– Если такое произойдет, то я свяжусь с тобой.
– Все вы, идеалисты, одинаковы: хотите, чтобы такие, как я, чувствовали себя виноватыми.
Кларксон достал из кармана пачку сигарет и протянул ее собеседнику через стол. Дандас помедлил и взял сигарету. На руке Кларксона он заметил шикарные электронные часы и подумал, что они как раз по владельцу.
– Каждый сам за себя решает, – сухо заметил он и наклонился, чтобы прикурить.
– Совершенно верно, – отозвался Майк, выпуская дым в сторону. – Но часто ли нам предоставляют такую возможность? Я как раз и не мог смириться со всей этой бюрократией и писаниной.
Дандас внутренне поморщился. Можно и так сказать, подумал он. В свое время Кларксона не раз предупреждали, что он срезает слишком много углов.
– А как твои дела? – Он чувствовал себя обязанным задать этот вопрос.
– Блестяще, просто блестяще, – расплылся в улыбке Кларксон. – Растем. Ты ведь знаешь, сколько народу работает теперь в частной полиции. Вы как бедные родственники по сравнению с нами.
– Что ж, выходит, закон и порядок перешли в частные руки?
Кларксон неуверенно хохотнул и попытался переменить тему, но Дандас не поддержал разговора. Настоящий салунный шпик, с мрачным удовлетворением подумал он, хваля себя за точно подобранное определение.
– Послушай, ты говорил, что дело срочное, а время идет.
– М-да, конечно, – откликнулся Кларксон и на секунду задумался, подбирая слова. – Верно. Перехожу прямо к делу (эх ты, северянин, все тебе давай напрямик). – И улыбнулся. – Так вот, в эту субботу в Лондон прибывает один наш очень важный клиент. Без всяких штучек – просто для небольшой операции. Ты же знаешь, частная медицина переживает настоящий бум на иностранном валютном рынке.
– Мы что, обсуждаем твоего клиента или подпольный экспорт?
– Да подожди ты, Брайан, дослушай меня. Одним словом, наш клиент прибывает исключительно по соображениям здоровья…
– Прекрасно, а какое это имеет ко мне отношение? Давай экономить время: для начала – кто он?
– Хорошо, – сказал Кларксон, словно соглашаясь на уступку. И поставил стакан на столик. – Его зовут Иньеста, генерал Иньеста. Его имя должно тебе быть хорошо знакомо, и ты знаешь, что в Лондоне живет вполне достаточно политических эмигрантов из Латинской Америки, которые много бы дали, чтобы увидеть его мертвым.
– По-моему, наше правительство осудило его режим.
– Ну, не стоит принимать это всерьез. Правительство Ее Величества вынуждено было пойти на такую меру, чтобы успокоить общественное мнение, – даже Вашингтон и тот выразил неодобрение. Надо делать вид, будто мы крайне озабочены тем, что в мире происходят такого рода события, хотя этот Иньеста нам нужен и нужны ресурсы его страны. Но все это так, для сведения, а на самом деле Уайтхолл втихую одобрил его визит.
Дандас некоторое время смотрел на крышку столика, затем поднял на собеседника глаза.
– В таком случае, я полагаю, нас проинформируют и проинструктируют обычным путем.
– А-а, давай без этой официальщины, Брайан. Нечего принимать со мной такой тон. Ты же прекрасно знаешь, что обычные каналы в подобных случаях закрыты. Согласись, ты ведь еще ничего не слышал об этом. Верно? – И он выжидательно посмотрел на Дандаса. – Я лишь хочу, чтобы ты был в курсе, – добавил он примирительным тоном.
Дандас только пожал плечами, заметив, как Кларксон машинально кинул взгляд в сторону открывшейся двери.
– Эй, глянь-ка, – ткнул он Дандаса в плечо. – Ну и грудь – просто руки чешутся.
Дандас мельком взглянул в указанном направлении и, не ответив, принялся за пиво.
– Интересно, она из тех, кто ищет клиентов? – продолжал Кларксон, ничуть не смутившись отсутствием реакции со стороны собеседника. – Могла бы заработать целое состояние – с такими-то формами. Я не рассказывал, что у меня случилось с одним арабским клиентом? Временами я чувствую себя нянькой при них. Так вот, у него была подружка из агентства, снабжающего девочками, и этот идиот избил ее за то, что она не соглашалась на какие-то его штучки. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду? Эти арабы прямо чокнутые в таких делах. Кончилось тем, что мне пришлось этим заняться, уговорить ее забрать заявление из суда – за деньги, разумеется. Она получила за это целое состояние, хоть и была обыкновенная шлюха, но он мог себе такое позволить.
Брайан Дандас молчал. Он думал о том, чего только нет в Лондоне: и проституция, и азартные игры, и торговля бронированными лимузинами, и «отделка» квартир. Город, где все продается и покупается.
