— Всё дело в деньгах, которые Динь дал Тхюи Ханг, — заключил Фишел.
— Тхюи Ханг наверняка работает связной у Диня, — согласился с ним Лэнсдейл. — Почти каждый вечер он танцует с ней. На деньгах, которые Динь передаёт Тхюи Ханг, имеются какие-то важные сведения. Но она, может быть, и просто почтовый ящик, тогда важной птицей является адресат. А что этот Динь, он из французской или из какой-нибудь другой разведывательной организации? Что это за организация? Помимо работы на Нго Динь Дьема, чем ещё занимается Динь? — Лэнсдейл повернулся к Томасу: — Майор Томас, надо узнать, что представляет собой Тхюи Ханг. С кем кроме Диня поддерживает она связь? Это дело поручается лично вам и Туену. Самое позднее через три дня вы должны иметь сумочку и деньги, которые Динь дал Тхюи Ханг.
— Слушаюсь, полковник, — выпятил грудь Томас.
Полночь. Фан Тхук Динь поднялся из-за стола. Как обычно, Тхюи Ханг прошла с ним вниз до конца лестницы, к выходу. Динь вежливо поклонился в знак прощания и пожал ей руку.
В час ночи Тхюи Ханг покинула бар. Она села на мотороллер и направилась домой. На перекрёстке её задержали двое полицейских, которые стояли там неизвестно сколько времени со своими мотоциклами. У каждого на бедре болтался пистолет. Один из них перегородил дорогу, другой, смерив Тхюи Ханг взглядом с ног до головы, спросил:
— Откуда так поздно?
— С работы, — спокойно ответила Тхюи Ханг.
— Где работаешь?
Допрос начинал выводить Тхюи Ханг из себя.
— В баре «Либерти палас».
— Где документы?
— Комендантского часа нет, я не нарушила правил уличного движения, я не совершила ничего противозаконного, так почему же вы спрашиваете документы?
Полицейский вытаращил глаза и угрожающе положил руку на кобуру.
— Подозрительная, поэтому и спрашиваю! Дашь документы или нет? Ты что, хочешь поговорить, да?
Тхюи Ханг, сдерживая себя, открыла сумочку и протянула им удостоверение. Но оно не интересовало их. Оба уставились на сумочку, и один из них с угрозой в голосе спросил:
— Эй, а нет ли там у тебя листовок? А ну, покажи.
— Какие листовки? Что за странный вопрос?
— Не разглагольствуй, давай! Уж не намерена ли ты противиться представителям власти?
Тхюи Ханг была вынуждена дать полицейским сумочку. Один из них вытащил пистолет.
— Будешь кричать, застрелю.
Взревели двигатели и мотоциклы исчезли. Только тогда Тхюи Ханг осмелилась закричать. К ней подбежали какие-то люди, но полицейских и след простыл.
Сумочку Тхюи Ханг немедленно доставили в техническую службу № 5 Сайгоне кого отделения ЦРУ. Её всю распороли по швам. Особое внимание было обращено на деньги, которые Фан Тхук Динь дал Тхюи Ханг. С помощью новейших приборов за их изучение принялись технические специалисты ЦРУ. Бумажные купюры освещали, разглядывали через увеличительные стёкла, а затем обрабатывали различными химическими реактивами, По ничего обнаружено не было. От воздействия химического раствора просматривался лишь поблекший портрет главы марионеточного правительства, смахивавшего на утопленника.
В соседней комнате Лэнсдейл, Томас и Фишел изучали доклад и краткие характеристики, присланные Чан Ким Туеном.
— «Двое из секты Бинь Суен, дежурившие у театра „Вселенная“, с которыми разговаривал Фан Тхук Динь, вне подозрений, — начал читать вслух Лэнсдейл. — Первый из них имеет кличку Шрам (у него шрам на щеке, оставшийся от ножевого ранения), второй — Тигр (на груди у него вытатуирована голова тигра). Оба в прошлом бродяги, хулиганы, из тех, которые болтаются на автобусных стоянках и за деньги изобьют кого угодно. В секту приняты Бай Вьеном. Способны только на воровство, бандитизм, пьянку, ругань, драку — и не более. Постоянных связей с Фан Тхук Динем не имеют.
Хай Пон — сын Бай Вьена, недоучка, перенявший от отца его худшие черты. Целыми днями занят поиском девиц и драками. С Фан Тхук Динем познакомился недавно. Обычно сопровождает Диня на встречи с деятелями из сект и офицерами армии.
Тхюи Ханг — танцовщица из бара „Либерти палас“. Её отец — электрик, родом с Севера, мать — южанка, рано умерла. Отец был в джунглях, действовал против французов. Прошёл слух, что он умер. Тхюи Ханг живёт самостоятельно. Малообщительна. Работает танцовщицей, но не опустилась, как большинство девиц её профессии. Каждый вечер, когда приходит Фан Тхук Динь, общается с ним».
Закончив чтение, Лэнсдейл принялся за анализ.
