— Я. Все, что будет касаться выступлений Лидера и Декко, а также сообщения для прессы пойдут в набор в первую очередь.
— И вы решили вопрос с распространением газеты?
— Да.
— Как вы собираетесь назвать газету?
— «Голос народа». Это его идея, — ответил Дженаро.
— Наверное, он все-таки не умеет писать, — вздохнул я.
— Пойдет, — вынес решение Шартелль.
— И последнее, барабаны. Их взял на себя Диокаду. Он будет с минуты на минуту.
Диокаду появился пять минут спустя, как всегда с ворохом бумаг.
— Чаю? — предложил Шартелль.
— С удовольствием.
Я налил ему чашку чаю.
— Джимми рассказал нам о том, что сделано, док, и я чувствую, что мы взяли нужный темп, — Шартелль раскурил сигару.
Диокаду выпил чай, поставил блюдце с чашкой на стол, вытащил из-под бумаг блокнот, нашел нужную страницу и посмотрел на нас.
— Мне начать с барабанов или с деятелей искусства?
— С деятелей.
— Хорошо. Вчера вечером в Барканду образован комитет «Писатели и художники Альберти — за Акомоло». Его учредителями стали актер, поэт, два писателя и два художника. Все они хорошо известны в Альбертии, слышали о них и в Англии.
— Во сколько вам это обошлось?
— По сто фунтов каждому, но они обещали, что вовлекут в комитет по пять новых членов.
— На этой неделе? — уточнил Шартелль.
— Да.
— Хорошо. Теперь барабаны.
— С ними все решено. Правда, на это ушел весь день. Я сидел на телефоне с девяти утра и только несколько минут назад повесил трубку. Я разделил страну на пятнадцать зон и потом выбрал главного барабанщика в каждой зоне. Ключевая фраза будет передаваться ему лично, каждый вечер или с установленной нами периодичностью. Он будет связываться с барабанщиками своей зоны, главные из них получат по двести пятьдесят фунтов. Из этих денег они будут расплачиваться с барабанщиками своей зоны.
— Когда они смогут начать?
— Хоть сегодня. Но я сказал, что в понедельник или во вторник.
— Хорошо, — Шартелль вновь сел, положив ногу на ногу. — Джимми, вы знаете, кто шпионит за вами, не так ли?
— Конечно. Парламентский секретарь министерства сельского хозяйства. Он сказал мне, что на самом деле работает на нас, но должен поддерживать связи с севером, чтобы приносить пользу. Я думаю, что они платят ему больше.
— Несносный молодой человек, — фыркнул Диокаду.
— А как насчет востока? Кто передает им информацию?
— Клерк из моего министерства, — ответил Дженаро. — Он у меня под присмотром.
— Ясно. Если я хочу послать Даффи две телеграммы в Лондон, вы можете устроить так, чтобы копии попали в руки этих молодцов, возможно, за день-два до того, как их получит Даффи?
Дженаро ухмыльнулся.
— Мы постараемся.
Шартелль повернулся ко мне.
— Пит, принесите сюда пишущую машинку и код сиротки Анны. Мы должны сочинить секретное послание для Наемника.
Я принес машинку и бумагу.
— Я хочу, чтобы вы закодировали нам текст с просьбой к Даффи найти фирму, которая будет вычерчивать в небе Альбертии разные слова со следующей недели и до самых выборов.
— Вычерчивать в небе слова? Что-то я вас не понимаю, Шартелль.
— От вас этого и не требуется, юноша. Вы кодируйте, кодируйте.
Я пожал плечами, вставил в машинку чистый лист бумаги, на мгновение задумался. Напечатал текст, вытащил лист, передал его Шартеллю. Диокаду и Дженаро с недоумением смотрели на него. Я, кажется, начал догадываться о замысле Шартелля. Телеграмма гласила:
«НАЕМНИКУ: НАМ АБСОЛЮТНО НЕОБХОДИМА СЛУЖБА НАПИСАНИЯ КАРАКУЛЕЙ НАД АЛЬБЕРТИЕЙ. ТАТУИРОВАННОЕ ЛИЦО В ВОСТОРГЕ. ПИРОЖОК УБЕЖДЕН ИСХОД МЕСТНОЙ ЗАВАРУХИ ЗАВИСИТ ОТ ЕЕ НАЛИЧИЯ. ПОДТВЕРДИТЕ ПОЛУЧЕНИЕ. ТОЧКА СКАРАМУШ».
Шартелль прочитал и улыбнулся.
— Я не думаю, что это кого-нибудь обманет, но поломать голову заставит, — он передал лист Дженаро, тот — Диокаду.
— Я не совсем уверен… — Диокаду не договорил, потому что Шартелль поднял руку.
— Одну минуту, док, и я все объясню. Я хочу, чтобы Пит отбарабанил еще одну телеграмму, пока коды у него в голове.
— Чем вы хотите порадовать Даффи на этот раз?
— Мне нужен дирижабль вроде тех, что изготавливает «Гудйир»[12].
