Фредерик Форсайт - Псы войны

Доктор Штайнхофер поставил чашку с кофе и кивнул. Как и подобает порядочному швейцарцу, он не видел смысла в нарушении правил, когда их можно было законно обойти, с очевидным условием, что речь идет не о швейцарских правилах, конечно. Кроме того, он считал, что даже мелкую операцию лучше проводить так, чтобы избежать ажиотажа на бирже. Чтобы стать богатым, надо набраться терпения и начинать откладывать по пфеннингу.

– В этом нет никакой проблемы, – осторожно произнес он. – Эти джентльмены прибудут сюда, чтобы открыть свои счета?

Сэр Джеймс выпустил облако ароматного дыма.

– Может случиться, что они не найдут времени приехать сюда лично. Я сам, например, попросил своего помощника действовать от моего имени. Для экономии времени и во избежание лишних неприятностей, вы понимаете. Возможно, что шесть моих партнеров тоже решат избавить себя от лишних хлопот. У вас нет возражений против этого?

– Конечно нет, – тихо сказал Штайнхофер. – Кто ваш финансовый поверенный, простите?

– Мистер Мартин Торп, – сэр Джеймс Мэнсон вытащил из кармана тонкий конверт и протянул его банкиру.

– Здесь моя доверенность, должным образом оформленная, заверенная и с моей подписью. У вас есть образцы моей подписи для сравнения, разумеется. Там указаны полное имя мистера Торпа и номер паспорта, по которому вы сможете удостоверить его личность. Он посетит Цюрих через неделю или дней через десять, что бы завершить все подготовительные формальности. С этого момента он будет действовать от моего имени, и его подпись будет ничуть не хуже моей собственной. Это приемлемо?

Доктор Штайнхофер пробежал глазами листок из конверта и утвердительно кивнул.

– Конечно, сэр Джеймс. Я не вижу проблем.

Мэнсон поднялся и вмял сигару в пепельницу.

– В таком случае я с вами прощаюсь, доктор Штайнхофер, и все последующие дела перепоручаю в руки мистера Торпа, который будет, несомненно, советоваться со мной на всех этапах перед принятием решений.

Они пожали друг другу руки, и сэра Джеймса Мэнсона проводили на улицу. Когда массивная дубовая дверь с легким щелчком захлопнулась за ним, он поднял воротник, прячась от всепроникающего холодного воздуха, открыл дверь взятого напрокат лимузина и приказал шоферу отвезти его в «Баур о Лак» на ланч. Кормят здесь от души, заметил он про себя, но во всем остальном Цюрих – жуткая дыра. Даже приличного борделя и того нет.

Помощник заместителя министра Сергей Голон с утра был не в духе. В официальном письме, которое легло ему на стол за завтраком, сообщалось, что его сын не прошел по конкурсу в Академию народного хозяйства, и в доме начался всеобщий переполох. Вдобавок ко всему, хроническая язва желудка напомнила о себе мучительной изжогой, обещая веселый денек, да и секретарша некстати заболела.

За окнами его небольшого кабинета в отделе Западной Африки МИДа холодный ветер гулял по узким ущельям московских улиц, до сих пор покрытых пятнами талого снега, угрюмо серым в утренних сумерках, терпеливо ждущих весеннего тепла.

– Не поймешь что творится, – пожаловался ему сторож, когда он припарковывал свой «москвич» на подземной стоянке под зданием министерства.

Голон согласно вздохнул и вошел в лифт, чтобы подняться к себе на девятый этаж и приступить к работе. В отсутствие секретаря ему пришлось самому разбирать груду документов, поступивших для ознакомления из разных кабинетов здания. Он начал их просматривать, перекатывая во рту таблетку от желудочной боли.

Третья по счету папка была прислана ему от замминистра с пометкой на обложке: «Изучить и предпринять необходимые меры». Голон мрачно углубился в чтение. Он отметил, что первой в деле была докладная записка из ведомства, занимающегося иностранной разведкой, на основании которой его министерство снабдило посла Добровольского определенными инструкциями. Поручение, согласно последней телеграмме от Добровольского, он выполнил. Запрос был удовлетворен, докладывал посол, и он просил действовать незамедлительно.

Голон презрительно фыркнул. После того, как его самого обошли на повороте к дипломатическому поприщу, он придерживался убеждения, что люди, работающие в посольствах за границей, склонны излишне преувеличивать важность своей деятельности.

– Как будто нам больше делать нечего, – проворчал он.