— Вот видите, — начал он, — те двое из секты Бинь Суен, воришки и бандиты, не в счёт, они не имеют к Диню никакого отношения. Что касается гуляки Хай Пона, то он используется Динем для выяснения обстановки в сектах; это не тот, кто мог бы вести разговор с Динем. Так кто же? Тхюи Ханг. Отец участвовал в войне против французов и умер в джунглях. Это первое, что заслуживает внимания. Второе. Каждый вечер, когда появляется Фан Тхук Динь, она общается с ним. Третье. Она малообщительна, не развращена. Вывод: от Тхюи Ханг мы можем получить ответ на вопрос о Фан Тхук Дине.
Томас и Фишел полностью согласились с мнением полковника.
У Лэнсдейла был самодовольный вид. Именно в этот момент из соседней комнаты принесли результаты анализа бумажных купюр, которые Фан Тхук Динь дал Тхюи Ханг: обычные деньги, на которых ничего не обнаружено.
— Почему ничего нет? — раздражённо спросил одетого в белый халат эксперта Томас.
Тот только пожал плечами и тихо удалился. Лэнсдейл сидел молча, а Томас риторически повторил вопрос:
— Почему же ничего нет?
— Терпение, майор. — Полковник тихонько постучал по ручке кресла. — Не всегда на деньгах должны быть тайные знаки. Возможно, он наносит их раз в неделю или в какой-нибудь другой условленный срок…
— Полковник, но не будем же мы обыскивать их каждую ночь! Мы и так уже нашумели, забрав эти бумажки у Тхюи Ханг. Не такой уж глупый Фан Тхук Динь, чтобы продолжать писать на купюрах.
— Но ведь писали же, — возразил Лэнсдейл тоном знатока. — Они будут бить на неожиданность, решат, что раз мы нашумели, то прекратим обыски. И будут писать, полагая, что хитрее нас. Но им не уйти. Невозможно, чтобы они оказались выше нас. У меня имеется опыт на Филиппинах.
— То есть вы, полковник, приказываете продолжать отбирать деньги у Тхюи Ханг? — спросил Фишел.
— Профессор, я не думаю так упрощённо. Обыска не будет ни завтра, ни следующей ночью, ни на третью ночь. Но однажды внезапно мы устроим это. Но не так открыто, как это сделал майор Томас. У меня будет иной способ.
Раздался стук в дверь. Томас выглянул и сказал:
— Входите.
В комнату вошёл сотрудник ЦРУ и вытянулся по стойке «смирно».
— Разрешите доложить, полковника Лэнсдейла и майора Томаса вызывают к телефону.
— Откуда звонят? — спросил Томас, нахмурив брови.
— Из канцелярии Центра, майор.
Они поспешили в аппаратную. Трубку взял Лэнсдейл.
— Алло! Полковник Лэнсдейл слушает. Кто у телефона?
На другом конце провода послышался голос лейтенанта Эндрюса, специалиста по особо секретным делам, который сегодня был явно взволнован.
— Здравствуйте, полковник. Лейтенант Эндрюс. Только что получено сообщение из Северного Вьетнама относительно заброшенных туда спецгрупп.
— Какое? — громко крикнул Лэнсдейл.
— Вы меня хорошо слышите, полковник?
— Хорошо.
— Докладываю, в сообщении говорится: «Группа Биня проникла на Ханойский вокзал, подложила мины, замаскированные под уголь, в паровозы, но они были обнаружены. Вся группа схвачена».
— А группа Хао? — раздражённо спросил Лэнсдейл.
— Докладываю, полковник: «Двое, распространявшие листовки отдела психологической войны, пропали, и от них нет никаких сообщений. Трое других пробрались на склад с горючим, чтобы подмешать в бензин химические реактивы, выводящие из строя двигатели, но что-то сделали там не так, как надо, задохнулись от ядовитого газа и были схвачены. Кроме того, коммунисты как будто обнаружили тайники, в которых после отхода французской армии нами были спрятаны радиоаппаратура и оружие».
Лэнсдейл швырнул трубку. Слушать дальше было выше его сил. Тонкие губы его плотно сжались, а лицо приобрело фиолетовый оттенок. Так он и стоял в застывшей позе перед растерянными Томасом и Фишелом. Потом тяжело опустился на стул, вытащил носовой платок и вытер вспотевший лоб.
Число американских советников быстро увеличивалось. В Сайгонский порт всё чаще заходили американские суда, доставляющие оружие и транспортные средства. На улице Катина — именуемой ныне по неоколониальной моде улицей Свободы — всё реже встретишь французских офицеров и солдат, зато всё больше стало появляться американских советников. Одни из них, облачённые в простые одежды цвета хаки, растерянно осматриваются по сторонам, впервые попав в далёкую юго-восточную страну. Другие, затянутые в строгие костюмы, вышагивают с надменным видом, полагая, что все в этом мире должны склонять голову перед их набитой долларами мошной. Магазины, называвшиеся прежде «Аркансьель», «Сюзанна», «Пари бар», «Модерн таер», очень быстро сменили вывески на «Парамаунт», «Элизабет», «Голливуд бар», «Нью стар тэйлор».