– Ладно, старина, – сказал Кларксон, положив руку ему на плечо. – Не грусти. Скоро и тебе придется попрыгать. Раз ты торопишься, я буду краток. Ваш отдел должны были бы уже проинформировать о мерах по предупреждению возможного покушения, так что это не мое дело. А вот что касается организации личной охраны нашего гостя, тут я действительно рассчитываю на твою помощь.
– Хорошо. – Дандас устало вздохнул. – Давай сюда их досье и не забудь про номера оружия.
– Спасибо, – осклабился Кларксон. – Я знал, что ты поможешь мне ради старой дружбы. – Вынув из кармана сложенный вчетверо листок, он протянул его через столик. – Вот, здесь все. Во всяком случае, все, чем мы располагаем.
Брайан Дандас не торопясь развернул листок и, просмотрев его, сказал:
– Нужна фамилия, настоящая фамилия этого типа, по кличке Жак, а также номер его паспорта.
– Конечно, Брайан. Первым делом сообщу утром, как только узнаю. Может, выпьем на дорогу?
– Кому еще налить чаю? – спросил Мэттью Белл.
– Только, если не ты его заваривал, – сказала со своего места Ева Лэмберт. – Ты единственный из моих знакомых, кто не знает, как надо заваривать чай в пакетиках.
Мэтти только ухмыльнулся в ответ. Он был коротышка, с вьющимися каштановыми волосами, производившими впечатление съехавшего набок парика. Круглые очки и крупный нос делали его похожим на еврея, и, пользуясь этим, он нередко разыгрывал окружающих. У него уже вошло в привычку высмеивать свою внешность.
– Ты сама вызываешься заваривать чай? – отреагировал он.
– Только для того, чтобы ты нас не отравил. – И, даже не взглянув на него, Ева поднялась со старенького креслица и обратилась к человеку, все это время молча маячившему у окна: – А ты будешь пить, Джон?
– Да, спасибо, – ответил тот, не отрывая глаз от улицы, за которой он наблюдал. Смеркалось.
– Все еще нет? – спросил Мэттью, хотя прекрасно знал, что Джон оповестил бы их. Молчаливый наблюдатель покачал головой. Он не понимал Мэттью – неужели обязательно надо болтать, лишь бы заполнить тишину. Вдруг его внимание привлек человек в кепке, появившийся на противоположной стороне улицы. Мэттью заметил, как пригнулся к стеклу Джон, и подошел к окну, чтобы понаблюдать из-за его плеча. Они увидели, как человек, быстро оглядевшись, перешел на их сторону улицы.
– Это Андрес, – первым узнал Мэттью. – Интересно, что бы могло его так задержать. И где же этот чертов Нил.
– Скоро будет.
– Вам класть сахар, ребятки? – Это вернулась из кухни Ева с двумя кружками чаю в руках.
– Андрес прибыл наконец, – на ходу бросил Мэттью, выхватил у нее из рук кружку и, улыбнувшись в знак благодарности, пошел открывать дверь.
Ева направилась к Джону, чтобы дать ему кружку, – светлые волосы упали ей на лицо, одна прядь зацепилась за дужку очков, и она отбросила ее рукой. А Джон, зажав в руке кружку, продолжал наблюдать за улицей. Ева улыбнулась про себя: ей нравилась его грубоватая неловкость; она сама была застенчивой, но у нее это проявлялось в неожиданной агрессивности.
– А-а, сеньор Дельгадо, наконец-то, – услышали они голос Мэттью. – Сегодня ты выглядишь еще таинственнее, чем обычно. Пешком?
– Перестань, Мэттью. – Акцент Андреса сразу выдавал латиноамериканца, выучившего английский по голливудским боевикам. – Кто-то шел за мной по пятам. Где Нил? – спросил он, как только оказался в комнате.
– Пока не появлялся. А ты уверен, что за тобой следили? Может, просто…
– Нет-нет, это не мое латинское пристрастие к конспирации, как ты обычно выражаешься. Я улизнул от него на Пикадилли.
– Кто это мог быть, по-твоему? – спросила Ева.
Андрес пожал плечами и бросил плащ на стул.
– Либо Интеллидженс сервис, либо кто-то из Спецслужбы. Последнее время они работают в таком тесном контакте, что их стало невозможно различить: судя по всему, взялись всерьез за эмигрантов.
Ева заметила, что он еле сдерживается. Глаза его выдавали огромное внутреннее напряжение. Она осведомилась, сумел ли он поесть. Андрес с улыбкой кивнул, и лицо его на мгновение расслабилось, потеплело.
– Ну что, есть новости? – спросил Мэттью.
– Он прибывает буквально на днях. Вот и все.
