тот же — гробовое молчание.
Можно было бы, конечно, продолжить поиск, но у него была оговорена весьма важная встреча в Министерстве культуры, так что ничего не оставалось делать, как распрощаться с хозяином галереи, надеясь, что его мобильник все-таки когда-никогда найдется.
Уже в машине вспомнил, что еще до фуршета хозяин «Рампы» пригласил гостей оценить скульптурную пару, которая была выставлена в небольшом дворике, и не исключалась возможность того, что мобильник он мог выронить и там.
Эта информация, к тому же легко проверяемая, работала в пользу Венгерова, но в таком случае кто мог воспользоваться мобильным телефоном Венгерова, если, конечно, это не дичайшее нагромождение случайностей.
Впрочем, вариант случайного совпадения Головко исключил тут же. Уж слишком кричащими были те «детали», на которые не мог не обратить внимания следователь, случись вдруг, если мобильный телефон Даугеля попадет ему в руки. А в руки следствия он мог попасть только в одном случае…
В голове Семена словно проснулись сотни звонких молоточков, которые оживали в тот момент, когда он выходил на единственно верный вариант решения.
«Господи! — отозвалось в сознании. — Неужто и судьба Даугеля была решена еще до того, как он подсыпал порошок в телефонную трубку аппарата «девятого люкса»? И в этом случае похищенный у Венгерова мобильник…»
Как говорится, одним выстрелом, точнее одним ДТП, сразу двух зайцев. Первый «заяц» — Рудольф Даугель, непосредственный исполнитель ликвидации Державина, и второй «заяц» — Герман Венгеров, владелец Центра искусств «Галатея».
В это предположение трудно было поверить, и в то же время всё это было похоже на правду. Но в таком случае кто этот умелец, сферы интересов которого распространяются не только на Россию, но и на Америку, которому по силам было разложить столь сложный пасьянс?
В голове — слоеный пирог из всевозможных предположений и вариантов, столько же вопросов, но на один из них у Семена уже был ответ.
Этим мастером мог быть человек, также приглашенный на «Левитана». Однако в этом предположении было одно крошечное «но».
Венгеров утверждал, что за все то время, что он пребывал в галерее «Рампа», он всего лишь два или три раза отвечал на сигнал вызова, после чего мобильник возвращался на положенное место: в кармашек куртки-ветровки или же в специально приспособленное ложе в сумке. И чтобы вытащить его оттуда, требовался определенный навык. То есть, сработал щипач. А подобным навыком, как догадывался Головко, никто из гостей не обладал, да и обладать не мог.
Размышляя над этой «заковыкой» и одновременно утверждаясь в том, что он зацепил что-то очень важное, возможно, даже ключ к разгадке убийства Державина, Семен взял с сиденья мобильник и, когда услышал запоминающийся бархатно-вальяжный баритон Венгерова, негромко произнес:
— Вас не затруднит, если я задам парочку вопросов? Естественно, не для посторонних ушей.
— Господи! О чем речь!!
— Тогда первое. Среди приглашенных в «Рампу» были только люди вашего круга или ещё кто-нибудь?
— Да как вам сказать… — Чувствовалось, что Венгеров уже принял на грудь не менее полбутылки коньяка, и голос его наполнился бархатно-доброжелательными оттенками. — В общем-то, на подобные выставки и презентации приглашается довольно узкий круг людей, но эта выставка носила довольно либеральный характер, и Левитана могли посмотреть не только приглашенные, но и водители, и охрана.
Это уже было кое-что. По крайней мере можно было предположить, что среди этих самых «секьюрити» или водителей мог быть знаток «карманной тяги», способный умыкнуть мобильник Венгерова.
— Что и требовалось доказать, — маловразумительным шепотком пробормотал Семен, и тут же в ответ:
— Я не разобрал, простите…
— Говорю, могли бы вы составить список тех приглашенных, с которыми встретились в «Рампе»?
— Ну-у… я не знаю, право. Попробовать, конечно, можно, — замялся Венгеров. И тут же: — А может, проще будет попросить самого хозяина? У него остался, надеюсь, список приглашенных?
— А вот это исключено! Кроме меня и вас об этом никто не должен знать. Кстати, забыл спросить, кто владелец «Рампы»?
— Как кто? — то ли изумился «бездуховности» следователя Московской прокуратуры Венгеров, то ли возмутился этому факту. — Неручев!
— Кто? — уже в свою очередь удивился Головко. — Неручев? Но ведь вы же сами рассказывали, что тот человек, у которого вы приобрели фальшак, и конфликт на аукционе в Америке…
— Видите ли, — замялся Венгеров, — в наше время никто из коллекционеров не застрахован от фальшака, к тому же Неручев вернул мне всю сумму и нашел в себе силы извиниться прилюдно, а это, должен признаться, многого стоит.
— То есть, приглашение на Левитана можно считать как бы актом примирения?
— Думаю, что так и было.
— В таком случае еще один вопрос. А не мог ли господин Неручев затаить зло на Державина? Ведь все-таки именно он, Державин, обнаружил тот фальшак.
— Исключено!
— Что, настолько категоричное утверждение? — удивился Семен.
— Да.
— В таком случае извольте поинтересоваться почему?
— Во-первых, потому что Неручев — коллекционер еще старой закалки, тех времен, когда собиратели икон и картин делились на «чистых» и «нечистых». То есть, истинных коллекционеров, которые вкладывали и душу, а порой и последнюю копейку в свою коллекцию, а «нечистые»…
— Те, кто скупал произведения искусства для перепродажи, то бишь для наживы.
— Совершенно верно. Причем не гнушались также скупкой краденых икон или картин. Вы только вдумайтесь! — распалялся явно подвыпивший Венгеров. — Более восьмидесяти процентов по-настоящему ценных икон русских иконописцев вывезено из России за рубеж. Восемьдесят процентов! И это, должен вам сказать, еще не предел.
— И что Неручев? — осадил Головко Венгерова, для которого эта тема, судя по его реакции, была самым больным местом.
— Да, Неручев… Так вот, мало того что он коллекционер с двадцатилетним стажем, а это, согласитесь, говорит о многом, так вдобавок к этому он просто приятный интеллигентный москвич, которых, поверьте, осталось не так уж много.
— Это «во-первых», — хмыкнул Семен, повидавший за годы следственной практики столько «просто приятных, интеллигентных» преступников, что можно было бы и со счета сбиться. И оттого, видимо, не очень-то доверявший этой характеристике. — Ну, а во-вторых?
— Во-вторых… — как бы сам про себя произнес Венгеров, видимо уже уставший от этого разговора. — Я ведь догадываюсь, с чего бы вдруг вы заинтересовались Неручевым. И отвечу однозначно. Если бы все коллекционеры, а также люди, причастные к этому бизнесу, держали нож за пазухой на тех экспертов, которые выводят фальшаки на чистую воду, поверьте, зла не хватило бы на этом свете.
Это был довод, с которым можно было и соглашаться, и не соглашаться, однако, как бы там ни было, но Державина заказали, и заказчика этого убийства надо было искать как в Москве, так
