— Итак, — неприязненно процедил Пол Шепард, — чего вы хотите от меня за молчание?
— Я хочу получить от вас небольшую консультацию. — Незнакомец держался так, как будто они встретились на международном конгрессе по актуальным вопросам корпоративного права.
— А именно?
— Я знаю, что в последнее время вы отошли от торговли стрелковым и вообще обычным оружием и сконцентрировались на поставках радиоактивных материалов…
Мистер Шепард ничего не ответил, но молчание его было расценено как согласие.
— Так вот, я хотел бы спросить вас, что вы знаете о каналах, по которым в Великобританию проник так сильно нашумевший в последние дни полоний-210?
Мистер Шепард отстранился от собеседника и посмотрел на него с недоверием, потом фыркнул, как кот, случайно намочивший лапы, и наконец громко расхохотался.
Генри, который все еще выполнял обязанности бармена, подумал, что один джентльмен рассказал другому хороший анекдот, и пожалел, что не слышал его.
Отсмеявшись, мистер Шепард наклонился к собеседнику и проговорил:
— Всякое случалось в моей жизни, но вот консультировать Скотленд-Ярд до сих пор не приходилось!
— Уверяю вас, я не имею к этой уважаемой организации никакого отношения! — заверил его собеседник. — И вообще я не работаю на государство. Я работаю на частное лицо, которое попало под подозрения в связи с этим делом и заинтересовано в том, чтобы отвести эти подозрения от себя.
— Впрочем, не все ли мне равно, на кого вы работаете… — протянул Пол Шепард, опустив взгляд. — Тем более что никакой серьезной угрозы эта информация не представляет.
Он побарабанил пальцами по столу и проговорил:
— В одном вы совершенно правы. Я действительно в последнее время интересуюсь оборотом радиоактивных материалов. И вряд ли кто-то другой так осведомлен о состоянии дел на этом рынке. Кроме того, вашему нанимателю в каком-то смысле повезло. Скажем, если бы нужно было отследить поставку оружейного плутония, это было бы куда сложнее: плутоний поступает на рынок из большого числа источников, и без профессионального лабораторного анализа вы бы не обошлись. С полонием дело обстоит значительно проще. Он мало где используется, во всяком случае, не в военной отрасли. Поэтому для меня и моих конкурентов он не представляет интереса. Небольшие его количества применяются в промышленности для снятия зарядов статического электричества. Получают полоний-210 в качестве побочного продукта при выделении радия из урановой руды. При этом из тысячи тонн руды получается всего сорок миллиграммов полония. Можно получить его и другим способом, но для этого требуется очень сложное и дорогостоящее оборудование: его можно изготовить путем облучения висмута в ускорителе элементарных частиц или в ядерном реакторе канального типа. Таких реакторов во всем мире немного: это канадский реактор CANDU, российский РБМК и английский канальный реактор. Все эти установки находятся под жестким контролем…
— Под контролем? — переспросил Шепарда собеседник. — Но совсем недавно в СМИ прошла информация об американской фирме, которая продает через Интернет различные материалы для любителей науки, учебных заведений и исследовательских организаций. Так вот, эта фирма предлагает небольшие количества полония-210 по 69 долларов за упаковку. У нее же можно приобрести «комплект юного ядерщика», включающий набор из трех источников радиации — полоний-210 (источник альфа-излучения), стронций-90 (бета-излучения) и кобальт-60 (гамма-излучения). Весь этот набор обойдется всего в 175 долларов. При этом покупка доставляется по почте, так что отследить ее довольно трудно… а вы говорите — под контролем!
— Не читайте газет. — Пол Шепард усмехнулся. — Или по крайней мере не используйте их как источник информации! Я прекрасно знаю, о какой фирме вы говорите. Это интернет-фирма «Юнайтед нуклеар», она действительно продает по почте радиоактивные материалы, но в таких ничтожных количествах, которые не представляют никакой угрозы. По этой причине комиссия по ядерному регулированию разрешила их продажу без лицензирования. Количество полония-210, при котором он становится ядом, примерно в пятнадцать тысяч раз больше, чем содержится в стандартной поставке… стоимость такого количества будет уже около миллиона долларов.
— Ну, я думаю, стоимость в данном случае не является определяющим фактором.
