– Ну и черт с вами! – обиделся Барри. – Один пойду…
Он велел капитану причаливать и отошел на нос, чтобы не стоять рядом со скучной публикой.
– Однако у тебя и партнер, Александр, – сказал по-русски Кеган.
– Можно подумать, что твой лучше, – ответил Филатов.
Если Аббаса он ненавидел, то Кеган стал просто неприятен. Все иллюзии, которые были у Филатова в отношении старого приятеля, сегодня рассеялись.
Между тем баркас ловко вырулил из общего потока и, протиснувшись между двумя стоящими у берега баржами, ткнулся носом в причал. Как только все сошли на берег, капитан дал задний ход. Аббас проводил жадным взглядом уплывший товар и повернулся к Филатову:
– Завтра вечером я позвоню вам. Где вы остановились?
– Какое это имеет значение?
– Зная, откуда вы едете, мне легче будет объяснить вам…
– В нашем деле никогда не знаешь, где будешь завтра! – вмешался в разговор Барри. – Пошли, Алекс, и я попробую уломать тебя на мальчишник.
Они пошли по какому-то дурно пахнущему переулку – впереди Барри и Филатов, за ними Аббас и Кеган – и оказались в толчее улицы. После свежего речного воздуха город показался Филатову ужасным: жара, духота, толкотня. Барри же, несмотря на комплекцию, двигался легко и непринужденно.
Махнув рукой, он остановил ближайшего моторикшу, называемого в народе «тук-тук», и первым влез внутрь, едва не перевернув его. Филатову ничего не оставалось делать, как последовать за ним. Барри что-то сказал водителю, и они уехали, сопровождаемые удивленными взглядами Кегана и Аббаса.
Езда на трехколесном тарахтящем монстре произвела на Филатова ужасное впечатление, особенно когда они втискивались между автобусами и оказывались в клубах едкого черного выхлопа или проскакивали перекрестки, лавируя среди гудящих машин.
– Неужели нельзя было взять такси? – недовольно сказал он.
– Такси имеет номер, по которому легко найти водителя, – ответил Барри, снова ставший нормальным человеком. – А водитель, получив пару баксов от Аббаса, сразу вспомнит, куда он нас отвез. Зато в этой тарахтелке нам опасаться нечего.
«Тук-тук», между тем, свернул в какой-то переулок и, объезжая мусорные баки, помчался с такой скоростью, что пассажирам пришлось вцепиться в сиденья.
– И никакой слежки! – добавил Барри. «Похоже, он успевает предусмотреть все!» – подумал Филатов.
Он посмотрел на Барри и, к собственному удивлению, увидел на его лице выражение озабоченности. Казалось, он вспомнил нечто очень важное и теперь напряженно думает.
– Что-то не так? – спросил Филатов. Барри тряхнул головой и улыбнулся:
– Ерунда, мелкие служебные проблемы…
– Но они не помешают нашему делу?
Филатова вдруг охватило беспокойство – может быть, все не так гладко, как кажется? В конце концов, пока он только выполняет распоряжения Барри, не зная всех подробностей операции.
– Не парься, Алекс! – ответил Барри голосом веселого толстяка. – И кстати, я хотел спросить про водку. Привез?
– Водка дожидается тебя в номере. И к ней еще кое-что.
– Ты меня интригуешь, старина!
И он крикнул водителю, чтобы тот ехал быстрее…
Пока доехали до «Байока», Филатов едва не задохнулся, к тому же рубашка под пиджаком пропиталась потом и буквально хлюпала при каждом движении. Так что, добравшись до номера, он первым делом избавился от пиджака и встал под кондиционер. Барри тем временем вышел на балкон и стал куда-то звонить.
«Боится прослушки? – подумал Филатов. – Но он утром все проверил. Значит, не хочет, чтобы я слышал, о чем он говорит. Ладно, проверить я его все равно не могу, остается верить…»
Он вылез из-под струи ледяного воздуха, сходил в душ, надел чистую рубашку, а Барри все еще разговаривал по телефону. Филатов вытащил из чемодана бутылку «Кауфмана» и постучал по стеклу. Барри обернулся и быстро закивал – иду, иду! И действительно тут же закончил разговор и вернулся в номер, принеся с собой порцию горячего уличного воздуха.
– Это и есть та самая водка, которую продают в обычных магазинах? – спросил он, с интересом рассматривая бутылку.
– Бывает и дешевле, но той отравиться можно, – пояснил Филатов, вытаскивая из чемодана небольшой аккуратный сверток.
– А это кое-что к водке?
– Точно!
Филатов положил сверток на стол и стал его разворачивать с медлительностью фокусника. Заинтригованный Барри сел напротив. Первым появилась буханка черного хлеба.
