Со шкурой сдерем, - мрачно пообещал Маята и побежал за подмогой в штрафной изолятор.
Вчетвером вертухаи кое-как содрали с Суицида злополучное белье, уложили бунтовщика на пол и, во избежание осложнений, «закатали» в смирительную «рубашку», туго завязав длинные рукава узлом на груди. Бдительный Суета полил прорезиненную «рубашку» водой и глянул на часы.
Одиннадцать ноль пять, - засек он время, - через три часа пригласим врача, проверим твое самочувствие и решим, как нам жить дальше в этом преступном мире.
Через час «рубашка» стала высыхать, сжиматься, сдавливая грудь и перекрывая кислород. Казалось, что все тело зажали в огромный пыточный «испанский» сапог и потихоньку затягивали винт.
Вначале пятого дверь приоткрылась и, цокая по кафельному полу подковками хромовых сапог, в камеру вошла начальница санчасти. Суицид и раньше издалека наблюдал за этой пышногрудой брюнеткой, но так близко, и в таком непредвиденном ракурсе, видел её впервые. Медичка остановилась возле лежачего на спине Суицида настолько близко, что он, при всем своем воспитании, не мог не заглянуть под ее форменную юбку. И, к стыду и ужасу, обнаружил, что на докторше, полностью и всецело, отсутствует нижнее белье.
Постояв около минуты, она наклонилась, демонстрируя, стоявшему сзади, Суете пышные формы, нащупала на горле Суицида пульсирующую вену и, глядя на секундную стрелку часов, сосчитала пульс.
Пульс в допустимой норме, - сделала заключение, повернувшись бюстом к Суете, - можете оставить осужденного в рубашке до вечерней проверки.
То определение, которое она услышала в свой адрес, никогда, и ни под каким соусом, не мог себе позволить английский джентльмен.
Сучка голозадая, - прохрипел Суицид и плюнул в её сторону. К счастью, силы у Су были на исходе, и плевок не достиг цели.
Нет, я ошиблась, - поправилась врач, носовым платком брезгливо смахивая с рукава невидимые брызги. - Оставить в рубашке до утра.
Будет исполнено, - радостно отчеканил вертухай, не отводя масленого взгляда от грудного барельефа медички.
При поступлении в санчасть, вопреки ожиданиям, начальница отнеслась к Суициду доброжелательно.
А, старый знакомый, - окинула его оценивающим взглядом, и добавила. - Надеюсь, что у нас вы будете вести себя вежливее.
Су в витиеватой форме принес извинения, и хотел было поцеловать ее руку, но вовремя передумал и ограничился наклоном головы.
Вы будете лежать в инфекционном изоляторе - продолжила врач. - Это единственная одноместная палата в медчасти. Я просматривала ваше личное дело и считаю, что вы не совсем здоровы психически, хотя отклонения незначительные. Такие заболевания здесь не редкость. Наша задача поправить ваше физическое состояние и это в наших силах. С сегодняшнего дня вам назначена диета шесть «Б» и общеукрепляющий курс медикаментов. Думаю, что через несколько недель будете в форме.
Буду у вас в неоплатном долгу, - поблагодарил Су, и хотел было добавить какой-то тонкий комплимент, но почему-то ничего не лезло в голову.
Не стоит благодарности. Это наша работа, - опередила его медичка. - И вот еще что. Вы к нам поступили с подозрением на болезнь Боткина. Так, что по коридору не расхаживать. И с персоналом не общаться. Все необходимое будете получать через заключенного-фельдшера. В современной медицине он разбирается туговато, и медицинского образования у него нет. Фельдшер человек своеобразный и знает много, чего не знаем мы. Все его зовут Шукун. Он эвенк по национальности и на гражданке был шаманом в отдаленном селении. Шукун уже срок досиживает. Когда-то давно он накурился грибов, вошел в транс и застрелил начальника геологической разведки. Сказал, что духи приказали. А вообще, он человек ведающий и нашего начальника колонии лечит от запоев. А тот ему разрешил держать черного кота. Так, что он вам может быть полезен. А еще Шукун твердит, что видит прошлое и будущее.
За две недели, которые Суицид провалялся в инфекционном изоляторе, он сдружился с плосколицым, коротконогим Шукуном. Курение в санчасти было запрещено категорически, не говоря уже о чае. Фельдшер был единственным звеном, связывающим Суицида с лагерем, и потихоньку таскал сигареты и чай.
Заварить чифир не было возможности, поэтому Суицид и шаман, закрывшись в изоляторе, жевали чай всухую и, проглотив слюну, напитанную кофеином, подолгу молча, курили и понимали друг друга без слов.
