Ну, это уже слишком! Они что тут – концлагерь городят?.. Ничего себе карантин! Подумав пару минут, Лев набрал номер мобильного телефона отставного полковника ФСБ. Может, Мацкевич знает что-то больше? Но вместо ответа телефон тупо молчал. Зато по домашнему телефону Мацкевич ответил сразу. На вопрос, почему он не берет мобильника, Леонид Сергеевич стал словно оправдываться:
– Понимаете, Лев Владимирович, у меня выключили служебный мобильный телефон, ну, извиняюсь, бывший мобильный, – деликатно объяснил он. – А новым не разжился. Не заработал еще, – добавил бывший главный аналитик ФСБ России.
Лев был прекрасно осведомлен, что Мацкевич никуда служить пока не пошел, а перебивался единичными заработками, выполняя лишь те просьбы различных структур, которые его никак не обременяли морально.
Не распространяясь о теме разговора, Багрянский с места в карьер предложил встретиться через час в известном обоим кафе на Чистых прудах.
– Ну, если пресса покормит, то я приду, – мрачно пошутил Мацкевич.
Они были знакомы всего лишь год с небольшим, но нравились друг другу тем, что никогда не надоедали чрезмерным общением. Поначалу жизнь свела их вроде бы лишь заочно, причем один из них тогда выступал в роли кролика, а другой – удава в весьма занятной интриге, связанной с неким секретным политическим меморандумом, обнажившим закулисную борьбу в команде президента страны накануне очередных выборов.
Мацкевич конечно же был в той истории удав, но отнюдь не голодный, а посему не разделяющий настроения некоторых своих директоров. За что в итоге и поплатился карьерой в знаменитой конторе, не простившей своему главному аналитику чрезмерной независимости и ко всему еще, сказать страшно, гражданского вольнодумства. В ФСБ, которой Леонид Сергеевич отдал больше четверти века, ни то ни другое не поощрялось. Известной моральной компенсацией стареющему зубру кабинетного сыска могло служить лишь то обстоятельство, что в романе под громким в то время названием «Заложник» Мацкевич оказался чуть ли не главным героем описываемых событий.
А постарались на этот счет не кто иной, как Багрянский на пару с олигархом Духоном, которые наряду с полковником оказались невольными участниками операции, проходившей в ФСБ под кодовым названием «Меморандум».
Так что нет ничего удивительного, что, потеряв на Рублевке друга и соавтора, растерявшийся Багрянский позвонил тому, кому, с одной стороны, доверял, а с другой – знал, что Мацкевич сможет пролить свет на происходящие события.
Этим тихим утром уральского предпринимателя Даниила Демидова волновал еще один очень важный вопрос. Он пришел ему в голову почти сразу после безуспешных попыток оживить телевизор в чужом доме.
Что же они все-таки видели ночью, возвращаясь из ресторана? Лично Даниилу, или, как зачастую его звали в близком кругу, Дану, показалось, что в небе пролетел какой-то огненный шар. Потом раздался далекий и гулкий взрыв. Ни он, ни его приятель Генка Братеев, к которому Даниил, собственно, «забурился» на хваленую Рублевку, спьяну не придали этому факту особого значения. Однако сейчас ночное происшествие не на шутку встревожило Демидова.
Он постарался вспомнить все подробности вчерашнего дня. Вот он прилетает с Урала в Домодедово. Вспомнил? Встречает Генка Братеев, московский представитель его компании «Медная гора». Еще в начале девяностых молодой уральский геолог Демидов вовремя сообразил, что надо заняться уральским мрамором и самоцветами. А ныне его фирма уже практически монополист в их добыче и разработке. Вспомнил?
Прилетев в столицу, он сразу отправился на переговоры с итальянцами. Только подумать – итальянцы! Уже лет десять с ними крутится, а все равно льстит. Уж кто-кто, а итальянцы знают толк в камне! Шумливые потомки этрусков – их было двое – долго и придирчиво рассматривали образцы уральских самоцветов. То и дело слышалось «белиссимо!», «перфекте!». Камни действительно были изумительны по красоте и качеству обработки. Словом, Даниил подписал контракт на пять лет. Как водится, на месте обмыли это дело шампанским. Демидов хотел пригласить новых партнеров поужинать в ресторане, но те торопились в Большой театр.
«Все хорошо, если бы не продолжение», – подумал Демидов, стаскивая свое мощное тело с кровати.
– Все Генка виноват. Сатана.
Даниил вспомнил, как после ухода итальянцев Братеев предложил отметить событие в ресторане.
– Пусть итальянцы смотрят свой балет, а мы тоже порезвимся. Там, где Ельцин брата Коля угощал... Про «Царскую охоту» слышал?
