— Если и так, ею двигали дружеские чувства ко мне, Нокс. Не надо ее преследовать. Вы же нашли меня. Больше Хейесу ничего не надо.
— Я, собственно, о другом. Интересно, ваши друзья уже вычислили, куда нас занесло?
— Вряд ли. Мне самому еще не верится, что мы здесь.
Нокс хлопнул ладонью по стене.
— Как, по-вашему, они ведут операции с наркотиками из федеральной тюрьмы?
— Многое еще не ясно, но очевидно, что они совсем не боятся свидетелей.
— Заключенные могут и не догадываться. А вот охранники наверняка в деле.
— Видимо, не стопроцентно, — задумчиво произнес Стоун.
— Почему вы так решили?
— Здесь служил некий Джош Кумс. Так вот, его застрелили на охоте; говорят, несчастный случай. Вряд ли это была трагическая ошибка. Думаю, он случайно столкнулся с тем, что здесь творится, и поплатился.
— Кумс? У тех, кто взлетел на воздух, была та же фамилия.
— Верно. Вилли не верил, что Дебби Рэндольф покончила с собой. Полагаю, его матери велели подстроить передозировку. Когда это не сработало, подложили взрывное устройство.
— Мать пыталась убить родного сына?
— Вот-вот.
Дверь камеры вздрогнула от мощного удара. Мужчины вскочили на ноги и отошли к противоположной стене.
— А ну, заткнулись там! — раздался окрик.
— Мы замолкаем, — ответил Нокс.
— Я сказал, заткнулись, ур-роды!
Нокс и Стоун не ответили, молча глядя на дверь.
— Еще слово, и мы вас через жопы вывернем.
Тишина.
— Подошли к двери, повернулись кругом и просунули руки в кормушку. Выполнять!
Стоун и Нокс переглянулись. Первым подошел Стоун, повернулся к двери спиной и, заведя руки назад, просунул их в кормушку. Ему так быстро стянули запястья, что он поранил их о кромку прореза. То же самое проделали с Ноксом.
— А теперь отошли от двери, — прорычал голос.
Нокс и Стоун отодвинулись в глубь камеры.
Дверь с грохотом распахнулась. Дальше все слилось в один сплошной кошмар.
Укрываясь за огромными, дюймовой толщины, плексигласовыми щитами, в камеру ворвались пятеро одетых в защитную броню охранников. Нокс и Стоун были сметены и прижаты спинами к стене. В глаза брызнули слезоточивым газом и парализовали электрошоком. Затем их раздели, вытащили из камеры, поволокли по коридору и швырнули в душ, где водяная пушка опять впечатала узников в стену. Правда, от ледяной воды хоть немного уменьшилась резь в глазах.
Их снова подхватили и оттащили в карцер с двумя стальными лежаками со следами испражнений. Узников швырнули на эти лежаки и притянули ремнями в пяти местах: за руки, ноги и за горло. Напоследок каждого еще раз ткнули электрошоком.
— Какого черта?.. — прохрипел полупарализованный Нокс.
Охранник с нашивкой на рукаве ударил его кулаком в зубы.
— Неподчинение приказам. Здесь вам не тут, старикашки. Не знаю, из какой тюряги ты к нам свалился, но у нас церемониться не любят. И чтоб ты знал, в задницу электрошокером я могу ткнуть просто так, от хренового настроения. Потому что моя баба сегодня не дала или собака на ковер насрала.
— Я агент ЦРУ.
— Кто бы сомневался… Слышь, парни! У нас тут шпион объявился. А дружок небось из КГБ?
Охранник повернулся к соседнему лежаку и ударил Стоуна по лицу.
— Ты, дедуля, кэгэбист? — Он сунул руку в перчатке в промежность Стоуну и крепко сжал. — Я задал вопрос, старикашка!
Стоун не отвечал, молча вглядываясь в лицо за прозрачным забралом. И вдруг вспомнил: один из тех троих, с бейсбольными битами, избивших Дэнни. Как раз третий, который струсил, но, улепетывая, успел получить от Стоуна битой по спине.
— Не говорил дружкам, как бросил их и сбежал? — превозмогая тошнотворную боль, тихо спросил Стоун, чуть оправившись от действия электрошока.
Охранник нервно хохотнул под пристальным взглядом Стоуна и, кинув вороватый взгляд на приятелей, убрал руку. Пока они по одному выходили из камеры, Стоун, несмотря на давящие путы, не сводил с охранника презрительного взгляда.
Дверь закрылась.
— Думаю, нас хотят поскорее сломать, — простонал Нокс.
— Тогда им придется потрудиться.
— Ты был в плену?