— Святой боже, — простонал я, вставил в машинку чистый лист, глянул в потолок и напечатал вторую секретную телеграмму. Шартелль отдал ее Дженаро, и тот прочитал:
«НАЕМНИКУ: НАМ АБСОЛЮТНО НЕОБХОДИМА ПОЛАЯ СИГАРА ДЛЯ ПОЛЕТОВ НАД АЛЬБЕРТИЕЙ. ТАТУИРОВАННОЕ ЛИЦО ЗА. ПИРОЖОК УБЕЖДЕН В НЕОБХОДИМОСТИ ДОСТАВКИ. ПРЕДЛАГАЮ НЬЮ-ЙОРК. СООБЩИТЕ ДАТУ ОТПРАВКИ. ДЕНЬГИ НЕ ПРОБЛЕМА. ТОЧКА. СКАРАМУШ».
— Юноша, да вы прирожденный конспиратор, — воскликнул Шартелль. — Едва ли кто сможет написать секретную телеграмму хуже этих, — он повернулся к Дженаро. — Первая из них, насчет каракулей, должна попасть в руки мальчиков из «Ренесслейра». Вторая — к организатору кампании доктора Колого. Постарайтесь обставить все так, чтобы ознакомиться с содержанием телеграмм они смогли, затратив немало усилий, но они должны понять суть текстов. Успеваете за мной?
Дженаро усмехнулся.
— Не нужно мне все разжевывать, Клинт.
— Я и не собираюсь.
— Диокаду печально покачал головой.
— Я безнадежно отстал и заблудился. Еще на первой телеграмме.
Шартелль улыбнулся, откинув голову, кликнул Самюэля. Тот возник на пороге после неизбежного «Са!».
— Чай мы уже выпили, так что принеси чего-нибудь покрепче.
Дженаро остановился на пиве, Диокаду попросил джин с апельсиновым соком, мы с Шартеллем остались верны джину с тоником.
— Все очень просто, док, — пустился в объяснения Шартелль, когда Самюэль скрылся на кухне. — Я хочу, чтобы оппозиция прознала о нашем секретном оружии — вычерчивании лозунгов в небе и использовании наполненного гелием дирижабля для прославления нашего кандидата. Теперь, если я правильно понимаю психологию «Ренесслейра», они расшибутся в лепешку, чтобы начать выписывать лозунги раньше нас. В этом корень их успехов. Они всегда берутся за апробированное. Если на телевидении в моде комедии положений — выступают спонсорами комедии положений. Если наибольшим успехом пользуются неброские рекламные объявления, они не дадут никаких других. Они — имитаторы. Новации не в их духе. Я сомневаюсь, что они выродили хоть одну собственную идею, но чужие используют превосходно. Так что они наверняка решат, что вычерчивание нужных слов в небе — верное дело, и притащат в Альбертию дюжину самолетов, чтобы в ее небе сияло имя страны Алхейджи. Как оно звучит в сокращенном виде, вроде Ако?
— Его зовут Хей, — ответил доктор Диокаду.
— То, что надо, — кивнул Шартелль. — Вычертить его в небе — сущий пустяк. А какой символ у его партии?
— Пирамида.
— Прекрасно. Дайте мне лист бумаги, Пит.
Он что-то нарисовал на листе и отдал его доктору Диокаду, тот — Дженаро, а уж потом лист оказался у меня. Рисунок выглядел так:
ХЕЙ
— Моя не голосует за человека в небе, господин, — скопировал я Уильяма.
— Совершенно верно, Пит, я рассчитываю именно на такую реакцию. Но нам надо действовать наверняка. Вот тут нам поможет Джимми.
— Как? — спросил Дженаро.
Шартелль откинулся на спинку стула и мечтательно посмотрел в потолок. На его лице играла легкая улыбка. Я уже знал, что она означает. И пожалел тех, о ком он думал в этот момент.
— Джимми, мне нужны распространители слухов.
— Кто?
— У вас в штаб-квартирах партии есть славные ребята, напоминающие американских странствующих коммивояжеров. Тех, знаете ли, что ездят из города в город, из деревни в деревню, заговаривают с местными жителями, приносят последние новости.
Дженаро кивнул.
— Я знаю, о ком вы говорите.
— Они будут путешествовать парами. Никоим образом не афишируя связи с партией. Если же беседа перекинется на политику, а это, как мне представляется, неизбежно, они ввернут пару-тройку нужных фраз. Вы меня понимаете?
Дженаро снова кивнул.
— Допустим, «Ренесслейр» притащит сюда самолеты, вычерчивающие в небе слова специальными дымами. У вас есть люди, которые выяснят заранее, где те будут летать?
— Такие люди у меня есть.
— Прекрасно. За день-два до того, как появятся самолеты, мы зашлем в этот город или деревню парочку говорливых юношей. И они как бы невзначай упомянут о вычерчивании слов в небе.
На этот раз кивнули мы все.
— Причем один повернется к другому и скажет: «Знаешь, Оджо, я не верю, что дым, который вылетает из самолета, отбирает у тех, кто смотрит на него, мужскую силу».
А Оджо — возможно, его звать иначе, ответит: «Я слышал, что странный дым, который тянется за ними, не что иное, как смертоносный газ, и в этой деревне, где они летали накануне, все женщины стали вдовами, хотя их мужья живы». Что-нибудь этакое. Возможно, я нахожусь под сильным влиянием Райдера Хаггарда. А потом один, все равно кто, добавит: «Я не верю, что в домах, над которыми появилось имя ХЕЙ, уже не раздается детский крик». И этот диалог они будут вести вновь и вновь, переходя из одного места в другое, на один шаг опережая самолеты. Я думаю, Джимми, для выполнения этого задания нам понадобится человек сто.
