Тут-то и зазвонил телефон. Томас снял трубку, назвался и несколько секунд слушал.
— Меня? — спросил он. — То есть как, лично? Да, конечно, выхожу. Пять минут у меня есть? Сейчас буду.
Звонил Джеймс Харроуби, начальник охраны премьер-министра. Он встал, когда вошел Томас.
— Заходите, Брин. Рад вас видеть.
— В чем дело? — спросил Томас. Харроуби изумленно поглядел на него.
— Я-то надеялся, что вы мне это скажете. Четверть часа назад он позвонил сам, назвал вашу фамилию и велел вам немедленно явиться. Что-нибудь натворили?
Томас знал за собой только одно и был удивлен, что об этом так быстро прослышали наверху. Что ж, если премьер пока не желает вводить в курс собственную охрану, это его дело.
— Что-то ничего не припомню, — сказал он, Харроуби снял трубку и попросил соединить его с кабинетом премьер-министра. В трубке затрещало, и голос сказал: «Да?»
— Господин премьер-министр, говорит Харроуби. Тут у меня главный инспектор Томас… да, сэр. Сию минуту. — Он положил трубку. — Едва дослушал. Наверняка вы что-нибудь натворили. В приемной два министра дожидаются. Пойдемте.
Харроуби провел Томаса по коридору к обтянутой зеленым сукном двери в дальнем конце. Выходивший оттуда секретарь заметил их, отступил и придержал дверь. Харроуби пропустил Томаса внутрь, раздельно произнес: «Главный инспектор Томас, господин премьер-министр» — и удалился, тихо прикрыв за собой дверь.
Человек, стоявший у окна, повернулся.
— Добрый день, главный инспектор. Садитесь, пожалуйста.
— Добрый день, сэр. — Он выбрал высокий стул и примостился на краешке. Премьер-министр молча пересек комнату и сел напротив.
— Главный инспектор Томас, до меня дошло, что вы сейчас ведете расследование в связи с запросом о содействии, полученным вчера утром по телефону из Парижа от высокопоставленного деятеля французской уголовной полиции.
— Да, сэр… да, господин премьер-министр.
— И этот запрос продиктован опасениями французских органов государственной безопасности, что где-то затаился человек… профессиональный убийца, видимо нанятый ОАС, с тем чтобы действовать во Франции?
— Собственно, об этом можно только догадываться, господин премьер-министр. Нас запросили на предмет выяснения личности такого профессионального убийцы, не известен ли нам кто-нибудь в этом роде. А зачем им нужны такие сведения, этого нам не объяснили.
— И тем не менее, главный инспектор, какие вы делаете выводы из самого факта такого запроса?
Томас слегка пожал плечами.
— Те же, что и вы, господин премьер-министр.
— Именно. Не нужно особого гения, чтобы догадаться, что французские власти желают выявить подобный… человеческий экземпляр по одной-единственной причине. А как вы полагаете, в кого будет стрелять этот человек, раз уж он так заинтересовал французскую полицию?
— Насколько я понимаю, господин премьер-министр, они боятся, что убийцу наняли с целью покушения на их президента.
— Именно. Это ведь был бы не первый случай такого покушения.
— Нет, сэр. Их уже было шесть.
— Известно ли вам, главный инспектор, что в нашей стране есть лица, занимающие немаловажные посты, лица, которые ничуть бы не огорчились, если б ваше расследование велось как можно менее энергично?
Томас был искренне удивлен.
— Нет, сэр. — С чего бы это у премьер-министра такие мысли в голове?
— Будьте добры вкратце осветить мне положение дел на данный момент.
Когда Томас закончил, премьер-министр встал и подошел к окну, за которым виднелась залитая солнцем зеленая лужайка. Добрых несколько минут он смотрел во двор, и плечи его сутулились. «Что у него на уме?» — подумал Томас.
Может быть, он вспоминал алжирское побережье, где когда-то гулял и разговаривал с высокомерным французом, который теперь сидел в другом кабинете за триста миль отсюда и вершил судьбами своей страны. Тогда они были на двадцать лет моложе, многое из того, чему суждено было случиться, еще не случилось, и между ними еще почти ничего не стояло.
Или, может быть, он думал о том, как восемь месяцев назад тот же француз, восседая в золоченом зале Елисейского дворца, размеренными, звучными фразами сокрушил надежды английского премьер-министра увенчать свою политическую карьеру вступлением Англии в Европейское сообщество, а затем удалиться на покой с гордым сознанием, что мечты его сбылись?
А может быть, он думал о недавних мучительных месяцах, когда откровения сводника и шлюхи[39] чуть не свергли британское правительство. Мир теперь стал совсем другим, мир был полон новыми людьми с новыми идеями, а он — человек из прошлого. Понимал ли он, что нынче властвуют иные нравственные нормы, почти чуждые его разумению и враждебные ему?
