От этих искренних объяснений подозрительность Ширли, казалось, рассеялась. Она выбросила окурок и потерла глаза.
— Он подозревал, что с Вилли может случиться несчастье, — медленно выговорила она. — Предупреждал меня.
— Мой отец? — быстро спросила Аннабель. — А я думала, вы с ним не общались.
— Я солгала, — прямо ответила Ширли. — Я ведь не знала, кто вы такая, — добавила она расплывчато.
— Да, понимаю.
Ширли оперлась локтями о колени; пальцы нервно теребили рукава.
— Массу делишек проворачивают втихаря. Они всплывают, когда уже слишком поздно.
— Верно. О чем он вам говорил?
— Сказал, что кто-то пытается убить Вилли; мол, подменили тайленол. Полагаю, он считал, что это моих рук дело. Но я на такое не способна! Я даже приезжала сюда ночью проверить, что у него за таблетки. Я подумала, что кто-то пытался занести в организм Вилли гадость, которой там не должно было быть. Тогда-то меня и застал здесь ваш папа и утвердился в своих подозрениях. А я любила своего мальчика, я никогда бы не сделала ему плохо…
Она снова разрыдалась. Аннабель, утешая, положила ей на плечо руку.
— Я уверена, отец хотел лишь помочь.
Ширли вытерла глаза и несколько раз глубоко вздохнула, успокаиваясь.
— Теперь-то мне это понятно. Ясно, кто-то убил Вилли, раз мы тут с вами разговариваем.
— Не догадываетесь, кто мог это сделать?
— Более или менее.
Щеки Ширли затряслись.
— Мне можете сказать?
— Для чего?
— Ширли, тот, кто убил вашего сына, возможно, теперь охотится за моим отцом, потому что он пытался помочь Вилли.
— Да, конечно, понятно. Но я не знаю. Я просто ничего не знаю.
— Я тоже постараюсь помочь. Если вы мне доверитесь.
Ширли схватила Аннабель за руку.
— Господи, девочка, вы не представляете, сколько лет прошло с тех пор, как я перестала хоть кому-то доверять в этом проклятом городе.
— Доверьтесь мне, и я постараюсь вам помочь. Обещаю.
Ширли оглянулась на то, что осталось от трейлера Вилли.
— Когда папу с бригадой засыпало в шахте, мы чуть с ума не сошли от горя. Да, люди умирают, но с ними можно проститься, похоронить их как положено. А тех, кого засыпало? Знаете, что вам приходит? Письмо-соболезнование от угольной компании, в котором долбаный юрист пишет, что руководитель компании не станет возбуждать судебное преследование рабочей смены, дабы тяжесть последствий не отразилась на членах их семей. Понимаете, пострадавшие заранее признаются виновными в случившемся! Я сама работаю в суде и прекрасно знаю, как стряпают подобное дерьмо.
— И не говорите… — Аннабель продолжала держать Ширли за руку.
— Угольная компания ничего не стала предпринимать; тогда шахтеры сами, по собственной инициативе, начали рыть параллельную штольню в надежде кратчайшим путем добраться до попавших в ловушку. Работали круглыми сутками. Оборудование собирали, где только можно. Это было задолго до Интернета, спутниковых антенн, мобильников и прочего хлама. У большинства местных не было ни телевизоров, ни даже радиоприемников — ничего. Сейчас, когда этих штучек как грязи, каждый может увидеть, как какие-нибудь кинозвезды нажираются и попадают в суд. А тогда никто не знал, что происходит на соседней шахте. Мы с мамой и остальные женщины готовили и стирали для мужчин, работавших на этой проходке. Господь помогал им. Они уже вырыли штольню на нужную глубину и готовились вывести к ним тоннель, когда произошел взрыв в засыпанной штольне. Скорее всего метан. Моему отцу с товарищами на головы рухнула добрая половина горы. Больше никто не отважился рисковать. Да и все понимали, что они в любом случае уже погибли. Шахту просто запечатали, а на скале сверху построили эту дьявольскую тюрьму. Такой вот надгробный памятник.
— Поэтому, — вытерев слезы, продолжила Ширли, — когда мой муж Джош пошел туда охранником, мне это совсем не понравилось. Только выбор у нас невелик: либо тюрьма, либо шахта. В шахте погиб мой отец. Джош стал работать в тюрьме. Хотел, чтобы и Вилли со временем туда взяли, — а мальчик взял да и пошел в забойщики. Джош старался вытащить оттуда сына, но его самого убили.
— Вы говорили, это был несчастный случай.
Ширли фыркнула.
— Несчастный случай? Конечно, такой же несчастный, как этот! — Она показала на остатки трейлера.
— Значит, вашего мужа убили? Кто? За что?
Глаза Ширли затуманились.