– Ты что, меня за пионера держишь? Ты еще не знал, что это улица и есть Рублевка, как я в твоей хваленой «Охоте» грибочки кушал. Только так, приятель, дело не пойдет. Если мы каждую рядовую сделку будем шампанским с водкой отмечать, быстро сопьемся.
Как в воду глядел.
– А у нас сегодня не просто сделка, – хитро подмигнул Братеев. – У нас, между прочим, День защитника Отечества. Так что труба зовет.
Словом, уговорил. Посидели в «Царской охоте» поцарски, до посинения ушей и носа. Потом Генка вдруг вспомнил о коллекции.
Демидов считался страстным коллекционером старинного русского оружия. Он, как и отец, был абсолютно убежден, что они являются, ну, если не прямыми, то хотя бы «боковыми» потомками знаменитого рода Демидовых – тульских оружейников и уральских металлургов.
Даниил долго и страстно изучал генеалогию своего рода. Не найдя никаких достоверных сведений о прямом родстве со знаменитыми пращурами, он тем не менее всегда гордился своей фамилией. Будучи уверенным, что в нем заговорил голос крови, Даниил собрал коллекцию, которой позавидовал бы любой исторический музей. И все же у него оставалась заветная мечта – найти экземпляр ружья из тех первых ружей, которые изготовили Демидовы по заказу царя Петра.
Под конец застолья, хитро взглянув на него окончательно сузившимися от алкоголя глазками, Братеев произнес:
– Здесь недалеко живет один генерал. Ордынский – фамилия. Петр Никодимыч. Сын его мелкий олигарх, правда, в последнее время как сгинул, куда-то исчез. А может, убили... Представляешь, вот у этого самого генерала коллекция круче твоей. Не обижайся, шеф. Говорят, у него даже танки есть...
– Позволь спросить, на кой мне танки? Да и ему зачем, тоже непонятно.
– Так я ж тебе не танки собираюсь показать, – заплетающимся языком убеждал Генка. – Поехали к старику. Не пожалеешь. Чем черт не шутит, вдруг да продаст он то самое демидовское ружье славных петровских времен?..
Даниил почувствовал, как трезвеет. Не может быть?! Неужели он увидит то, за чем охотился столько лет? Страсть коллекционера взяла верх над здравым смыслом.
– Поехали, если не поздно. Как-никак начало первого.
За руль синего «Гольфа» сел Гена. Садился он долго – никак не мог устроиться своим представительным задом на тесном сиденье. Хоть бы машину, наконец, шеф поменял, неожиданно посетила его здравая мысль. Надо будет поговорить.
Держал дорогу Братеев, как ни странно, уверенно, несмотря на то, что она была покрыта тонкой корочкой льда. Вел, как говорится, на автопилоте. Благо дом Ордынского находился недалеко – в Усове.
Подъехав к усадьбе, огороженной кирпичными стенами высотой метра в три, собутыльники долго приплясывали на морозе под большими коваными воротами. Время от времени Братеев давил на кнопку домофона, пока в динамике не послышался заспанный женский голос.
Собравшись с силами, Генка объяснил непонятливой домоправительнице, что они родственники генерала и приехали с далекого Урала. И если они не увидят Ордынского, бог не простит такого греха. Никому.
Минут через пятнадцать боковая калитка ворот наконец-то отворилась. Перед Даниилом и Геной предстал сухопарый, маленького роста старичок в армейском овечьем бушлате времен Великой Отечественной. В руках он держал автомат ППШ. Выверенным глазом Демидов это усек сразу, поскольку в его коллекции аналогичное оружие тоже присутствовало.
– Ну что, родственнички? По жопе захотелось? – Голос у старика был тоненьким и отнюдь не генеральским. – Что угодно, господа?
Даниила поразил диссонанс в лексике старого генерала. И несмотря на воздействие алкогольных паров, интуитивно понял, что старик запросто может стрельнуть.
– Извините, товарищ генерал, – как можно вежливее произнес он. – Моя фамилия Демидов. Я с Урала. И также, как и вы, коллекционирую старинное русское оружие...
– Ну и что с того, сударь? Разве это дает вам право будить в час ночи заслуженного боевого генерала Советской Армии, которому к тому же девяносто один год?
– Еще раз извините, пожалуйста. Я и не думал, товарищ генерал... Мой друг сказал, что вы с ним знакомы и что у вас в коллекции...
– Что у меня в коллекции? Откуда ему известно, что у меня в коллекции?..
– ...есть демидовское ружье петровских времен, – выпалил Даниил, все еще надеясь на благополучный исход вызывающе неприличного ночного визита. – Я всегда мечтал его увидеть... Моя фамилия Демидов.
