этот Лангер-он же Гетлин? Ты его знаешь? — обернулась Инга к мужу.
— Читай до конца.
— «...Вилли Гетлин...» Да, вот это: «...житель Западного Берлина действовал по заданию иностранной разведывательной службы, был одним из активных организаторов провокаций и беспорядков в советском секторе Берлина и участвовал в бандитских выходках против органов власти и населения... приговорен к смертной казни — расстрелу. Приговор приведен в исполнение».
Она снова посмотрела ничего не понимающими глазами на Эриха:
— А мы тут при чем?
— Как «при чем»? Ты помнишь Кульмана?
— Ну, помню. — Инга поморщилась.
— Так этот Гетлин, — Эрих ткнул карандашом в заметку, — был шефом Кульмана. Много горя принесли людям такие, как он, этот бывший майор войск СС Лангер.
Инга взяла руку Эриха и осторожно прижала к себе.
— Слышишь?
Эрих почувствовал под ладонью упругий толчок. Глаза его повлажнели, он тихо обнял жену за плечи, привлек к себе.
Она шепотом сказала:
— Он-то не испытает того, что тогда случилось?
— О, нет, Инга, это будет сильный и свободный человек, настоящий хозяин новой Германии.
Печатается в сокращенном варианте.
РИАС (нем. RIAS, Rundfunk im amerikanischen Sektor, «Радио в американском секторе») — радиокомпания в Западном Берлине, основанная в 1946 году и работавшая под контролем американских оккупационных властей.
Конрад Аденауэр — немецкий политик, в 1953-м году федеральный канцлер ФРГ.
Сокращенное название шпионской организации в Западном Берлине.
Ами — так называют в Германии американцев.
МП — военная полиция (англ.).
Садитесь, пожалуйста (англ.).
Так в Германии называли члена фашистской партии.
Мальчонка.
СНМ — Союз свободной немецкой молодёжи (нем. Freie Deutsche Jugend, FDJ) — молодёжная организация в ГДР, по структуре и задачам схожая с советским комсомолом.
Так в Зап. Германии называют народную полицию ГДР (VoIkspolizei).
Уистити — специальный инструмент для открытия двери, если изнутри скважины оставлен ключ.
Дамочка с улицы Курфюрстендамм. Игра слов, означающая: «проститутка».
Вильгельм Пик — немецкий коммунист, один из основателей германской компартии. С 1949 года и до своей смерти в 1960 году Вильгельм Пик был президентом ГДР.
