На самом деле я лукавил. Искусство метать металлические стрелки точно в цель требовало большого навыка. Чтобы разыграть сегодня роль снайпера, мне понадобилось целых две недели усиленных тренировок, да еще заказ специальных мишеней с портретами влетел редакции в хорошую копеечку. Но игра определенно стоила свеч. Поразив резиновые физиономии всех трех основных кандидатов в президенты, я тонко намекнул гостю на свою независимость от партий и властей. Пускай же Карлуша сам увидит, какой спортивный, остроумный и, главное, смелый главный редактор «Свободной газеты» Виктор Ноевич Морозов. Неплохо, если на Западе поймут, что в России имеется хотя бы один по-настоящему беспристрастный печатный орган с редактором-нонконформистом во главе. То есть со мною.
Переводчица, длинноногая крашеная блондинка из поволжских немцев, протявкала по-немецки мои слова герру Карлу. Тот вновь засмеялся, покачал бородой и разразился в ответ продолжительной тирадой.
— Он говорит, — сообщила поволжская блондинка, когда тирада иссякла, — что только теперь по-настоящему осознал, какие большие перемены произошли в России. Он говорит, что в прошлый свой вояж в Москву он сидел в кабинете главного редактора газеты «Правда», и там на стенах тоже висели портреты — господина Брежнева и господина Суслова. Но тогда хозяин кабинета и помыслить бы не смог, чтобы бросить дротик в вождя...
Давненько ты не бывал в Москве, ухмыльнулся про себя я. Впрочем, мне такой контраст был только на руку. Виктор Ноевич Морозов готов, так и быть, послужить барометром русской демократии.
— Хотите попробовать? — вслух обратился я к гостю и кивнул в направлении коробки.
Немец понял мое предложение без перевода и сразу же что-то живо залопотал, показывая пальцем на три настенные мишени.
— Герр Карл говорит, — поведала мне блондинка, — что с удовольствием поиграл бы в дартс, если бы тут у вас висели портреты председателя бундестага, федерального канцлера либо, на худой конец, полицай-министра земли Северный Рейн-Вестфалия...
Я оценил шутку немецкого гостя и широко, по-русски улыбнулся.
— ...Но поскольку их портреты здесь отсутствуют, — продолжала крашеная переводчица, — герр Карл с искренним сожалением вынужден отказаться от вашего заманчивого предложения, дабы его не заподозрили во вмешательстве во внутренние дела России...
Черта лысого ты бы повесил у себя канцлера в таком виде, удовлетворенно подумал я, отзываясь на немецкий юмор гостя еще более широкой улыбкой. Даже местного министра полиции ты вряд ли бы повесил — с мишенью-то на лбу. Так далеко ваш хваленый плюрализм не простирается. Это только у нас он без берегов: любой может заплыть за буйки, и ему ничего за это не будет. Учись, Европа!
— ... Тем не менее, — завершила ненатуральная блондинка свой перевод, — герр Карл благодарен вам за наглядный урок демократии. Теперь он уверен: при любом исходе ваших выборов возврата к тоталитарному строю в России не будет.
Это еще бабушка надвое сказала, произнес я про себя. Придет новая метла, скажет: «Смиррр-на!» — и возвратимся в два счета. Хоть к феодальному, хоть к рабовладельческому строю, если понадобится. Нам не привыкать.
— Найн, не будет возврата, — вслух пообещал я наивному немцу, переставил коробку с дротиками на край стола и невзначай задел рукой кнопку дистанционного пульта кабинетного телевизора. По правде говоря, задел я ее нарочно: приспело время следующего номера моей цирковой программы. Всякая случайность хороша, когда она тщательно спланирована заранее.
Экран вспыхнул и осветился. На экране возникло знакомое лицо. В комнату ворвался еще более знакомый баритон.
— Виноват! — сконфуженно пробормотал я, делая вид, будто нашариваю кнопку выключения.
Немец-перец-колбаса повел себя именно так, как я и надеялся.
— Айн момент! — воскликнул он, вперившись в экран. На его глазах хозяин кабинета фантастическим образом раздвоился: один Виктор Ноевич скромно сидел рядом с ним бок о бок, а другой в то же самое время обращался к бородатому Карлуше из телевизора.
Экранный Виктор Ноевич важно рассуждал о политической ситуации, в непринужденной форме раздавая ценные советы правительству и в резкой форме критикуя болтунов с Охотного ряда. В особенности хорошо мне удается именно критика нашего парламента — тут мне как публицисту просто нет равных. Сарказм, ирония, убийственные сравнения... Про себя я называю свои наезды на парламент «Бодался теленок с Думой». Жаль, что днем у нас телевизор никто не смотрит. В том числе и думские депутаты.