Следующая папка была ему знакома. Там должны быть материалы по республике Гвинея. Как следовало из тревожных телеграмм советского посла, в Конакри усиливалось влияние Китая. Вот над чем следовало поразмыслить. По сравнению с этим, ему казалось совершенно неважным, есть или нет олово в коммерческих объемах где-то в джунглях Зангаро. Кроме того, в Советском Союзе своего олова хватает.

Тем не менее, начальство велело действовать, и, как послушный подчиненный, он это сделал. Вызвав машинистку из соседнего отдела, продиктовал письмо директору Свердловского горного института, предлагая отобрать небольшой отряд геологов и горных инженеров для разведки предполагаемого месторождения полезных ископаемых в Западной Африке, и поставить его в известность, когда экспедиция вместе с оборудованием будет готова к отправке.

Про себя он подумал, что надо бы было обговорить вопрос об их доставке в Западную Африку с соответствующим управлением, но отогнал от себя эту мысль. Изжога отпустила, и он отметил, что у машинистки весьма аппетитные коленки.

Кот Шеннон провел спокойный день. Он встал поздно и пошел в свой банк в Вест Энде, где снял со счета почти всю тысячу фунтов, которая там числилась. Он понимал, что деньги возвратятся с лихвой, когда поступит перевод из Бельгии.

После ланча позвонил своему приятелю журналисту, который, похоже, не ожидал его услышать.

– Я думал, что ты уже отвалил из города, – сказал писака.

– С чего ты взял? – спросил Шеннон.

– Ну, малышка Джули тебя разыскивала. Видимо, тебе удалось произвести на нее впечатление. Кэрри говорит, что она о тебе ей все уши прожужжала. Но она позвонила в «Лаундс», а там сказали, что ты выехал в неизвестном направлении.

Шеннон обещал позвонить. Дал номер своего телефона, но адрес предпочел не раскрывать. Под конец непродолжительной беседы попросил добыть интересующую его информацию.

– Думаю, что смогу, – неуверенно протянул друг, – Но, честно говоря, мне придется сначала позвонить ему и разведать обстановку.

– Хорошо, давай, – сказал Шеннон. – Скажи, что речь идет обо мне, что я хочу его видеть и готов туда отправиться на несколько часов. Передай, что я бы не стал его беспокоить, если бы мне не показалось это важным.

Журналист согласился переговорить и сообщить Шеннону телефон и адрес человека, с которым он хотел побеседовать, если этот человек согласится на разговор с Шенноном.

Днем он написал письмо мистеру Гуссенсу в Кредит-банк, предупредив, что даст двоим-троим своим партнерам адрес Кредитбанка, в качестве своего, и будет поддерживать связь с банком по телефону, чтобы знать, не поступила ли корреспонденция на его имя. Кроме того, он собирается отправить несколько писем своим деловым партнерам через Кредитбанк. В этом случае сначала перешлет письмо на имя мистера Гуссенса, где бы тот ни находился. Он попросил мистера Гуссенса переслать вложенные в письмо конверты по указанным на них адресам из Брюгге. Наконец, разрешил мистеру Гуссенсу отнести все почтовые и накладные расходы на его счет.

В пять пополудни Шеннону на квартиру позвонил Эндин, и Шеннон отчитался ему в том, как идут дела, не упомянув о звонке к приятелю журналисту, он вообще никогда не говорил о нем Эндину. Трое из выбранных им помощников ожидаются прибытием для получения инструкций в Лондон этим вечером, а четвертый будет не позднее вечера пятницы.

Мартин Торп провел пятый день в тяжелых трудах, но, по крайней мере, его поиски закончились. Он изучил документы остальных семнадцати компаний на Сити Роуд и набросал второй короткий список, на этот раз из пяти компаний. Первой стояла та самая компания, которая привлекла его внимание накануне.

Он закончил работу к середине дня, и так как Джеймс Мэнсон еще не вернулся из Цюриха, Торп решил использовать оставшиеся полдня для отдыха. Он сможет отчитаться перед шефом утром, а потом начать самостоятельно наводить справки относительно намеченной им компании. Надо выяснить, почему такой лакомый кусочек до сих пор не прибрали к рукам. К концу дня он уже подрезал траву на лужайке у своего дома в Хемпстед Гарден.

Первым из наемников в лондонский аэропорт «Хитроу» на рейсе компании «Люфтганза» из Мюнхена прибыл Курт Земмлер. Он попытался дозвониться до Шеннона сразу же после прохождения таможни, но ему никто не ответил. Для условленного времени было еще рано, поэтому он решил подождать в аэропорту и уселся за столик в ресторане с видом на летное поле напротив второго корпуса аэропорта. Нервно курил сигареты одну за одной, попивал кофе и провожал глазами улетающие в Европу самолеты.