– «Бородинский»! – объявил Филатов.
Он с удовольствием вдохнул знакомый до боли запах и протянул Барри. Тот принюхался и уважительно сказал:
– Пахнет соблазнительно. А почему «Бородинский»?
– На Бородинском поле русские войска разбили Наполеона! – с гордостью пояснил Филатов, доставая банку соленых огурцов.
– А зачем ты вез огурцы? Их же можно в любом маркете купить.
– В маркете маринованные, а это домашнего засола! У нас такие огурцы бабульки делают и около магазинов продают.
– Чьи бабульки?
– Самостоятельные. Чтобы к пенсии прибавка была.
– Понятно… – неуверенно сказал Барри.
Но Филатов не стал тратить время на разъяснение причин скудости российских пенсий, а выложил на стол кусок сала, густо натертого солью с перцем.
– Но в этом же безумное количество калорий и жира! – забеспокоился Барри. – Я и так толстый!
– Ничего подобного, – возразил Филатов, нарезая продукты захваченным из самолета пластмассовым ножом. – Ты в меру упитанный мужчина в полном расцвете сил!
– Гениально! – От восторга Барри даже зааплодировал.
– Да это я не сам придумал, – скромно потупился Филатов.
– Наверное, Толстой? Или Достоевский? – проявил знание русской литературы Барри.
– Вроде того, – Филатов разлил грамм по пятьдесят водки и пояснил: – Вначале выпиваешь водку и нюхаешь хлеб, а потом закусываешь огурчиком. Ясно?
Барри кивнул, и они выпили. Филатову после долгого перелета и суматошного дня водка показалась очень своевременной. Что же касается Барри, то он, аккуратно проделав все манипуляции, теперь прислушивался к собственным ощущениям.
– Нравится? – спросил Филатов, наливая по второй.
– Кажется, да, – задумчиво ответил Барри. – А хлеб только нюхать?
– Можно положить сверху кусочек сала и съесть…
По мере опустошения бутылки обстановка становилась все более непринужденной, а когда Филатов достал из чемодана вторую, и вовсе стала домашней. На улице стемнело, но свет в номере включать не стали. Только одинокая лампа, висевшая над самым столом, освещала разгоряченные лица собутыльников. Обычная русская водка и традиционная закуска понравились Барри.
Все было хорошо и весело, но Филатов, который был покрепче Барри, время от времени замечал в нем скрытое беспокойство. Выждав подходящий момент, Филатов как бы невзначай обронил:
– Водку положено пить с удовольствием, а ты все время о чем-то думаешь. Так нельзя!
– Тебе легко говорить! – навалившись на стол, ответил Барри. – Ты у нас свободный человек, депутат, а я простой офицер. И у меня есть начальство, которое всюду сует свой нос и мешает работать!
Барри заглянул в свой пустой стакан и многозначительно поднял брови – почему пусто? Филатов, напряженно ловивший каждое слово, тотчас разлил водку и подвинул Барри банку с последним огурцом.
– Они всегда считают, что лучше разбираются в ситуации и лучше знают, что надо делать!
Барри выпил, поморщился и полез за огурцом. Огурец не давался, увертывался, а когда Барри наконец вытащил его из банки, выскользнул из мокрых пальцев и плюхнулся на стол.
– Ты имеешь в виду наше дело? – холодея от неприятного предчувствия, спросил Филатов.
– И его тоже… – Барри осторожно протянул руку к огурцу и замер. – Но я все равно буду делать так, как считаю нужным!
И он молниеносным, почти неуловимым движением схватил огурец. К сожалению, хватка оказалась чрезмерной, во все стороны брызнул сок и в руках у растерянного Барри осталась пустая шкурка.
– Сила есть – ума не надо! – от души засмеялся Филатов.
– Это вы так про американцев говорите? – обиделся Барри и пошел мыть руки.
Оставшись один, Филатов задумался. И снова всплыл неизвестный из аэропорта. Пусть его послала третья сила, пока не важно какая. Но зачем? Что он мог сообщить? О чем предупредить? Филатов перебирал разные варианты, и по-всякому получалось – речь, скорее всего, пойдет о Барри. Аббас – враг, и это не вызывает сомнений, Кеган – его приспешник, значит, тоже враг. О них и говорить нечего. А вот Барри вроде как свой человек, соратник. И если речь идет о нем, то понятно, почему неизвестный прячется – боится. Таиланд – зона американского влияния, здесь Барри может без труда разобраться с мешающим делу болтуном. Опять же его постоянное беспокойство: он-то говорит, что начальство виновато, а как на самом деле?
«Эх, Барри, Барри… – подумал Филатов. – Верить тебе или нет? Не знаю…»