— Я не должна была вам говорить. Я никому не должна говорить. Два года в моем сердце незаживающая рана.
— Я разыскиваю отца. Вы потеряли и мужа, и сына, Ширли, пришло время сказать правду.
«Ну же, скажи».
— Я понимаю, что вы правы. Сердцем понимаю.
— Раз так, скажите.
Ширли тяжело вздохнула.
— Я ужасно измучилась…
— Прошу вас.
Покрасневшие глаза Ширли наконец прояснились.
— К нам в суд приходят большие партии документов. Кучи коробок. Но их количество никогда не совпадает с декларацией.
— Что это означает?
— Это означает, что если в декларации указано пятьдесят коробок, то на самом деле приходит только тридцать.
— И вы знаете почему?
— Зачем мне лишние неприятности?
— Я не из полиции, Ширли. Я всего лишь хочу найти отца.
— Всю жизнь я жила в бедности. Вы видите, какой сейчас этот город, — он радует глаз. Все счастливы. Почему я не должна получить свою долю? Понимаете?
— Понимаю. Но это ведь только видимость.
— Вы чертовски правы. Я хотела учиться в университете. Отправили брата, а старшую Ширли нет. У нас не было денег.
— Понимаю, — терпеливо повторила Аннабель.
Ширли глотнула из бутылки. Она словно забыла, что не одна, сидела и бормотала себе под нос:
— Разве я могла подумать, что Джоша убьют, когда он пойдет на оленя? Рори велел заставить его пойти, а потом позвонить. Что я такого сделала? Откуда мне было знать?
— Естественно, вы не могли знать. А что с этими коробками? — напомнила Аннабель.
— У нас здесь масса наркозависимых. Ради дозы люди готовы на все.
— В недостающих коробках наркотики?
«Если Оливер нарвался на наркосиндикат, он наверняка уже труп. А если еще нет, то ему недолго осталось».
— Наркотические лекарственные средства. Приносят чертову уйму наличности.
— Как их перевозят? Я про недостающие коробки с лекарствами.
Ширли снова закурила и проницательно посмотрела на Аннабель:
— Девочка моя, у нас тут целое стадо шахтеров-наркоманов, которые рано утром, чтобы успеть на смену, ездят на уколы в метадоновую клинику.
— Допустим, — кивнула Аннабель. — А при чем тут нелегальные наркотики?
— Они выезжают около двух ночи. Им нужно меньше часа на дорогу в один конец и не больше минуты на укол. Тем, кто их видит и спрашивает, дескать, почему так рано, они отвечают, что все равно не спится, а у клиники они могут друг с другом потрепаться. Только я совершенно точно знаю: это удобное прикрытие, чтобы погрузить коробки и развезти по назначенным точкам.
— Понятно, а где ж они их грузят?
«Оливер, очевидно, догадался и отправился туда».
Ширли встала и, спотыкаясь о головешки, пошла к машине.
— Ширли, куда вы едете?
— Чертовски далеко отсюда. Хватит с меня этого города. Давно надо было уехать.
Аннабель бросилась за ней, схватила за плечо.
— Ширли, прошу вас, я не могу потерять отца!
— Я и так слишком много наговорила. Пьяная болтовня.
— Не скажете? Совсем ничего? Хоть намекните!
Ширли в нерешительности смотрела то на остатки трейлера, то на Аннабель.
— Ладно. Но вам придется как следует подумать и отгадать.
— Согласна.
— Где основа — голова ослова?
— Как это?
Ширли пьяно захихикала.
— Как я и сказала, нужно как следует подумать. Ну? Где основа — голова ослова? Не сильно же вы хотите разыскать отца, раз на этом споткнулись.
Она, шатаясь, полезла за руль.
— Вы сможете вести машину?
Ширли высунулась в окно.
— Милочка, я с тринадцати лет сажусь за руль бухая.
Ширли рванула с места, а Аннабель побежала к фургону, скрытому за деревьями рядом с дорогой. Оказалось, в машине ее ждут не двое, а уже четверо мужчин. Новоприбывшие были вооружены.
Ужин принесли ровно в половине седьмого: в кормушку просунули два подноса. Нокс и Стоун приняли их и сели на свои лежаки с подносами на коленях.
Нокс показал пальцем на порцию тертой моркови. Через пару секунд витаминный корнеплод оказался в параше и исчез в канализации.
Стоун старательно резал мясо, что не просто сделать хрупкой ложкой, когда вдруг увидел высунувшийся из-под тарелки белый уголок. Толкнув Нокса локтем, он вытащил клочок бумаги, развернул и начал читать. Нокс беспокойно заглядывал через плечо.
«Я тот охранник у двери, когда медсестра закончила с вами. Я был другом Джоша Кумса. Завтра на прогулке. Следуйте моим указаниям. Уничтожьте записку».