Он глядел на залитую солнцем траву и, вероятно, понимал, что его ожидает. Хирургическую операцию особенно откладывать было нельзя, а стало быть, надо уходить от руководства. Скоро мир перейдет в руки иных людей. Уже и теперь многое перешло к ним в руки. Пусть так, но неужели этим миром будут править сводники и шлюхи, шпионы и… убийцы?
Томас увидел, как плечи премьер-министра распрямились, и старик повернулся к нему лицом.
— Главный инспектор Томас, запомните, что генерал де Голль — мой друг. Если ему угрожает хоть малейшая опасность и если эта опасность исходит от английского гражданина, то она должна быть ликвидирована. С настоящей минуты вы отдаете все свои силы этому расследованию. В ближайший час ваше начальство получит мое личное указание оказывать вам всемерное содействие. У вас не будет никаких ограничений ни в штате, ни в расходах. Вы получите право привлекать под свое начало кого угодно и допуск к официальной документации всех учреждений страны, какая только понадобится в процессе расследования. Вам я даю личное указание сотрудничать с французскими властями в этом деле без всякой оглядки. Только в случае, если вы полностью убедитесь, что человек, которого хотят опознать и арестовать французы, кем бы он ни был, не является британским подданным и никак не связан с Англией, вы можете прекратить расследование. Об этом вы доложите мне лично. В случае же, если будет достоверно установлено, что этот Калтроп или любой другой обладатель британского паспорта именно тот, кого ищут французы, вы задержите этого человека. Кто бы он ни был, его нужно остановить. Вам все ясно?
Куда уж яснее. Томас был убежден, что до слуха премьер-министра дошли какие-то сведения, отчего он и разразился этими инструкциями. Наверно, что-то крылось за странным намеком на лиц, желающих застопорить его расследование. А впрочем, как знать.
— Да, сэр, — сказал он.
Премьер-министр наклонил голову в знак того, что беседа окончена. Томас встал и пошел к двери.
— Э — э… господин премьер-министр.
— Да.
— Вот какое дело, сэр. Я не уверен, как по-вашему, надо ли сейчас сообщать французам насчет расследования слуха об этом Калтропе — ну, в Доминиканской Республике, два года назад.
— Достаточно ли вы осведомлены о его прошлом, чтобы решить, что он подходит под описание, данное французами?
— Нет, господин премьер-министр. Ни одному Чарлзу Калтропу мы не можем поставить в вину ничего, кроме слуха двухлетней давности. А про того Калтропа, которого мы пытались нынче выследить, мы даже не знаем, был ли он в районе Карибского моря в январе 61-го. Если это не он, то мы вытянули пустой номер.
Премьер-министр немного подумал.
— По-моему, не стоит тратить время вашего французского коллеги на версии, основанные на неподтвержденных и давних слухах. Заметьте, главный инспектор, я говорю — неподтвержденных. Пожалуйста, продолжайте расследование, и как можно энергичнее. Как только вы сочтете, что накопилось достаточно информации об этом или другом Чарлзе Калтропе, подтверждающей слух об участии его в убийстве генерала Трухильо, сразу же сообщите французам и одновременно выследите этого человека, где бы он ни находился.
— Слушаюсь, господин премьер-министр.
— И будьте добры попросить ко мне мистера Харроуби. Я немедленно распоряжусь насчет ваших полномочий.
К концу дня в кабинете Томаса все совершенно переменилось. Он подобрал группу из шести лучших инспекторов Особого отдела, подробно разъяснил им задание, взял подписку о неразглашении и сел у телефона, отвечая на непрерывные звонки. В начале седьмого налоговое управление отыскало ведомости платежей Чарлза Калтропа. Один сыщик был послан за ведомостью, другой поехал на квартиру Калтропа выяснить, не знает ли кто из соседей и местных лавочников, куда он мог деться; прочие остались у телефонов… Фотографию, приложенную Калтропом к заявлению о выдаче паспорта четыре года назад, пересняли, размножили в фотолаборатории и вручили по экземпляру каждому инспектору, Из налоговых платежей подозреваемого явствовало, что последний год он нигде не работал, а до того провел год за границей. Большую же часть финансового 1960/61 года он служил в фирме, владелец которой, по сведениям Томаса, был одним из ведущих британских производителей и экспортеров огнестрельного оружия. За час главный инспектор выяснил фамилию управляющего фирмой и дозвонился в графство Суррей, в дачный поселок биржевиков. Томас условился о немедленном свидании, и, когда Темзу окутали сумерки, полицейский «ягуар» несся над рекой по направлению к деревне Вирджиния Уотер.