В последний вечер Шукун явился в сопровождении толстого, ленивого кота, принес в спичечном коробке какое-то зелье, свернул самокрутку, несколько раз глубоко затянулся и протянул «козью ножку» Суициду.
На, бачка, курни и сиди тихо-тихо. Буду камлать. О тебе с духами разговаривать.
Шаман уселся на корточки и, раскачиваясь из стороны в сторону, заунывно, пуская звук через нос, затянул тягучую мелодию.
Су, послюнявил палец, помазал на самокрутке то место, которое выгорало быстрее, сделал пару затяжек и попросил Шукуна:
Да не гундось так жалобно. А то конвойных собак распугаешь.
Шаман посмотрел невидящими, стеклянными глазами и ничего не ответил. После третьей затяжки тело у Суицида стало тяжелым и невесомым одновременно, а сознание улетело куда-то в другое измерение. Шукун слегка толкнул его в плечо и вывел из этого состояния.
А, ты бачка, счастливый, умирал много-много раз, но жить, однако, будешь долго-долго. Если эту ночь переживешь, однако.
Черный кот преданно потерся о ногу хозяина, выгнулся дугой, и, в подтверждение его слов, противно мяукнул. Шаман бережно взял на руки своего любимца, забрал у Суицида самокрутку, глубоко затянулся и выпустил струю дыма в кошачью морду. Тот потянулся, закрыл глаза и блаженно заурчал.
Совсем как человек, все понимает. Людей злых чует.. Шибко умный, однако. Такой как я. Мой ученик, - погладил Шукун четвероногого.
Шаман докурил косяк до «пятки» и спрятал окурок в спичечный коробок.
Скоро освобождаюсь, однако, возьмёшь адрес. Захочешь, приезжай. Будешь у нас жить. Нам ветенинар нужен шибко. Олешек лечить. Я тебя много-много научу. С духами разговаривать у тебя получится. Ты мало-мало сумасшедший, однако.
Шаманово зелье не пошло Суициду впрок. Долго ворочался на скрипучей больничной койке и забылся тревожным сном только под утро. Как ни странно, предостережение Шукуна, в какой-то мере оказалось пророческим. К счастью, только в виртуальном смысле. Во сне Суициду удалось совершить невозможное и oн побывал на собственных похоронах. С поразительной достоверностью Су видел самого себя, лежащего в грубой лагерной домовине, готового уйти последним этапом. Суицид растолкал зевак и вплотную приблизился к своему второму «Я». Черты лица не разобрал, но на робе с левой стороны была его фамилия, номер отряда и бригады. Су плохо запомнил окончание сна, но ему показалось, что среди зевак, провожавших его в последний путь, мелькнуло самодовольное, сытое лицо Чичикова.
Надо прекращать курить всякую отраву с этим полоумным тунгусом, - сказал себе Суицид, просыпаясь. - Шукуна надо потерять. Не то «крыша» поедет от его курева, общения с духами и умного кота. Да и не поеду к нему в далекую тундру и, не буду лечить оленей. Какой из меня ветеринар?
Как и все сумасброды, Шукун оказался легким на помине.
Вставай бачка, хватит валяться. В соседней палате больной умер. Идем за носилками. Будешь помогать в морг относить.
Почти все полки в холодном прозекторском боксе пустовали, и только в дальнем углу, на первом ярусе одинокий постоялец занимал почетное нижнее место. Шукун и Суицид поставили носилки со скорбным грузом в проходе и перевели дух.
Кладем рядом, - предложил Суицид, - что бы им не скучно было.
Они уложили вновь прибывшего по соседству со старожилом и осмотрелись. И тут, в какой-то момент, Суицид потерял связь с реальностью и снова оказался во власти ночного сновиденья.
Так же как и во сне, начало казаться, что стоит рядом со своим вторым воплощением. Суицид подошел вплотную к покойному и сдернул покрывало. Он был уверен, что увидит то же, что и во сне. Так и произошло. Перед ним лежал труп с раздутым , синюшным лицом, а на левой груди значилась его фамилия и инициалы. Совпадал номер отряда и бригады. У Суицида было только одно объяснение этому феномену. Во всем виноват шаман со своими духами. Вернее, его зелье. А, скорее всего, и то и другое. А, может быть, черный кот?
От чего он умер? - спросил у Шукуна, указывая на своего двойника.
Мал-мал отравился рыбной консервой и вчера помер, - ответил шаман задумчиво. - Кот его шибко не любил. На нюх не терпел. Прятался под кровать и кричал не своим голосом. Знак подавал. Чуял недоброе. Плохой был человек. Туда ему и дорога.