— Полгода. Это еще цветочки по сравнению с тем, что вьетконговцы считали гуманным обращением. Там мы сидели в яме, едва прикрытой пальмовым листом, и били нас всякий раз, как вздумается охране. Техника ведения допросов была такая, что рядом с ней ваше знаменитое утопление покажется детским баловством. Ну а жратву, которую раз в день швыряли в яму, нельзя было назвать съедобной даже при самой буйной фантазии.
— Нам уже не по двадцать, Карр.
— Зови меня Оливер. Карр умер.
— Хорошо. Тем не менее нам не двадцать лет.
— Все идет от головы, Нокс. Все от головы. Если не будем думать, что нас можно сломать, нас не сломают.
— Ну да, — неуверенно согласился Нокс.
— У тебя есть семья?
— Сын и дочь. Парень на Ближнем Востоке в морской пехоте. Дочь работает адвокатом в Вашингтоне.
— У меня тоже была дочь. Она погибла… А твоя жена?
— Умерла.
— Моя тоже.
— Брансуик, штат Джорджия? Клэр?
Стоун не ответил.
— Парень по имени Гарри Финн говорил: Симпсон признал, что ее убили. Он сам и отдавал приказ цэрэушникам уничтожить всю семью.
Стоун смотрел в потолок, медленно изгибая онемевшие от кожаных ремней конечности.
— Отличный парень Гарри. Знает, когда нужно прийти на помощь.
— Мне очень жаль, что ты потерял близких… Оливер.
— Давай поспим. Просто немного поспим.
Стоун закрыл глаза.
Через минуту отрубился и Джо Нокс.
— У нас мало времени, — напомнил Калеб.
Они сидели вокруг старенького складного столика на обочине узкого дублера главной дороги на Дивайн. Перед ними стояла еда, купленная Аннабель в ресторанчике «У Риты».
Аннабель сердито посмотрела на Калеба. Рубен продолжал невозмутимо грызть куриную ножку.
— Ну и какие будут предложения? — спросила она.
— Надеюсь, Алекс нам поможет, — предложил Калеб, увлеченно снимая кожу со своей порции курицы.
— Поможет что? Провалить все дело? — вскинулась Аннабель.
— Мы ведь уже обсудили Алекса, — осадил ее Рубен. — Он отличный профессионал и чертовски храбрый парень. Думаю, Калеб говорит дело.
— С чего вы взяли, что он примчится нам помогать? Это поломает ему карьеру. Вы же слышали.
— Спросить не помешает.
— Почему я?
— Хорошо, давай я, — повысил голос Рубен. — Все, что угодно, лишь бы помочь Оливеру.
Аннабель внимательно посмотрела на одного, на другого и, вздохнув, достала мобильник.
— Не надо, я сама.
Через минуту она дозвонилась.
— Алекс?
— Аннабель! Все нормально?
— Мне… — Она запнулась. — Нам нужна твоя помощь.
Еще через пять минут притихшая Аннабель убрала телефон.
— Ну?! — хором спросили мужчины.
— Едет сюда.
Рубен хлопнул Калеба по спине, чуть не уложив его лицом в салат из помидоров.
— Я знал, что так будет. Дружба сильней официальных обязанностей!
— Поживем — увидим, — проворчала Аннабель. — Но пока нельзя сидеть без дела.
Рубен отправил куриные кости в лес, вытер рот и скатал салфетку в шарик.
— Готов прокатиться. Проведу разведку местности.
— А мы с Калебом?
— Общайтесь в городе. И не забывайте, где-то рядом бродит убийца. Встречаемся здесь же.
— Меня беспокоит репортер, — призналась Аннабель. — Даже если мы и отыщем Оливера, этот тип может все испортить. Мне не понравился его взгляд. Будто он внезапно что-то разгадал.
— Ну, тогда придется убедить репортера, — сказал Калеб, — что не в его интересах вести журналистское расследование.
Аннабель обдумала этот недвусмысленный намек.
— Пожалуй.
Рубен умчался на мотоцикле, а Калеб с Аннабель отправились обратно в город. На главной улице остановились у здания суда.
— Шериф говорил, что мать Вилли Кумса работает помощником судьи. Попробую, вдруг удастся из нее что-нибудь вытянуть.
Калеб огляделся и увидел библиотеку.
— Кажется, я знаю, что делать мне. Но если тебе нужен телохранитель… Как говорит Рубен, где-то рядом бродит убийца.
Аннабель великодушно улыбнулась.
— Я ценю предложение, защитник ты мой, но, думаю, все будет в порядке. К тому же за соседней дверью офис шерифа.
Калеб радостно умчался, а Аннабель вошла в здание суда.
Ширли Кумс подняла голову. Аннабель представилась.
— Примите соболезнования в связи со смертью вашего сына.
Ширли смотрела на нее с подозрением.
— Вы его знали?
— Нет, шериф Тайри рассказал.
— Родители не должны хоронить своих детей, — тихо заметила Ширли, доставая сигарету.
Пальцы так тряслись, что она едва справилась с зажигалкой.