— Согласен, не является. Однако по данным самой этой фирмы, у нее приобретают всего две-три комплекта изотопов в три месяца, так что о продаже опасного для жизни количества полония не приходится говорить…
— Но кто-то мог постепенно накопить нужное количество…
— Сразу видно, что вы не разбираетесь в особенностях радиоактивных материалов! — перебил Шепард собеседника. — Период полураспада полония-210 составляет 138 дней, то есть через два года распадется 98 % исходного изотопа, а через четыре года от него останется одна тысячная. Так что хранить и накапливать его невозможно.
— Короче, вы хотите убедить меня в том, что нужного для отравления количества полония не существует в природе? Однако факт остается фактом: Литовченко отравили.
— Я ни в чем не пытаюсь вас убедить. Я только обрисовал вам картину, чтобы вы поняли две вещи: полоний не продается на черном рынке, и его производится очень мало во всем мире. Это не значит, что его вообще нет. Просто оперируют им в очень малых количествах. Так, наверное, самый большой поставщик этого металла — Россия — производит и поставляет через единственного уполномоченного поставщика американским фирмам-потребителям всего восемь граммов полония в месяц.
— Все же Россия? — переспросил Шепарда собеседник.
— В России очень развита атомная промышленность, — кивнул Шепард. — Однако я бы не останавливался на этих официальных поставках, поскольку они достаточно тщательно отслеживаются. А вот один интересный факт, связанный с полонием, я вам могу сообщить. — Шепард откинулся на спинку стула, перевел дыхание и продолжил: — Как я уже говорил, производство и продажа полония самого меня мало интересуют. Однако полоний может быть создан в тех же центрах, где и другие изотопы, применяемые в вооружениях. Один из таких центров расположен в небольшом городе под названием «Иркутск-18». Так вот, я по возможности отслеживаю все перемещения ведущих сотрудников этого центра, чтобы использовать… предоставляющиеся возможности. Не так давно один из ученых, работающих в этом центре, посетил международную конференцию в Праге. Я навел о нем справки, но выяснил, что для моего бизнеса этот человек не представляет интереса. Как я уже говорил, полоний-210 — не очень ценный для меня изотоп. Однако кого-то другого он, вероятно, заинтересовал. По крайней мере через несколько недель после пражской конференции этот человек бесследно исчез.
— Исчез? Что значит исчез?
— Исчез… растворился в воздухе… пропал… поищите другое слово, если все эти синонимы вас не устраивают. Я знаю, что люди часто пропадают без вести. Они становятся жертвами преступлений или несчастных случаев. Возможны разные варианты. Но когда дело касается физика-ядерщика, я не верю в случайности. Я подозреваю, что это исчезновение кем-то хорошо подготовлено и оплачено. Так что если вас интересует происхождение пресловутого полония — попробуйте расследовать исчезновение этого русского физика…
— Как его зовут? — В голосе любознательного собеседника звучал несомненный интерес.
— Как его зовут?.. — Шепард наморщил лоб. — Эти русские имена, они такие сложные… как же это произносится… если не ошибаюсь, Эндрю Лакутин… или нет, Лагутин…
Андрюша Лагутин старался не разочаровывать своих родителей.
Это началось еще в детском саду. Когда воспитательница старшей группы сказала им, что Андрюша сломал детскую железную дорогу, папа строго посмотрел на шестилетнего Андрюшу и сказал:
— Ты нас разочаровываешь.
Это раскатистое слово так напугало мальчика, что он проплакал целый вечер и решил, что такое не должно повториться.
В первом классе, чтобы не разочаровывать их, он старательно выводил палочки и писал буквы, потом терпеливо заучивал правила правописания шипящих и таблицу умножения. Все это было очень скучно, но необходимо — ведь он старался не разочаровывать родителей…
Правда, позже — кажется, в шестом классе — он открыл учебник физики Перышкина и неожиданно увлекся. Все эти лебедки и блоки, вся эта динамика и статика показались ему гораздо интереснее того, что происходило вокруг, а когда они дошли до электричества, Андрюша понял, что его жизнь приобрела настоящий смысл.
Теперь он действительно не разочаровывал родителей. И они, и учителя повторяли, что Андрюшу ждет большое будущее.
«Но ты не должен расслабляться, — повторял отец. — Только упорным трудом в этой жизни можно чего-то добиться. Ведь у нас нет возможности постоянно поддерживать тебя…»