Блондинка зашептала своему немцу перевод моих остроумных пассажей, а сам я при этом застенчиво потупился. Надеюсь, мои шутки не слишком тонки для крупнопанельных немецких мозгов.
— Гы-гы-гы!!
Готово: Карлуша наконец громко заржал, тряся бородой-веником. Я прибавил к своим победам еще одну маленькую, но внушительную викторию. Нагыгыкавшись вдоволь, гость из Кельна оторвался от телевизора и разразился очередной длиннющей немецкой фразой. Где-то на первом витке этой фразы Виктор Ноевич незаметно исчез с экрана, и начались обычные полуденные новости. Я успел узнать, что сегодня в Москву прибыл украинский премьер Козицкий (цель — встреча с нашим Президентом), что несгибаемый Товарищ Зубатов наносит дружественный визит в подмосковный колхоз «Заря», что бравый Генерал вскоре возвращается из предвыборного турне по Кавказу, что группа бизнесменов из Индонезии второй день ведет переговоры с российскими коллегами, что в артгалерее на Гоголевском бульваре открылась авангардная инсталляция художника Глухаря, что московское «Динамо» с разгромным счетом обыграло саратовский «Сокол»... — а бородатый редактор «Нойе Райнише Цайтунг» все еще трепался на языке нибелунгов. Лишь когда диктор принялся читать сводку погоды, Карлуша с некоторым сожалением завершил свой треп, откинулся на кресле, уступая инициативу белокурой переводчице.
Я выключил звук телевизора в ожидании похвал и не ошибся. Большая часть вдохновенной речи немца состояла из напыщенных комплиментов в мой адрес — по-немецки тяжеловесных, однако, не скрою, для меня приятных. Меньшая часть речи оказалась также весьма многообещающей. Как полноправный член Европарламента, герр Карл намекал мне, что через месяц в Страсбурге состоится сессия Совета Европы по проблемам массовых коммуникаций, причем кандидатура основного докладчика еще не утверждена. До своего приезда в Москву он, Карлуша, разделял мнение лорда Максвелла, тоже высказываясь в пользу директора французской «Антенн-2». Но теперь, после рандеву с геноссе Виктором...
Очевидно, мое телевыступление гостя глубоко перепахало. Немец, судя по всему, вообразил, что стоит включить русское ТВ — как оттуда в любое время дня и ночи выскочит его новый московский друг Виктор Ноевич Морозов с актуальным комментарием. В действительности же у меня всего только десять минут дневного эфира раз в неделю, к тому же на захудалом канале. Просто-напросто я специально подгадал встречу с немцем к своему выступлению. Товар надо показывать лицом.
— Что вы, что вы, Карл! — забормотал я, старательно разыгрывая смущение. — У меня, право, нет опыта таких выступлений. И потом, «Свободная газета» — издание молодое, и я не уверен, что ее влияние в России... — Фальшиво отнекиваясь, я краем глаза поглядывал на минутную стрелку часов. Карлушу вот-вот ожидает еще один сюрприз, который должен избавить его от последних сомнений по моему поводу.
Сюрприз «выстрелил» точно в срок. Стоило блондинке завершить перевод моих последних слов, как грянул телефонный звонок. Извинившись, я поднял трубку, «забыв» при этом отключить громкую связь.
— Виктор Ноевич! — разнесся по всему кабинету звонкий голосок секретарши Аллочки. — Вам звонят из пресс-службы Президента. Соединить?
Я нарочно помедлил с ответом, чтобы блондинка успела все, что надо, перевести любознательному немцу.
— Соединить? — как бы в раздумье протянул я. — А это срочно? Тут у меня уважаемый гость из Германии...
— Они говорят, что срочно, — отозвалась умненькая секретарша. Нет, не зря мы платим этой курочке жалованье ведущего обозревателя! Все разыграно как по нотам. — Это насчет вашей встречи с Президентом.
Повторно извинившись перед гостями, я с легким раздражением проговорил:
— Ладно, подключайте.
Хотелось бы верить, что вся сценка выглядела правдоподобно: усталый редактор Морозов, которому докучают всяческие президенты. Знал бы немец, что я два месяца добивался этого сегодняшнего звонка. И ведь добился, измором взял президентского пресс-секретаря! Воистину, без труда не вытянешь и рыбку из пруда. А Виктор Ноевич к тому же умеет и рыбку съесть, и... Далее, геноссе Карл, следует непереводимая игра слов с использованием русских идиом. Поэтому промолчим.
